Белый Кречет. Отрывок.
«Доброе утро!» - прозвучал зычный голос капитана. Я открыла глаза и в ужасе села: просыпаться в четыре утра в законный отпуск – это та ещё забава. Однако делать нечего. Я слышу в соседней каюте шорохи – это встают и вылезают из спальников ещё двое членов экспедиции – петербуржец Николай и индус Сомендра.
-Володя, ты встал? – крикнул ещё раз Андрей. В ответ раздалось: «Встал, встал»: Владимир, мчсовец из Нижнего Новгорода, ночевал в палатке на берегу. Дело в том, что одновременно на триморане могут спать шесть человек: по двое в обеих каютах и ещё двое на рундуках в камбузе – в эту экспедицию это были Андрей и Светлана – а больше спальных мест на Финвале нет и седьмому участнику приходилось спать в палатке на берегу. Для безопасности ночующего на берегу и для безопасности тримарана и ночующих на нём Андрей каждую ночь выставляет медвежью сигнализацию: датчики срабатывают на движение, звучит сигнализация, команда сразу в сборе и все готовы защищать и защищаться. Случались правда и осечки: в пару особенно ненастных ночей ветер дул с такой силой, что сигнализация срабатывала на него.
Впрочем, долой описание и вперёд к действию. Итак, экипаж проснулся в четыре утра и уже через двадцать минут мы были готовы, столкнули тримаран в воду и вышли в море. Первое время я сидела в каюте, но скоро вышла на палубу. Вокруг тримарана бушевало море, окатывая своими свинцовыми водами наше судно. «Финвал», будучи и без того небольшим, казался совсем крохотным, как ореховая скорлупка, пущенная мальчишками в весенний ручей. С правой стороны виднелся затуманенный низкий берег с округлыми формами. Вскоре усилился ветер и начал накрапывать дождь, вдобавок меня начала одолевать жуткая дремота и я пошла внутрь. Светлана гремела там кастрюлями, то и дело помешивая кашу, а я принялась разглядывать «Финвал внутри». Он сделан из ПВХ синего цвета, конструировался полностью Андреем. Из экспедиции в экспедицию что-то в тримаране переделывается, меняется, совершенствуется. На переборке, разъединяющей две спальные каюты висит карта Камчатки – загадочной страны Уйкоаль, куда мы и направлялись. В противоположном конце тримарана, у двери, была тумба со всякими рабочими инструментами. Там же стоял ящик для тапок (все ходили в длинных болотных сапогах, а вечером переобували резиновые тапки или галоши). Над ящиком были прибиты крючки для мокрых дождевиков (вообще недостатка в крючках на тримаране не было: они висели и в спальных каютах, и около рундуков). С другой стороны двери была вотчина Светланы: там хранились кастрюли, пакеты с пакетами, висели половники и прочие нужные в хозяйстве вещи.
Вскоре по тримарану расползся запах манки и мы сели завтракать.
Как вы понимаете, стола на тримаране нет, но есть его аналог. Перед каждым приёмом пищи мы доставали длинные деревянные палки и клали на них нечто вроде деревянных столешниц – так получался стол. После еды «стол» протирался и каждый по очереди шёл на улицу и мыл посуду забортной водой. Опускаешь на ходу руку с тарелкой в солёную воду – рукав куртки тут же оказывается в ледяных брызгах – и стараешься не выпустить скользкую посуду из рук. По началу было неловко, но со временем я научилась делать всё быстро и максимально безболезненно.
Мы проходили мимо низкого чукотского берега, покрытого зелёной тусклой травой. В сером небе не виднелось ни солнца, ни просвета, противная непрекращающаяся морось капала и капала сверху, да так, что мокрым было вся одежда, невзирая на дождевики. Ветер дул в унисон с дождём и так разогнал волны, что они подкидывали «Финвал» вновь и вновь на своих сизых водах. Мы стояли снаружи, понуро опустив лбы и вжав головы в плечи. Меня мутило и я боялась зайти внутрь – оставалось терпеть непогоду снаружи.
- Ничего! – Приободрил Андрей. – Этот участок некрасивый, зато потом…
И он оказался прав.