Терпеть не могу болота.
Приношу извинения за столь резкое вступление, но факт остается фактом. Болота – это мерзейшее место из всех когда-либо посещаемых нашей командой. Даже на берегах мертвого континента местная фауна была куда более благосклонна, чем затхлая вонь, заливающаяся во все неприкрытые отверстия зеленая жижа, — назвать это «водой» не повернется язык, — и полное отсутствие солнечного света. Я уже молчу об обнаглевших насекомых (в частности ими являлись Заразыкусы – семейство плотоядных бабочкообразных) размером в два сложенных вместе пальца. Однако, отказать им в некой экзотичной красоте узоров на крылышках просто невозможно.
У Стивенсона оказалась аллергия на укусы данного вида. Кожа на всем его теле потеряла эластичность и мертвым грузом обвисла на нем, как на лысом дарнаке. К моему большому сожалению, я не смог зарисовать его потешный вид, так как пришли мы сюда с совсем другой целью, и времени оставалось в обрез.
Дело в том, что уважаемый предводитель или вождь поселения Санов - Каиндзу любезно согласился продемонстрировать нам сбор яиц ящериц, коих называют белыми лепестками, с сияющих деревьев.
Не секрет, что сельское хозяйство санов не пестрит особым разнообразием. В основном внутри многовековых деревьев Ашны, являющихся для них домом, они выращивают семена, а также разводят черных ос для получения воска, из которого затем создают свечи. В редких случаях некоторые умельцы создают загоны с кроколяторами. В среднем хищники съедают неосторожного загонщика через пару недель и сбегают. По времени самым долгим загоном являлся и является по сей день Солинс’ce (в переводе – свободный), на юге. Каким-то образом его владельцу удалось приручить семипалых рептилий и даже периодически засыпать с ними в одной постели без угрозы для жизни.
Основным же видом пропитания Санов являются белые лепестки – названные в честь побегов дерева, на которых они рождаются. Так до конца и не известно, как смогли появиться данные деревья и почему они не способны прижиться нигде кроме болот. Есть предположения, что данный вид является молодым отпрыском Ашны, возникший примерно с начала второй эпохи. От отсутствия солнечного света, по вине старших родственников, они научились неким образом излучать белое сияние своей корой, чем и привлекли обитающих там хладнокровных. Меня берут сильные сомнения в том, что последние изначально имели белый окрас. Осмелюсь предположить, чтобы приобрели они его только спустя пару десятков поколений.
Спешу развеять всякие обвинения в жестокости Санов, что возможно возникли у читателя. Первостепенная задача здесь не та, где довольный сан гладит набитый не родившимися детишками живот. Она заключается в сокращении популяции белых лепестков.
Молодая самка способна откладывать с десяток яиц уже на второй месяц своей жизни и готова повторять это раз в три недели до самого конца жизни (обычно данная особь живет не больше двадцати лет). А теперь представьте Орион, в котором живут миллионы крошечных ящериц способных сливаться с любым окружением и чье прикосновение языком вероятнее всего заставит вас рыдать от болезненной агонии и вырвать из себя несколько шматков мяса. Но не бойтесь, вы не сможете вырвать много, так как умрете быстрее от шока и потери крови.
Примечательней всего в данной особи то, что мужчина (самец) играет роль, если можно так выразиться, - обыкновенно семяносителя. Иными словами, самцы служит лишь для одной цели – оплодотворить самку и исчезнуть. Так же они не умеют менять окрас, а в их языках нет яда. Средний возраст здоровой особи не превышает пяти лет жизни.
Уважаемая матушка эволюция, вероятнее всего неосознанно, дала нам способ различить особей друг от друга. Он весьма прост и заключается в следующей: вам всего лишь и нужно, что перевернуть белый лепесток и посмотреть, нет ли на его брюшке яркой розовой линии (небольшой органической трубки, по которой протекает яд). Если она отсутствует, то все в порядке, если она вот-вот засветится от яркости, то убегайте как можно скорее.
Так же примечательно зрение ящерицы. Ее зрачок раздвоен (выглядит как знак бесконечности). Спустя десятки экспериментов, мы со Стивенсоном пришли к выводу, что при помощи него она способна видеть в темноте. Однако самое шокирующее открытие заключается в том, что яд не находится в языке! Он находится в глазах! Сам по себе язык самки безобиден, но если она охотится или чем-то настороженна, то языком слизывает с поверхности глаза скопившуюся пленку яда, тем самым предупреждая возможного неприятеля к готовности атаки.
Стыдно признаться, но проводить вскрытие я не осмелился и поручил данную работу Стивенсону. Отслеженный путь органической трубки с ядом (от Фглоса – специального кожаного мешочка, где из желчи вырабатывается яд, до глаз) окончательно убедил нас в моей теории.
Уважаемый вождь Каиндзу любезно подарил нам три особи мужского и одну женского пола. Благо последняя должна была вылупиться лишь через трое суток, поэтому мы успели добраться до Монтибуса и положить ее в банку, подальше от самцов. К слову при вылуплении они достигают от полутора до двух сантиметров, а повзрослев, вырастают вплоть до двенадцати.
Также примечателен тот факт, что, имея миниатюрные присоски на лапах и хвосте, для передвижения по поверхностям всех трех измерений они используют когти. И только застыв на месте, допустим на потолке, они прилипают и способны простоять так сутки, а того и больше. Стивенсон искал их весь день, когда они сбежали, пока один из них не свалился ему прямо на голову.