Про бубнёж, молчание и русофобию.
За два месяца до тоскливой погибели Александр Блок записал: «Слопала-таки поганая, гугнивая родимая матушка Россия, как чушка своего поросёнка». Прекрасный образец русофобии от гениального человека. Чего только стоит слово «гугнивый». То есть гнусавящий, говорящий под нос. Может ли так сегодня выразиться какой-нибудь оранжевый чудак? Разумеется, нет. Его лексикон по умишку Эллочки Людоедки: «Рашка», «рузке», «парашка», «вата»…
На примере Блока видно, что русофобия может быть изысканной, галантной, почти мистической, а «рузке» – это русофобия свинская, русофобия бывшего слуги низшего ранга. Это, конечно, не значит, что Александр Александрович презирал русских, просто гениальные люди презирают границы. В том числе национальные. Ограниченный же пользователь всегда повязан с одной-единственной темой, про которую он бубнит и днём, и ночью. Всё бубнит и бубнит, в транспорте, на работе, в Сети, бубнит когда просят и не просят, бубнит и спать никому не даёт. И так как этот бубнёж постоянен, то становится надоедливым, постным, опротивливает самому субъекту, отчего тот реально приходит в бешенство.
Можно сказать, что есть два вида русофобии. Первая это эмигрантская, «западная», русофобия вовне, когда русских ненавидят, даже не соприкасаясь с ними. Уедет интеллигент средней руки в США или Чехию, да начинает оттуда строчить в «FB»: «Неуспешная модернизация»; «Ошибочная модель развития»; «Коррупционная составляющая души». И обязательно нужно добавить про упущенный шанс. О, этот упущенный шанс! Русские только и занимались, что упускали шансы! Сидят сиволапые в деревне, на губе играют, вдруг гонец скачет и сразу шапку в землю: «Православные! Мы снова шанс упустили!». И народ потом три недели пьёт. Ещё две – в подъезды ссыт. Так с древлян повелось. Упущенный шанс может быть самым разным. Это Наполеон, Гитлер, команда Ельцина, западные страны, демократический социализм – нынче эта тема популярна…
Но есть отдушина. Есть русская русофобия. Посконная, земляная, идущая от корней и сохи. Она изнутри прёт. Пробивается из лёгких, из печени прорастает. Русофобия, рождающаяся от непосредственного и постоянного контакта с народом. Русский русофоб осознает свою миссию именно в сохранении и передаче родной культуры, которая задыхается от пацанизма и манерной интеллигенщины. Но если русофобы западные всегда на виду и очень сильно воняют, то русофобы русского типа почти незаметны и тихо несут в сторонке свой тоскливый крест. Это почти святые люди и их надо сильно уважать. Вы и сами их видели или, а, если повезло, ими являетесь. Русский русофоб не другим боль причиняет, а старается всю её на себя принять. Он и оскорбления со стороны ловит, и пинки от своего народа.
Многим давно известно, есть особенная доблесть в том, чтобы молчать. Это потом обязательно зачтётся. Ведь говорят все и говорят настолько много, громко, что за вавилонским шумом не слышно тех, кто говорит по делу. Вот поэтому лучше сесть в стороночке и помолчать. Кто-то из великих сказал: «Я грешил в каждом своём слове, но ни разу в своём молчании». Причём молчание – это не «смолчать», потому что промолчать – это когда тебе хочется смолоть чепуху, но ты потерялся, приуныл, испугался. Вертелось что-то на языке, а плюнуть забыл. Или не посмел. Молчание же предполагает осознание того, что всё уже изречено, и ты это знаешь. Действительно, а что ещё можно сказать? Люди обычно только повторяют, но хуже, чем в оригинале. Почти все мы грешны этим. Да-да, мы, и я тоже. Вот, как здесь. Это не шутки. Любое хорошее дело обесценивается излишним говорением. Хвастовством можно загубить даже самое большое добро, потому что ясно становится – не из широты душевной делал, а чтобы гордыня возликовала. Да вы и сами всё прекрасно слышите – говорят дома, на работе, на улице, в искусстве. Сплошной бу-бу-бу по любому поводу. Это ещё в школе началось – спросят вдруг ученика, тот секунду-другую собирается с силами, а девочка из-за первой парты, не дождавшись, уже взвизгнула правильный ответ. Хотя, казалось бы, кто тебя спрашивал? С тех пор начинаешь осваивать важнейшее искусство молчания. Ведь что в жизни ценится? Что тайну чужую не раскрыл, что не выдал врагу секретов, что не сплетничал, не судил, не наговаривал, не обсуждал лишнего. И любовь тоже – молчание. Как вместе сидят старики? Обо всём давно наговорились, даже не смотрят друг на друга, но сердце одно на двоих стучит – помрёт вдруг один, на следующий день другой за ним отправится. Да и место уже уготовано.
В молчании скрыта великая сила. Оно делает дурака умным. Если человек начинает говорить, то его дурь сразу видна, а если сидит благостно в уголке, глазами мух считает, то тут и не поймёшь, мудрец он или на дуде игрец.
А ещё молчание подразумевает возможность изречения слова, которое тут же расставит всё на свои места. И этого многие опасаются. Посмотришь испуганным глазком на такого молчуна и думаешь: «А вдруг он знает что-то такое, что всю нашу жизнь мигом обесценит? Скажет… и мир тут же схлопнется, как будто и не было его! Ведь наверняка есть такое слово, которое всему сразу положит конец?». И оно точно есть. Не может не быть! Действительно страшно! Но, главное, хорошо. Говорят, если пятнадцать раз пропустить «Крик» Мунка через приложение «Prisma», то человек на картине исчезнет. Некому больше кричать. Помолчит картина. Это символизм явно неспроста. Так и представляется идеальное русское делание. Можно даже в формате политической акции. Повсюду демонстранты, крики, мегафоны и чёрные солнцезащитные очки – будто в этот хмурый день солнышко напекает. Посреди шума и гама идут русские люди. Самые обыкновенные люди, но для контраста одетые в одной цветовой гамме. Идут и молчат. Просто молчат. Организованно идут, единым и неделимым телом, но – молча. Плотная такая куча, словно одно неразделённое слово. Даже чтобы рта случайно не раскрылось. Никаких требований. Никаких транспарантов и растяжек. А зачем? И так всё понятно. А после акции всем нужно немедленно разойтись, чтобы случайно не проболтаться в интервью и не пояснить людям за «смысл». Пусть сами догадываются. Конечно, многие посмеются: «Балбесы вы! Нет, чтобы общественную трибуну добывать, СМИ организовывать… а они молчат! Так всю жизнь и промолчите!». Но нужные люди смекнут, что ещё остались товарищи, которые «что-то знают». Хотя, на самом деле, никто ничего знать не будет. Просто догадается об этом молчать. Вот и вы, друзья, почаще молчите. Можно с перерывами, один на один или в толпе. Возможно, люди подумают, что вам «что-то» известно и тоже замолчат. Тогда на планете станет чуть-чуть потише и можно будет услышать, как поют птицы или растут грибы. Немножко слащавый, но верный трюизм: когда мы замолчим, то наконец-то услышим друг друга. Достойная, в общем-то, политическая программа. А лихая русофобия должна быть, как окрошка – с квасом. Это же очевидно! Иначе зачем она вообще нужна? Порой ненавидьте русских с грустью, с болью в сердце за себя и всех нас, а лукавых и скучных кривляк гоните от нашего народа прочь.
Они ничего в нём не понимают. Им лучше помолчать, как и всем нам.
Тем и спасёмся.