Утро 21 августа 1968 года мы встретили в Сумской области в полутора тысячах километров от дома.
После Прибалтики, Крыма и Абхазии это было четвертое путешествие на «Запорожце».
Наш путь лежал в Затоку, к Днестровскому лиману, неподалёку от Одессы.
На крыше громоздились палатка, спальники и всё, что не уместилось в багажнике.
Связь с миром обеспечивал маленький рижский транзистор Gauya.
В то памятное утро папа поймал какую-то западную радиостанцию, и вдруг сквозь жуткие помехи мы услышали, что в Прагу вошли русские танки.
В тихом шелесте берёз слова «танки» и «оккупация» звучали пугающе.
Это очень плохо, мрачно сказал папа.
Я почему-то вспомнила «Хотят ли русские войны» - песню, которая в 60-е была очень популярна.
Тогда мы не могли знать, что автор этих слов через два дня напишет стихотворение, мгновенно распространившееся в самиздате.
Танки идут по Праге
в затканой крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Заканчивалось оно пронзительно:
Пусть надо мной - без рыданий -
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге».
Если бы я этого не сделал, я презирал бы себя до конца жизни, говорил Евтушенко.
Тогда мне сложно было поверить, что через 19 лет я окажусь в Чехословакии.
После продуктовых талонов и огромных очередей в наших магазинах чешское изобилие произвело сильное впечатление.
Но главное – атмосфера свободы, в которой жила страна.
Увидев позолоченные крыши Пражского Града, я спросила гида: почему в городе, который называют Злата Прага, столько обшарпанных зданий?
Наше правительство, ответил он, считает, что сначала нужно обеспечить людям достойный уровень жизни, а потом уже ремонтировать здания. Всему своё время.
В последний день, купив гвоздики, мы поехали на Ольшанское кладбище к памятнику нашим солдатам, погибшим в мае 1945 года.
Спасая Прагу от фашистского вторжения, они не предполагали, что через 23 года чехи будут спасать её от советского.
