В этом году Beat Film Festival проходит онлайн и офлайн. Кинопоказы стартовали 1 августа и продлятся до 14 числа, а онлайн-программа доступна на КиноПоиск HD.
Редакция КиноПоиска составила гид по главным фильмам фестиваля — про граффити-художников, о российских и американских субкультурах, книгах и писателях, об архитектуре Югославии и обломках Берлинской стены.
См. также — Три отличных фильма о музыке на фестивале Beat Film Festival
«Последние и первые люди»
Через два миллиарда лет человеческая раса окажется на грани вымирания. Об этом совершенно спокойно и без лишних эмоций сообщает посланник будущего Тильда Суинтон.
«Люди» — первый и последний фильм исландского композитора Йохана Йоханнссона, автора саундтреков к «Убийце» и «Прибытию» Дени Вильнёва. Больше месяца он с оператором колесил по территории бывшей Югославии, снимая на монохромную 16-миллиметровую пленку ныне заброшенные бруталистские монументы, возведенные в 1960—1970-е годы в память о победе над фашизмом. Собственно, в кадре нет ничего, кроме этих мрачных каменных исполинов. Эсхатологический закадровый текст, который читает Суинтон, взят из сай-фай-романа Олафа Стэплдона «Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего».
Вообще-то Йоханнссон не планировал делать традиционный фильм, он задумывал мультимедийный проект — видеоряд на экране должен был сопровождаться выступлением живого оркестра. Но композитор умер в Берлине в 2018 году, не успев даже смонтировать фильм, так что картина была смонтирована уже после его смерти. Это обстоятельство, конечно, только усугубляет общую меланхолию этого визуального эссе о неизбежной смерти цивилизации.
«По волнам: Искусство звука в кино»
Как-то принято считать, что кинематограф — искусство в первую очередь визуальное. Действительно, первые тридцать с небольшим лет кино было немым, точнее, озвучивалось живой музыкой — тапером, симфоническим оркестром — или нарратором-звукоимитатором (в Японии). Но сегодня сложный и эффектный звук — один из важнейших элементов киноаттракциона, а оскаровские номинации за лучший звуковой монтаж и за лучший звук пресса вообще игнорирует (и просто не различает их).
В фильме Мидж Костин (как звукорежиссер она работала над «Скалой», «Воздушной тюрьмой» и «Армагеддоном») Стивен Спилберг, Джордж Лукаси Дэвид Линч реабилитируют звук, рассуждая о том, что значит для них звуковое оформление картины. Кроме того, фильм Костин содержит увлекательную лекцию (аудиовизуальную!) об истории появления звука в кино и его роли как художественного средства — в начале ХХ века и сегодня. Отдельная глава фильма — истории трех столпов профессии, трех великих звуковиков: Уолтера Мёрча, Бена Бертта и Гари Ридстрома. Мёрч работал с Фрэнсисом Фордом Копполой над «Разговором», «Апокалипсисом сегодня»и «Крестным отцом 2», Бертт занимался «Звездными войнами» и «Индианой Джонсом», а Ридстром делал звук в «Парке Юрского периода» и «Спасти рядового Райана» и уже долгое время сотрудничает с Pixar.
А 6 августа в кинотеатре «Каро 11 Октябрь» пройдет паблик-ток «Шепоты и крики: Кто заставляет фильмы звучать», посвященный работе специалистов по звуку в кино. Лев Ганкин — ведущий подкаста «Шум и яркость» на КиноПоиске — подробно поговорит со звукорежиссерами Алексеем Самоделко («Экипаж», «Движение вверх», «Легенда № 17») и Андреем Бельчиковым («Спутник», «Лед» и «Притяжение») о том, как сегодня создается звуковой ландшафт фильма. Начало в 20:00.
«Ништяк, браток»
Главный герой этого расследования — лягушонок Пепе, постоянный фигурант интернет-мемов. Пепе был придуман художником Мэттом Фьюри — в середине нулевых лягушонок появился в серии комиксов «Клуб пацанов» про компанию раздолбаев с высшим образованием, но без перспектив. Прототипами «Пацанов» были друзья художника.
«Ништяк, браток» — фирменная фраза кайфующего от жизни лягушонка. Таким его задумывал автор. Но, поселившись в интернете, Пепе неожиданно стал грустным: его сделали своим символом и присвоили гики и хикки. А потом апроприировали ультраправые. В официальной культуре, впрочем, Пепе еще оставался просто забавным лягушонком. Именно этими ассоциациями, видимо, руководствовались пиарщики Дональда Трампа, разместив в официальном Twitter кандидата в президенты мем с лягушонком. Политтехнологи считают, что Трамп таким образом просто хотел привлечь молодую аудиторию, но просчитался: противники Трампа сочли, что использование образа Пепе — доказательство контактов республиканца с националистами и антисемитами. И вот уже лягушонок становится запрещенным символом вроде свастики (к сожалению, тема жизни и трансформации мемов в сети раскрыта в фильме довольно поверхностно).
Параллельно наблюдению за путешествием Пепе по просторам сети «Ништяк, браток» предлагает понаблюдать за тем, кто его придумал. Несет ли автор ответственность за придуманного им персонажа? Можно ли вернуть Пепе художнику и забыть о навешанных на него ярлыках?
«Мэйден»
The Ocean Race — командная кругосветная регата на парусных яхтах. До 2001 года она называлась Whitbread Round the World Race. Исторически парусный спорт считается исключительно мужским соревнованием, но Трейси Эдвардс с этим заблуждением мириться не собиралась. Она выросла в Уэльсе, много раз убегала из дома и бросила школу в шестнадцать. С ранних лет она отличалась крутым нравом, а еще быстро поняла, что в этой жизни ничего не дается просто так: когда Трейси заинтересовалась гонками на воде, ей предложили роль корабельного кока.
В итоге Эдвардс в 1987 году купила лодку «Мэйден» — специально, чтобы участвовать в кругосветной регате 1989—1990. Экипаж состоял из 12 девушек, шкипером была сама Трейси. Женская команда победила на нескольких этапах и добралась до финиша в Саутгемптоне, где толпа болельщиков встречала их как чемпионок.
«Throbbing Gristle: Такой же другой, как я»
Вообще-то в оригинальном названии фильма Маркуса Вернера Хэда и Дэна Фокса нет неймдроппинга, потому что Throbbing Gristle, культовый шумовой бэнд, который изобрел индастриал и, распавшись, дал жизнь нескольким не менее славным проектам (Сoil, Psychic TV, Chris & Cosey), — лишь один из героев этого дока. А центральное место в нем отведено предтече TG — музыкально-художественному коллективу COUM Transmissions, сперва занимавшемуся дадаистским и относительно безобидным уличным театром, а потом под влиянием венского акционизма и панка — шокирующими акциями, включавшими самоистязания и несимулированный секс.
Кульминацией творческого метода этих веселых проказников стала выставка «Проституция» в лондонском Институте современного искусства (1976). Среди экспонатов были инсталляции из использованных тампаксов и коллажи из порножурналов, для которых профессионально позировала единственная женщина в группе-коммуне — Кози Фанни Тутти (ей еще и приходилось мыть посуду за остальными художниками).
Пресса объявила COUM Transmissions разрушителями цивилизации. О былых подвигах в фильме вспоминают сама Кози в старушечьем ситцевом платье, еще живой тогда Пи-Орридж (после всех своих пластических операций тоже похожий на добрую бабушку) и несколько бывших тусовщиков, которые сегодня обзавелись солидными животами и буржуазными садиками. Цивилизация, очевидно, все же победила.
«Разбитый нос, пустые карманы»
Маленький бар где-то на задворках Лас-Вегаса отмечает последний день работы вечеринкой для своих. За стойкой собираются постаревшие хиппи, горе-творцы, одиночки и аутсайдеры всех мастей. Они пьют, танцуют под Майкла Джексона и Gucci Mane, пускают фейерверки на парковке, размазывают по асфальту кем-то принесенный торт, а между делом ведут сумбурные беседы — в основном о том, что жизнь че-то не особо задалась.
Но не верьте глазам своим. Фильм на самом деле снимался в течение нескольких ночей импровизации в Новом Орлеане. Правда, завсегдатаев бара играли, помимо нескольких актеров, настоящие завсегдатаи баров. Зачем был нужен такой хитрый метод — вопрос отдельный, но получилось очень трогательно и романтично, если иметь в виду романтику определенного рода («Пустые карманы», очевидно, должны хорошо зайти в Петербурге). Энергию спонтанных застольных бесед, ссор и приступов дружелюбия фильм улавливает (или имитирует) очень точно. И блестяще транслирует эфемерность неизбежного в подобных ситуациях чувства общности, красоту и мудрость всплывающих в беседах «истин простых людей». А еще ностальгию — то ли по уходящей эпохе, которая всегда кажется более честной и витальной, чем новая, то ли по лучшим годам нашей жизни, потраченным на всякую ерунду.
«Вера»
Где-то в Италии есть община, жизненный уклад которой — нечто среднее между монастырем, бойцовским клубом и техно-сквотом. Изолировавшись от внешнего мира, ее члены под предводительством брутального и деспотичного мастера изучают кунг-фу, чтобы в далекой перспективе сражаться с силами тьмы во имя Всевышнего, а в остальное время молятся, практикуют медитации с поющими чашами и танцуют в белых одеждах под техно и евродэнс.
Черно-белая хроника почти лишена авторской оценки. С одинаковым любопытством камера следит, как родившиеся в общине дети открывают для себя связи между словами и обозначаемыми ими явлениями и как на вечернем совете решается судьба нерадивого воина света, из-за чьих приставаний уже сбежали несколько девушек.
Однако при всей своей внешней отрешенности и созерцательности кино ставит множество острых вопросов, на которые мы, как зрители, ответа, конечно же, не получим. Где граница между насилием и дисциплиной? Стоит ли условная высшая цель отказа от себя и своей жизни? Что ждет детей, воспитанных на кунг-фу, аскезе и прямой бочке? И, наконец, чего ждут висящие на стенах почти чеховские арбалеты?
«Армия плюс»
История четырех скандинавских бодипозитив-активисток, которые в определенный момент своей жизни устали от борьбы с собой и от давления негласных культурно-общественных норм и вступили в ряды глобальных революционерок, главный призыв которых — принять себя такими, какие мы есть. «You are fucking beautifull». Они открывают маркет поношенной одежды больших размеров, читают лекции, устраивают демонстрации, снимаются в рекламе, ведут успешные аккаунты в Instagram, где выкладывают мотивирующие сторис и оголтело пляшут. А еще они не стесняются называть себя толстыми, признав в первые минуты фильма неловкость и неуместность других эпитетов, и вообще говорят без экивоков.
В общем, «Армия плюс» — это бодрый и откровенный фильм; манифестация того, что стандарты внешности — штука условная и преходящая, а красота — вещь более тонкая и безусловная. Каждая из героинь — яркая, умная и сексуальная женщина со своей удивительной энергией, но каждая до сих пор, кажется, иногда сильно сомневается в себе. И в этом смысле «Армия плюс» — еще и важное напоминание о том, что слова могут глубоко ранить, а нам всем стоит быть чуть внимательнее друг к другу.
«Говорит Трумен Капоте»
Биография автора «Завтрака у Тиффани» и «Хладнокровного убийства», гей-принца Нью-Йорка, устроителя самого известного бала XX века и главного сплетника своего времени, который поплатился положением в обществе за свой самый дерзкий текст — «Услышанные молитвы». Роман с ключом, обещавший стать американским ответом светской эпопее Марселя Пруста, вызвал фурор, но совсем не того рода, на который рассчитывал автор: важные дамы, делившиеся с писателем секретами, были шокированы тем, что их тайны предъявили миру, не говоря уже о том, что реальность в этих историях оказалась игриво перемешана с вымыслом. Капоте подвергся остракизму и скончался в одиночестве, страдая от тяжелой наркотической зависимости (таким его застал молодой негодяй Эдуард Лимонов, недавно переехавший из отеля «Винслоу»).
Работая над фильмом, режиссер Эбс Берноу использовал магнитофонные записи: друзья, знакомые и герои последней книги Капоте описывают героя. Это не столько свидетельские показания, сколько взволнованные мемуары, хранящие искреннее восхищение, удивление и боль от того, какую силу может иметь печатное слово, особенно если оно касается тебя лично. Из этого дока не получится узнать, каким Капоте был писателем (фраза Нормана Мейлера «Капоте сочинял лучшие предложения в своем поколении» скорее интригует, чем что-то проясняет), но позволяет составить довольно объемное представление о том, каково это — сначала покорить самое требовательное общество в мире, а потом бросить ему в лицо перчатку.
«Книготорговцы»
Хозяин книжного, вероятно, самая романтическая, воспетая поп-культурой профессия после владельца бара, а разнообразие независимых лавок, где можно провести полдня, перебирая потрепанные томики, сообщает о городе куда больше, чем количество и высота бизнес-центров. Собственно, статус бумажной книги в современном мире таков, что для его описания приходится прибегать к таким абстракциям, как душа или совесть: чтение с бумаги приравнивается к моральному подвигу, а выбор в пользу независимого магазина в пику крупной сети или онлайн-ретейлеру становится актом гражданской солидарности, признаком независимого ума, мягкой антикапиталистической фрондой.
«Книготорговцы» скорее упрочивают этот миф, чем ставят его под сомнение. Это коллективный портрет настоящей нью-йоркской интеллектуальной элиты — увлеченных коллекционеров, презирающих барыш подвижников и просто славных малых, готовых часами обсуждать разницу между разными изданиями Шекспира. В каком-то смысле можно сказать, что камера смотрит на вымирающий вид, фигурантов Красной книги бизнеса, тех, кто отказывается вписаться в цифровой поворот и остается верен аналоговым носителям — коллектору и веку вопреки. С другой стороны, ровно такие фильмы и герои (трогательные, чудаковатые и вместе с тем твердо стоящие на своем) и подпитывают легенду, вербуют мечтателей, приглашают присоединиться к этому безнадежному и, что уж там, великому делу — торговле напечатанными на бумаге словами.
«Крестон»
Крестон — городок среди пустыни, холмов и дюн в штате Колорадо. Население — 150 человек. Может сложиться впечатление, что это и есть целый мир, другого нет. В таких местах прячутся от лишних глаз последователи сект, культов и сомнительных духовных практик. Но есть в этих краях и другая необычная коммуна — творческая. Коммунары читают рэп, выращивают и курят марихуану, проводят вечера за игровой приставкой, собирают разный хлам по соседям, набивают себе самопальные татуировки, наслаждаются бескрайним звездным небом и изредка выходят на связь с внешним миром, выкладывая фотографии в Instagram и новые треки в SoundCloud. У них свои отношения со временем (большую часть дня герои либо курят, либо лежат на траве с закрытыми глазами, думая о вечном).
Режиссер фильма Марни Эллен Херцлер лично знает всех в Крестоне. Она жила несколько месяцев в коммуне вместе со своими героями, поэтому они совершенно не боятся камеры и откровенно рассказывают о том, как они здесь оказались, чего пытаются добиться в музыке и как не потерять себя в рутине дней. Херцлер порой начинает сомневаться, что реально, а что нет. И дело совсем не в траве. В этом утопическом сообществе вообще размыты границы — между личным и частным, внешним образом и характером, творчеством и сухой прозой жизни.
Подборку лучших фильмов из прошлых программ Beat Film Festival вы тоже можете посмотреть на КиноПоиск HD — пройдя по этой ссылке.