Окончательно заблудившись в лабиринтах воображаемого со всеми этими: «если это как это, а то как то, то как же тогда так? а если это так, то то, значит, эдак? в таком случае, неужели, ни так и ни эдак? как же тогда на самом деле? и что же я, получается, обо всем этом «на самом деле» знаю?», — с видом таким, что наши близкие решают к нам не подходить и не отвлекать нас, потому как, по-видимому, мы заняты, а то и вовсе сами того не замечая, захвачены разгадыванием самой, что ни на есть тайны бытия, застав себя врасплох в самой бытовой ситуации, со всей ясностью осенившего нас понимаем, что потратили кучу времени и сил на то, что все это время г а д а л и, пытаясь уловить мыслью то, что в уме не найти, а именно, ж и з н ь, после чего, произведя на свет самое картинное и многозначительное из наших «ха…» (это надо видеть!), принимаемся допивать с обеда уже успевший остыть чай.