http://www.vprigorode.ru/magazine/07_2020/_fuente_ovyekhuna_na_finsko-russkiy_lad/
Бунт овец
«Фуэнте Овьехуна» («Овечий источник») — драма великого испанского драматурга Лопе де Веги (1619). Вкратце: жестокий феодал очень сильно угнетает своих крестьян. Доугнетался до того, что изнасиловал крестьянскую девушку. Та пришла к односельчанам и принялась их на чем свет стоит ругать, мол, вы не мужчины, вы — овцы, бараны. Ваших девушек насилуют, а вы отворачиваетсь... Трусы! Бараны! Крестьяне подняли восстание, взяли штурмом замок феодала, а владельца замка зверски убили. Точка?+
Нет, запятая. Разумеется, из Мадрида приезжает следственная комиссия. Кто убивал? Кто зачинщик? А крестьяне (мiр, община) стоят, как скала. «Убивала Фуэнте Овьехуна!» Их пытают, секут, на дыбу вздергивают: «Убивала Фуэнте Овьехуна!» Сельский грамотей во время суровых следственных действий умудряется написать прошение королю. Король в дело вникает и отдает приказ: следственные действия прекратить! Фуэнте Овьехуна отныне свободная община. Наказание они уже понесли. А этот… феодал... Ну, надо же все-таки берега знать. Кстати, и другим феодалам неповадно будет… рамсы путать.+
Я поначалу решил, что Лопе де Вега все придумал. Название восставшей деревни уж больно символическое для католического ареала. «Овечий источник»! «Улыбнись, так сказать, ягненок гневный с рафаэлева холста». Страшный Суд для католиков это — гнев Агнца, жертвенной Овцы, Христа. Вот, когда люди доведут Его своими преступлениями, мало никому не покажется. Когда гром всемирный грянет, всем будет не по себе. Почему лев в этот миг уляжется рядом с ягненком? Не потому что лев подобреет, а потому что ягненок разгневается.+
Ан нет. Не придумал эту историю Лопе де Вега. Это — документальный репортаж, очерк в драматической форме. Михаил Кольцов в своем «Испанском дневнике» описывает деревню Фуэнте Овьехуна. Да, на въезде в деревню мемориальный знак. Та самая, на весь мир прославленная деревня, поскольку пьеса Лопе де Веги шла во всех театрах Европы. В поучение феодалам. Ведите себя как следует. Если что, то снизу вломят, а с самого верху скажут (если снизу вломившие правильно себя поведут): ну, что же… закрывайте дело. Не надо овец до озверения доводить.+
Инкери
Инкери, или Ингерманландия, — сельские районы Петербургской губернии, потом Ленинградской области, плотно заселенные автохтонным населением этих мест, ингерманландскими финнами. Их было немало. До сталинской унификации, русификации в этих районах были и финские сельсоветы, и финские школы, и финские колхозы, даже газета выходила в Ленинграде на финском языке. В 37–38-м Иосиф Виссарьоныч таким катком прошелся по гипотетическим сепаратистам (впрочем, по всем), что в 1969 году советский, русофильствующий, но очень хороший поэт, не побоявшийся оставить себе неблагозвучную фамилию, Николай Тряпкин в рифму констатировал: «А после парни-косари с такою силой развернулись, что все кровавые цари в своих гробах перевернулись...»+
Олимпийская чемпионка (по литературе), Аале Тюнни родом из Инкери. Папа ее, Каапре Тюнни, сельский учитель, магистр философии, социал-демократ (меньшевик), редактор социал-демократических газет «Новая Инкери» и «Нева». В 1919 году с семьей бежал в Хельсинки. В 90-м году на склоне лет известная финская поэтесса и переводчица (поэзию Йейтса перевести на финский — это не жук лапкой потрогал), написала книгу о родине своего детства (родилась она в 1911 году): «Инкери, моя Инкери», краеведческую, историческую, с автобиографическими отступлениями.+
И вот в этой-то книге в главе «Поджигатели» сначала рассказывается история финской «Фуэнте Овьехуна», пьесы Матти Курикки «Последнее усилие» (1882), а потом история реального события, так сказать, сора жизни, из которого выросло произведение. Как обычно, сор получается интереснее, значительнее, трагичнее, чем цветок, на нем возросший. Цветок-то так себе, не Лопе де Вега отнюдь. Так, мелодрама, «ограниченно годная в условиях военного времени». А вот история, случившаяся в деревне дворцового ведомства Колпанского прихода Лядино (Lätinä), ныне просто Лядино (по последней переписи жителей 38 человек) Гатчинского района Большеколпанского сельского поселения, о! — вот это история! Фильм можно ставить. Я думаю, такой фильм мог бы снять Юрий Быков, режиссер «Жить!», «Майора», «Дурака» и «Завода». Его материал.+
Пьеса
Ингерманландский финн, родившийся в Дудергофе, Матти Курикка, написал пьесу «Последнее усилие», когда учился на втором курсе Хельсинкского (тогда Гельсингфорсского) университета. Принес в хельсинкский театр Бергбома. Пьесу приняли к постановке. Она имела успех. Еще бы! На сцене — ингерманландские финны. Впервые! В перерывах между диалогами поют, а иногда пляшут. Танцы — народные. Часть песен — народные, часть сочинил сам Матти Куррика. К тому же пояснено: пьеса основана на реальных событиях, произошедших в деревне Lätinä (Лядино) накануне отмены крепостного права.+
Фабула — зашибись! Лопе де Вега курит. Шекспир отдыхает. Строго говоря, это «Фуэнте Овьехуна» перевернутая с ног на голову. Строго говоря, это анти-«Фуэнте Овьехуна». Самый канун отмены крепостного права. Уже вовсю ходят слухи о грядущем освобождении от крепостной зависимости. Слабовольный русский помещик поддается на уговоры своего коварного управляющего (финского, деревня-то населена финнами) и принимается интриговать против грядущего освобождения. Среди крестьян распространяют слухи, что их освободят без земли. Крестьяне ворчат и начинают доставать вилы, топоры и горючий материал.+
Но! У русского помещика есть благородный незаконнорожденный сын (от финской крестьянки, само собой). Он-то и разоблачает интриги блудного папаши и подлого управляющего. Помещик устыжен, кается перед народом (!), управляющего с позором выгоняют. А тут и манифест. Освобождают с землей! (На самом деле, не совсем так, чтобы уж совсем с землей, но почти.) Все поют и пляшут. Управляющего на радостях прощают. Ладно, исправится. Хозяйственный опыт у него есть. Этого не отнимешь. Занавес. Аплодисменты. Бис. Еще раз — песню и танец.+
Золотой песок трагедии
Аале Тюнни раскопала всю эту историю. Обнаружила сор реальности, жестокой, трагической, искаженной в пьесе Матти Куррики до неузнаваемости. Это не сор. Это золотой песок трагедии. Настоящей, шекспировской. Хотя любовной линии нет. Впрочем, Шекспир бы вставил. А современному драматургу и не понадобилось бы. Не до любовей. Первое искажение. Хронологическое. Волнения в деревне Лядино, действительно, имели место быть накануне отмены крепостного права. Действительно, были связаны со слухами о грядущем если не освобождении, то… об облегчении участи. Только не на самом кануне, а за десять лет до того: в 1851 году.+
Второе искажение — фактическое. Никаких интриг русского помещика и помину не было, по той простой причине, что помещиком этой деревни был русский император Николай Павлович Романов-Гольштейн-Готторп. Третье искажение снова фактическое. Подстрекал крестьян к противоправным действиям, действительно, управляющий Симмо Латту, но никакого коварства в его действиях не просматривается.+
Вкратце. Деревня Лядино сначала принадлежала вдовствующей императрице, вдове Павла I и матери Николая I, Марии Федоровне. «Ярем барщины старинной» она «оброком легким заменила». Не очень легким: 9 рублей со двора — большая сумма. Корова тогда стоила рубль. Но деревня была справная, богатая. Ничего, сдюжим. После смерти Марии Федоровны деревня (в числе прочих) досталась Николаю. Барщина была возвращена, а оброк остался прежним. Грамотный (во всех смыслах) староста деревни Симмо Латте стал писать прошения главноуправляющему дворцового ведомства,
г-ну Рассихину. Или оброк скостите, или барщину отменяйте. Рассихин клал эти прошения под сукно.+
Симмо Латтту до министра дворцового ведомства дошел. Сигнал есть сигнал. Приехала комиссия во главе (кто бы мог подумать!) с г-ном Рассихиным. Осмотрели деревню, богатая, во дворах — коровы... Крыши — ух ты — крыты железом. «Симмо! На что жалуетесь? Понимаете, сложное экономическое положение, внешнеполитическое тоже, знаете, не простое... Ну, ужмитесь как-нибудь... В общем, претензии Ваши, уважаемый Симмо Латту, абсолютно необоснованны. Вы бы видели, что творится в деревне Кистеневке, принадлежащей вдове нашего великого поэта, Пушкина. Не то что коров, во многих дворах кур нету... А вы жалуетесь».+
Тем временем до деревень дворцового ведомства дошли слухи, что готовится освобождение. И слухи эти были небеспочвенны. Последний (37-й) секретный комитет по подготовке крестьянской реформы во главе с цесаревичем Александром Николаевичем действительно как раз в это время и был создан. Симмо Латту (а вот это фантастика) умудрился добраться до царя и ему вручить прошение. Ноль. Никакой реакции. Тогда Симмо предложил сельчанам вот что: сжечь господскую ригу в Гатчине, куда крестьяне свозили хлеб. Это — памятник архитектуры. После пожара восстановлена. Каменная круглая башня. Очень красивая. Сказано — сделано. Подожгли. С финской основательностью. Башня выгорела дотла. Один остов остался.+
В общем, русский детектив, разгадка ясна. Понятно, кто зачинщик и кто исполнители. Тот, кто всех достал своими прошениями, и те, ради кого он эти прошения писал. В деревню вошла войсковая команда под командованием генерала фон Лютце, и следователи приехали. Началась Фуэнта Овьехуна: никто не поджигал, сама сгорела. А барщину отменяйте. И пока одного допрашивают, вся деревня у дверей избы бурлит, кричит и волнуется. Один раз в избу, где шел допрос, вошел уже не раз допрошенный Симмо Латту. Тронул одного следователя за плечо: «Сходи, с народом поговори...» Второй следователь заметил: «Учти, Симмо, это твои последние слова...»+
По всем правилам следствия: один — злой, другой — добрый. Добрый пошел, поговорил. Злой проводил глазами доброго и Симмо. В общем, решение было принято. Всю деревню перепороть, самым крикливым — 200 плетей, менее буйным — 100, остальным — по 20. Барщину отменить. Да, самое главное: зачинщика (подумаешь, не сознался, подумаешь, никто на него не показал; мы что — идиоты?) Симмо Латту — в Сибирь. Симмо Латту бежал. Его прятали в окрестных деревнях. Ему дали знать: раз так, не только твоя семья, все Лядино — в Сибирь. Он вернулся. Когда его вели в кандалах по улице, вся деревня стояла вдоль этой улицы. Плакали, само собой, а как иначе? Согласитесь: золотой песок трагедии. «Фуэнте Овьехуна» с финско-русским акцентом. Какой бы (повторюсь) фильм получился! И название для фильма хорошее: «Накануне».
Елисеев Никита
http://www.vprigorode.ru/magazine/07_2020/_fuente_ovyekhuna_na_finsko-russkiy_lad/