ЭТИ НЕЗАУРЯДНЫЕ ЛИЧНОСТИ стояли у истоков истории Бийска и зачастую своими руками - в прямом смысле слова - вносили вклад в его развитие и созидание.
ПЕРВЫЕ ГЛАВЫ летописи нашего города начертаны канцелярской скорописью XVIII века. Эти страницы повествуют о драматической судьбе Бикатунского острога 1709 года, об истории маленькой пограничной Бикатунской крепости 1718 года, через несколько десятков лет превратившейся в один из крупнейших фортификационных комплексов Западной Сибири и военно-административный центр Алтая.
Указом Правительствующего Сената от 20 октября 1782 года Бийской крепости присвоен статус окружного города Колыванского наместничества. Однако новый город продолжал оставаться прежде всего военным центром. Вплоть до середины XIX в. Бийском управлял военный комендант, а подавляющее большинство жителей принадлежало к военному сословию. Творцами истории города XVIII - начала XIX века были, безусловно, казаки, солдаты, драгуны гарнизона, крестьяне и обыватели крепостного ведомства.
Так, конный казак Тимофей Ломшаков первым засеял свои шесть десятин казенной пашни. Священник Петр Лапин обучал прихожан выращивать доселе невиданные картофель и томаты. Солдат гарнизонной команды Петр Березкин написал святые образа для первой церкви крепости. Крестьянин Иван Казанцев первым получил на откуп участок для рыбной ловли в устье Бии. В числе этих тысяч и тысяч наших далеких предков-земляков, складывающих своими жизнями и судьбами мозаичное панно истории нашего города, были и те, кого когда-то называли «начальными людьми», «острожными приказчиками», «крепостными комендантами».
Без изучения их деятельности, без оценки их вклада в историю города (пусть даже этот вклад бывал не всегда позитивным), летопись Бийска будет не объективной, не полной, да и менее интересной. Слава Богу, прошли те времена, когда, повествуя о Бийской крепости ХVШ в., историк-краевед вынужден был писать о том, что «созидающая роль крепостных комендантов была ничтожно мала, все делалось руками простого трудового народа». Вот уж действительно, всякая истина, возведенная в абсолют господствующей идеологией, превращается в абсурд. Безусловно, ближе к реальной действительности лежит мнение современника - известного русского философа-моралиста и публициста XVIII в. Андрея Болотова. Оценивая роль администрации провинциальных городов Российской Империи, он утверждал:
«Где первый начальник ума здравого и честного, жители градские в достатке и спокойствии пребывают, а где голова умом слаб да на посулы падок - там и город дурен, и люди несчастливы».
Первым «воинским начальным человеком» Бикатунского острога 1709 года кузнецкий воевода и стольник Михаил Овцын назначил служилого дворянина Андрея Попова, имевшего чин сына боярского. В мае 1710 года его на посту острожного приказчика сменил кузнецкий сын дворянский Андрей Муратов. Именно ему выпало руководить обороной острога во время набега джунгарско-телеутского отряда Доухар-зайсана, а после захвата укрепления несколько лет томиться в плену вместе с шестью десятками своих казаков.
История последних дней Бикатунского острога до сих пор полна неясностей и противоречий, но и воевода Овцын, и сменивший его полковник Синявин видели основную причину потери укрепления именно в «небрежении» приказчика Муратова. Летом 1718 года на берегу Бии, в 14 верстах выше сожженного острога, отряд кузнецких служилых людей под командованием Ивана Максюкова сооружает новую Бикатунскую крепость. Она представляла собой скорее маленький пограничный острог, гарнизон которого состоял из пятидесяти конных казаков«годовальщиков», ежегодно сменяемых новой командой. Во главе гарнизона стоял приказчик из числа кузнецких служилых дворян, который так же сменялся через год.
Первым Бикатунским «крепостным приказчиком» стал кузнецкий служилый дворянин Иван Везигин. Иван и Семен Везигины, Федор Сорокин, Степан Серебренников, Иван Шестаков, Иван Васильев, Иван Хабаров - все они в течение первых двадцати лет существования крепости занимали посты ее «начального человека» по два-три раза. Приказчик являлся главой местной исполнительной и судебной власти. Он ведал всеми военноадминистративными вопросами - от командования гарнизоном до снабжения его провиантом; выполняя судебные функции, «творил правеж» по гражданским и мелким уголовным делам. С появлением в 1720-1725 гг. в крепостной округе первых деревень, приказчик стал административной главой и гражданского земледельческого населения. Казачьим пятидесятникам и сотникам вменили в обязанность заниматься расселением крестьян, взиманием с них подушной подати и других налогов и даже обеспечением безопасности сельскохозяйственных работ в районе алтайского порубежья «за опасением приходу воровских воинских людей».
Бикатунские приказчики находились в непосредственном подчинении коменданта Кузнецкой крепости, являвшегося главой Кузнецкой воеводской канцелярии. Прерогативы власти и административно-судебные функции крепостных приказчиков определялись положениями утвержденного Петром Великим «Наказа» - своеобразной письменной инструкции для всех глав местной администрации Российского государства. На основе статей «Наказа» и требований, определенных воеводской канцелярией конкретному бикатунскому приказчику, составлялась так называемая «наказная память». Вступая в должность, каждый новый приказчик обязательно скреплял личной подписью предъявленные ему требования и с этой минуты нес полную ответственность за их малейшее нарушение. В первую очередь «воинским начальникам» Бикатунской крепости предписывалось постоянно поддерживать гарнизон и крепостные укрепления в состоянии полной боевой готовности и строжайше запрещалось отлучаться из укрепления более чем на сутки. Каждая «наказная память» завершалась такими строками:
«Велено тебе исполнять Государеву службу с прилежным радением и по совести а буде ты учинишь делать всякие Государевы дела против данного тебе наказу или сам начнешь каким товаром торговать и людей своих для того в ясачные волости посылать или служилых людей на себя покупать или служилым людям налоги самовольные и обиды и промедления в суде чинить и посулы и взятки имать и в суде учинишь кому неправду или что иное учинишь делать Великого Государя указам и сего наказу в противность или же Бикатунскую крепость воинским людям калмыкам отдашь а про то сыщется то тебе за то от Великого Государя учинена будет смертная казнь а имущество твое движимое и недвижимое взято будет в казну бесповоротно».
Как правило, все крепостные приказчики происходили из «служилых дворян по отечеству», то есть являлись потомственными профессиональными воинами со старинными родословными. К тому же, судя по архивным документам, предки Ивана Хабарова, братьев Везигиных и прочих бикатунских «начальных людей» дворянского происхождения появились в Сибири еще в XVII веке. Да и большинство местных служилых казаков были настоящими порубежниками или, как сейчас формулируют историки, истинными жителями сибирского порубежья - профессиональными бойцами, дерзкими первопроходцами, энергичными, предприимчивыми, свободолюбивыми людьми. Эти качества большая часть коренных сибиряковчалдонов сохраняла (а кое в чем сохранила и по сию пору) на протяжении веков, несмотря на постоянное укрепление имперской военно-бюрократической власти в Сибири.
Чтобы управлять такими волевыми, матерыми мужиками, приказчики должны были иметь не менее матерый характер, признанный в казачьей среде авторитет и доскональное знание психологии подчиненных. В противном случае гарнизоны, где были еще очень сильны традиции ермаковой казачьей вольницы, просто отказались бы подчиняться и сами выбрали себе командира. Такие примеры широко известны в сибирской истории XVII - XVIII вв. Все известные нам бикатунские приказчики являлись именно такими неформальными лидерами, обладали многолетним опытом пограничной службы и имели заслуженные чины не ниже пятидесятника - командира казачьей полусотни, а некоторые дослужились до сотника или «казачьего головы» из рядовых казаков. Таким был «конных казаков сотник» Степан Серебренников, ставший приказчиком в 1723 году.
К этому времени сорокалетний казак имел в своем послужном списке восемнадцать “Государевых служб”, то есть военных походов. Он участвовал в сооружении Бикатунского острога 1709 года, строительстве Бикатунской крепости 1718 года, неоднократно принимал участие в казачьих экспедициях в Горный Алтай - «бывал в дальних посылках в захребетные волости». Благодаря его стараниям была расширена двумя приделами маленькая деревянная часовенка, срубленная в крепости четырьмя годами ранее. По его инициативе казаки гарнизона и жители недавно образованной деревни Фоминской собрали деньги, на которые в Тобольске и Кузнецке были заказаны церковная утварь и «алтарные Святые Образа». А к казачьим и крестьянским пятакам Серебренников добавил не уворованные из казны, а свои кровные, «жалованные два рубля с полтиною». Для казачьего сотника, живущего только «с Государева жалования», это была сумма по тем временам немалая. Новый этап в истории «начальных людей» крепости, которую в документах чаще уже именуют Бийской, начинается в 40-х гг. XVIII века.
В этот период обстановка на российских границах юга Западной Сибири обостряется вследствие очередного обострения отношений с Теленгитскими княжествами и их сильным союзником - Джунгарским ханством. Сенат и Военная коллегия предписывает Сибирской губернской канцелярии обновить и расширить все порубежные укрепления региона, их гарнизоны усиливаются регулярными пехотными и драгунскими полками, передислоцированными из европейских губерний России. Драгунские эскадроны начинают составлять главную ударную силу гарнизона Бийской крепости с 1742 года, хотя первое регулярное подразделение (драгунская команда поручика Петра Фадеева) появляется в крепости еще в 1738 г. Переведенным из Кузнецка эскадроном Колыванского драгунского полка командовал капитан Степан Войков, который и является первым офицером-начальником крепостного гарнизона. На смену казачьим приказчикам приходят новые «регулярные» гарнизонные командиры, управлявшие крепостью с помощью «канцелярии полковых дел». В 1765 г. главным военным администратором становится крепостной комендант, возглавляющий Бийскую комендантскую канцелярию. В 70-е гг. XVIII в. в подчинении коменданта находились не только воинские чины гарнизона, но и гражданское население крепости, и около 15 тысяч крестьян тридцати окрестных деревень, подведомственных военным властям.
Изменяется и военно-оборонительное значение крепости, и ее военно-административный статус. Постепенно Бийская «фортеция» превращается из маленькой пограничной крепостцы в крупный фортификационный комплекс - центр Колывано-Кузнецкой пограничной линии, защищающей алтайские горные заводы и крестьянские волости от неприятельских набегов с юга. Укрепления крепости в 1741, 1749-1750 и 1759-1761 гг. коренным образом модернизируются. Ее воинские силы увеличиваются с полусотни казаков в 1718 г. до нескольких сотен солдат и артиллеристов гарнизона, а также нескольких линейных драгунских экадронов и трех сотен казаков в 1766 г.
По площади крепостных сооружений, численности гарнизона и количеству артиллерии Бийская крепость становится второй в Сибири после Омской - центральной на южно-сибирских пограничных линиях. Растет крепость, растет гарнизон, растут и чины бийских комендантов: 1748 г. - премьер-майор Кейнеман, 1752 г. - майор Нелюдов, 1755 г. - подполковник Колобов... В 1756 г. крепость становится местом дислокации штаба обер-коменданта Кузнецкой укрепленной линии полковника Ф. И. Дегаррига, а к середине 60-х гг. XVIII в. здесь сосредотачиваются штаб-квартиры воинского командования всей Колывано-Кузнецкой линии, протянувшейся от УстьКаменогорской крепости до Кузнецка.
Обер-комендант линии генерал-майор И. А. Деколонг, командир драгунской бригады полковник А. Д. Скалон, оберкомендант Кузнецкой линии полковник Абарин, наказной казачий атаман Лука Корнилов - все они «штабское свое пребывание имели» в крепости Бийской. Частенько наведывался сюда и командующий укрепленными линиями и войсками Сибирского корпуса генерал-поручик И. И. Шпрингер. Бийск становится типичным военно-административным центром сибирского порубежья, войсковой крепостью, на которую базируются пехотные и драгунские полки, несущие службу на Колывано-Кузнецкой линии. Войсками и парадами командовал генералитет, а вот повседневная жизнь укрепления со всеми ее заботами и проблемами находилась в ведении коменданта и во многом зависела от его добросовестности, порядочности, инициативности и профессионализма.
Среди военных начальников крепости были офицеры-дворяне самых разных национальностей: поляк Станиславский, саксонец Кейнеман, шотландец Клейтин, выходец из Пруссии фон дер Ропп, француз Скалон, русские Войков, Нелюдов, Колобов, Самарин, Богданов и другие. Выносить суждения о личностных и служебных качествах, о вкладе каждого из них в историю города крайне сложно. Мы даже не знаем, как они выглядели, ведь «парсунный» портрет своей особы в те времена могли позволить себе заказать только очень знатные и очень состоятельные люди. Однако архивные документы той эпохи донесли до нас многие факты жизни и деятельности этих капитанов, майоров и полковников.
Рыжими, полувыцветшими строками военных рапортов, приказов, резолюций и промеморий, рукою комендантских писарей история повествует нам о деяниях бийских комендантов. Вот лишь некоторые. 1750 год: драгуны и казаки гарнизона помогают присланным из Тобольска мастерам возводить первую в истории города церковь - храм во имя Первоверховных апостолов Петра и Павла. Комендант крепости майор Нелюдов позволил подчиненным делать это, но только в «свободное от караулов, разъездов и протчих воинских служб время».
Позже он доносил начальству, что все его подчиненные строили церковь «своею охотою без всякой из казны выдачи, а промеж них нашлось немалое число таковых, кто сие устроительство производили в вечернее и полуночное время».
Однако майор в своем рапорте почему-то не упомянул о том, что он сам вместе со своими солдатами «каждодневно и исправно» плотничал. Зато это отметил в своем доношении в Барнаульское духовное правление священник Андрей Андронников. 1766 год: под руководством первого главы Бийской комендантской канцелярии майора Ивана Клейтина в крепости, селе Смоленском и ряде деревень местного военного ведомства начинаются первые опытные посадки “американских земляных яблок”, так называли неведомый доселе картофель.
Сам комендант несколько раз выезжал в Бийскую слободу и окрестные волости для наглядной демонстрации самих корнеплодов и способов приготовления различных блюд из них. 1785 год: по инициативе коменданта полковника Федора фон дер Роппа и без всякой финансовой поддержки со стороны Омской главной комендантской канцелярии в Бийске начинается строительство небольшого кирпичного завода «с двумя обжигальными печами на манер лучших саксонских». В проектировании печей и другого оборудования принимает участие и комендант, имеющий большой опыт военно-инженерных работ. Кирпичи производили из местных глин и использовали для оборудования бастионных батарейных площадок, а позже и для сооружения первых каменных зданий Бийска, в том числе церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы. Этот заводик стал первым промышленным предприятием в истории нашего города.
Сергей Исупов, газета "Деловой Бийск" №10 (851) 9 марта 2011 г. При подготовке статьи автор использовал данные личного архива и материалы Бийского краеведческого музея им. В. В. Бианки.