Некоторые из моих коллег не верили, что я возвращусь в село. И зря! Я полюбила своих первых учеников. Ну как я могла их бросить?! Они так верили мне и так старались хорошо учиться! А вообще я была из тех студентов, которые 7 ноября и 1 мая ходили на демонстрации , не отлынивали от субботников и работ на овощехранилище, от патрулирования по вечерним улицам города. Я была патологически ответственной девушкой. Именно из таких девчат и был сформирован наш педагогический отряд, направленный в Нечерноземье сеять разумное, доброе, вечное. И мы сеяли…
Мы не только учили и воспитывали школьников, но и активно участвовали в жизни села . Организовывали концерты, заготавливали корм для овечек на комсомольском субботнике и проводили политинформации для населения.
Однажды с Юрием Петровичем-пожилым учителем физики мы проводили политинформацию в соседней деревне, которая находилась в 5 км от нашей. В «Красном уголке» собралось человек восемь мужчин от 30 до 50 лет. Я думаю, что они пришли посмотреть на «городскую учителку». Женщин почему-то не было… Краснея и запинаясь, я выступила с вызубренной информацией о положении в стране и мире. Надо сказать, что ко мне отнеслись очень доброжелательно. Речь моя заняла минут двадцать и я лихорадочно думала, что же делать дальше. Но тут с колхозниками заговорил Петрович. Видно было, что здесь он свой человек и его уважают. Мужчины говорили о проблемах колхоза и деревни, о хозяйственных заботах. Я мало, что понимала из разговора, но поддакивала, считая, что Юрий Петрович не скажет и не посоветует плохого. Домой возвращались вечером. Было темно. Мы шли по проезжей дороге. По обе стороны от дороги чернел лес. И вдруг закуривая, коллега спросил меня: «Елена Ивановна, а вы волков не боитесь?» «Нет»- ответила я . Меня волками с детства никто не пугал. Он немного помолчал , а потом заговорил о школе, о ребятах. За разговором мы как-то незаметно добрались до нашего села. Только потом я от девчат узнала, что именно около дороги, по которой мы шли, несколько раз видели волков. В то время охота на них была запрещена и волчьи стаи бродили по лесу. А однажды волк даже в хлев крайнего дома забрался и утащил ягнёнка. Об этом в учительской целый день судачили и решили, что нельзя интернатских детей домой одних отпускать –пусть за ними родители приезжают!
Наступила зама. По субботам воздух в селе становился горьковатым-все топили бани. Топили и мы. У нас была своя баня. Но какая! Было такое впечатление, что в ней поселилась матушка Зима из известной песни.
Потолок ледяной, дверь скрипучая.
За шершавой стеной тьма колючая.
Как войдёшь за порог-всюду иней,
А из окон парок синий-синий.
Эту песню мы и напевали, осторожно ступая за порог бани. И тут же катились по ледяному полу вперёд. Докатившись до котла с горячей водой, набирали в ковш воды и выплёскивали на пол. Становилось теплее… Мы спешно намыливали голову и тело и окатившись уже прохладной водой выскакивали в предбанник. Одевшись, по сугробам добирались домой.
В доме тоже было холодно. Дрова экономили. Мои практичные девчата переживали, что вряд ли дров до весны хватит… Дверь в квартиру завешивали байковым одеялом-пытались сохранить тепло. Печь обычно топили Тоня или Люда. Но однажды (не помню почему) пришлось растапливать печь мне самой. Я накидала в печь дров, напихала газет и подожгла их. Но огонь гас. Дрова не горели. Тут ко мне подошёл пятилетний сынишка нашей коллеги-учителя русского языка ( он с мамой был у нас в гостях). «Тётя Лена! Ты неправильно дрова сложила!»- говорит он мне. «А как надо? Ты знаешь?» -спрашиваю я. «Надо вот так, шалашиком». Тут он складывает шалашик из щепок, а внутрь кладёт бересту. Я вопросительно смотрю на его мать, подошедшую к нам. «Молодец, Коленька! Всё правильно!» Я поджигаю бересту и дрова начинают гореть. «Я научил тётю Лену печь растапливать! Я- её жених!»-восклицает Коля. «А как же тётя Тоня?»-смеётся мать. «Ну и её жених тоже!» Так появился у меня в селе жених!