Во времена правления Н.С. Хрущева, в стране произошло много знаменательных событий, повлекших за собой кардинальные перемены в сознании советских людей.
Одним из них стало назначение на пост главного редактора газеты «Известия», Алексея Ивановича Аджубея, в 1959 году.
Конечно, главную роль здесь сыграли родственные узы – Аджубей приходился зятем главе государства – но диплом журфака МГУ тоже имел значение.
Можно назвать это везением или счастливой случайностью, но, в данном случае, человек оказался как нельзя более на своем месте.
До этого, три года поработав главредом в «Комсомольской Правде», считавшейся изданием рангом пониже, Аджубей, тем не менее, набрался необходимого опыта для общения с партийными лидерами.
Тот период называют самым лучшим во всей истории Советского Союза, правда, позднее выяснится, что и так жить нельзя, но тогда об этом никто не знал.
Главный редактор центральной газеты тоже в будущее не заглядывал, отдавая любимой работе все свои силы.
Забегая вперед, надо сказать, что много лет спустя, когда все идеологические преграды рухнули, сотрудники «Известий» вспоминали Алексея Ивановича, как лучшего руководителя.
Ходила шутка, что у него двойной брак - с женой и с газетой.
Свой первый рабочий день, в здании на улице Горького (сейчас Тверская – сноска для молодого поколения), он начал с того, что попросил отложить заготовленные статьи с привычными лозунгами и принести на обсуждение сохранившиеся материалы, не прошедшие цензуру, не сомневаясь, что они есть.
Он не ошибся.
С тех пор, печатный орган ЦК КПСС стал своеобразным рупором перестройки, хотя, таких страшных слов еще не ведали.
Если его не устраивало содержание очередного выпуска, Аджубей корил коллектив, говоря, что «с таким номером, мне будет стыдно появиться в обществе, друзья! Вам, кстати, тоже».
Друзья, со своей стороны, старались, как только могли.
Интервью со знаменитостями, репортажи с места событий, частичная замена штампов на читабельный язык – такие изменения, по мере сил, вносил Аджубей в советскую журналистику.
В те времена, подписка на газеты «Правда» и «Известия» была обязательной для всех коммунистов страны, но благодаря интересной подаче материала, свежие выпуски издания, возглавляемого Аджубеем, стали дефицитом.
Люди впервые поняли, что пресса может быть не только информативной, но и интересной.
Конечно, Алексей Иванович хорошо понимал правила игры, зная, что в случае откровенной дерзости, его не спасет ни членство в ЦК, ни высокое звание депутата, а высокое родство только усугубит вину.
Поэтому он даже близко не приближался к той грани, за которой мог потерять все номенклатурные блага.
Тем не менее, ощутимый прорыв, все-таки произошел.
Например, в печать вышла запрещенная ранее поэма Твардовского «Теркин на том свете».
Когда дело касалось особенно острых вопросов, Аджубей мог позвонить по «вертушке» и заручиться поддержкой от Самого, но делал это редко, предпочитая заранее оговаривать скользкие темы в домашней обстановке.
Никите Сергеевичу импонировала роль защитника рядовых граждан от чиновничьего произвола, поэтому чаще всего, выслушав зятя, он говорил с ехидной улыбкой:
- Напиши, Алеша, напиши, родной. Так напиши, чтоб… - далее глава рабоче-крестьянского государства с жаром произносил слова, запрещенные даже в формате adult films.
На следующий день, в кабинете раздавался звонок и кто-нибудь из членов Политбюро (как правило, это был М.А. Суслов), ледяным голосом интересовался:
- В чьих интересах вышла сегодняшняя статья, товарищ Аджубей?
- В интересах партии и народа, товарищ Суслов – ответ звучал в таком же тоне.
Со временем стало ясно, что такая формулировка означает согласование вопроса на таком уровне, куда лучше не заглядывать.
С переменным успехом такая насыщенная событиями жизнь продолжалась до 14 октября 1964 года.
В тот день, главный редактор газеты «Известия», а по совместительству депутат и член ЦК, встречал, вместе с группой товарищей, президента Кубы, прилетевшего в Москву с визитом.
Прибыв в аэропорт, Аджубей сразу почувствовал вакуум, образовавшийся вокруг него.
Люди, которые вчера вечером пели ему песни и лукаво заглядывали в глаза, сегодня даже не поздоровались.
Опытному человеку трудно было не понять, что у тестя, как минимум, ухудшилось здоровье, причем навсегда, поэтому, оказавшись вскоре у себя в кабинете, Аджубей молча стал собирать вещи.
Через неделю после увольнения, он понял, что работы по профилю в Москве, ему не найти.
Времена, конечно, изменились, прямых указаний из Кремля не последовало, но и рисковать никто не хотел.
Каким-то чудом проявил гражданское мужество редактор журнала «Советский Союз» Николай Грибачев, взяв бывшего друга на полставки.
Прежде чем внести новую запись в трудовую книжку, Аджубея вызвали к парторгу издательства, где потребовали взять творческий псевдоним.
На вопрос, зачем и кому нужна такая глупость (последнее слово он благоразумно опустил), секретарь партийной организации произнес со знакомой интонацией:
- Это в интересах партии и народа, товарищ… кстати, как мне вас теперь называть? Решайте быстрее, у меня мало времени.
С тех пор, на протяжении более двадцати лет, Алексей Иванович издавался под фамилией Радин.
Этот псевдоним они придумали вместе с женой – Радой Никитичной Аджубей.
ПОСТАВЬТЕ "ЛАЙК", ЧТОБЫ УВЕЛИЧИТЬ ОХВАТ СТАТЬИ. ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛАСЬ ПУБЛИКАЦИЯ.
Японец Сиро Исии - основатель отряда 731
Конец 30-х. Поездка из Грузии в Магадан и обратно
Советская военная база как инструмент большой политики. 1955 год
Кадровая политика Сталина: Вячеслав Михайлович Молотов