Новая мамина работа.
Мама почти выздоровела, но работать у станка уже не могла, и тогда её перевели в сторожа. Поставили охранять артельский двор по ночам. А в том дворе, чего только не было. Пилорама, станки, большая столярная, сапожная и швейная мастерские. Бочарня, кузня, парикмахерская, веничный цех, контора, склады, а между всеми этими зданиями штабеля досок и горы брёвен. Всё это изобилие освещалось двумя лампочками, горящими только до двенадцати ночи. Хорошо, что была тёплая осень, без дождей. Мама сделала себе скамейку в укромном месте, оттуда просматривался весь двор, и сидела там по ночам. Её начальник частенько приходил проверять, но маму не заставал врасплох, потому что она видела его и подходила к конторе со стороны двора. Не знаю, как мама согласилась на такую опасную работу, видно, выхода у неё не было.
Однажды мама пришла с работы сильно расстроенная: в бондарный цех залезли воры. Они выставили раму, натаскали бочек, а вот унести не смогли. Бдительная сторожиха их поймала.
-Сижу я, как всегда на своей скамейке за досками, слышу, где-то разговор: бу-бу-бу, какой-то стук. Я тихонько встала и пошла на голоса.
Никого не могу найти. Темно, свет уже отключили, а ночь безлунная. Потом думаю, дай-ка я замки проверю на цехах. Тихонечко подхожу к одной двери, к другой - замки на месте, а слышу голоса изнутри. Ага, думаю, через окно влезли. Окна в цехах большие и до земли низко. А там бочек ребята наделали, штук пятьдесят. Я бегом в конюшню, у конюха ружьё. Зову его тихонько, а он, старый пень, не слышит. Как закричу во всё горло: Петрович, ты где? Отзовись! Смотрю, а он рядом стоит:
-Ты чего, Дарья, раскричалась?
-Воры в бондарке, бочки тянут.
-Пошли!
Подошли к забору, а ворюги уже бочки перекидывают. Петрович снял ружьё с плеча да, как гаркнет:
-Стой, стрелять буду!
Воры в штаны наложили, как рванули через огороды, через плетни, только треск стоял. Вызвали директора и милиционера. Пересчитали бочки, все на месте, а то пришлось бы мне за них платить. А у Петровича, оказывается, ружьё-то не заряжено было, ему даже и патроны не выдают. Мама смеётся, а баба Таня вытирает слёзы. Я тоже, глядя на неё, начинаю плакать.
-Лиза, не плачь! Ты чего, а?
-Боюсь! Боюсь!
Мама ложится немного поспать, я укладываюсь рядом и всё время выглядываю, осторожно, одним глазом, не идут ли воры. Тогда баба Таня берёт в руки костыль и говорит:
-А у меня ружьё. Если воры придут, я их убью. Не бойся. Лучше вставай, будем завтракать.
Продолжение следует