Chapter 7
Стражи диспансерного порядка не опоздали. Едва на электронном табло зажглись зелёные циферки 11:00, они вместились в палату и вежливо осведомились, не соизволит ли Станислав Олегович проследовать с ними к лечащему врачу.
Изошедшийся неотрывным от часов ожиданием мужчина, конечно же, соизволил и под бдительной опекой пунктуальных санитаров добрался уже известным ему маршрутом до знакомого богатого коридора, где днём ранее подвергся поганому медосмотру.
В одном из кабинетов его встретил, как и все здесь, молодой человек, но уже с внушительными залысинами, образовавшимися, видимо, от беспрестанной мозговой активности, и с покатым бараньим лбом, под которым за толстыми стёклами окуляров прятались мелкие, бегающие глазёнки. Весь то ли нервозный, то ли вороватый вид плешивого производил крайне неприязненное впечатление, тем более он, согласно физиогномической оценке, на создание которых Станислав был особый мастак, принадлежал к весьма гадкому типу граждан,чья важнейшая жизненная задача заключается в том, чтобы любыми способами хоть как-то напакостить соплеменникам. Какую именно каверзу затевают людишки подобного типажа - чёрт их знает, и, как правило, узнать невозможно, разве что вскрыть их черепушки и покопаться в мозгах... Но, исходя из внутреннего наития, прозорливый экс-майор твёрдо был убеждён, что "любезно назначенный" руководством гиппократ намеревается плюнуть ему на спину липкой, зелёной соплёй - хочет сотворить, паршивец, обязательную пакость. А может, уже сотворил. Поэтому, после текущего и последующих приёмов, принуждённый визитёр в неукоснительном порядке тщательно осматривал свои тылы - искал засохшую бациллу.
А доктор меж тем представился. Величали его совсем уж парадоксально для работника медицины: Флюсс Дмитрий Карлович. С ходу, с воровато-заумной миной, он возвестил, что первичная стадия лечения господина Рубияна будет проходить без существенных корректировок, в соответствии со стандартными нормами лечения выявленного у него заболевания - параноидальной шизофрении, а определяющую фазу процесса восстановления баланса психического равновесия Станислава Олеговича ему назначит коллегия местных специалистов под патронажем главврача пансионата, доктора Иосифа Германовича Дантера, который непременно примет нового пациента, как только выдастся у руководителя клиники свободное время.
Станиславу не понравилось абсолютно всё: поганый видок лекаря, напоминание о выдуманной болезни, внесение в число пациентов, всякие "балансы", разные "процессы" - в общем всё то, что проблеял тоненький голосок этого гиппократа и, особенно, фамилия главврача, сразу же навеявшая ассоциации с преисподней. А в симбиозе с фамилией самого гиппократа она повлекла нездоровые фантасмагории, которые предоставляли обзор отдельного, верно, самого гнусного уголка ада, где приютилось на испещрённом трещинами и рытвинами плато некое гротескное, архаичное строение при великом множестве высоченных бело-чёрных куполов, обильно вулканизирующих вязкой гнойной субстанцией. Однако, сколь бы не был отталкивающ Флюсс и какой бы бред он не нёс, следовало предпринять попытку раздобыть у него более вразумительную информацию обо всём.
И первым делом Рубиян поинтересовался причиной нахлынувших на него ночных кошмаров, правда, к тому времени совершенно развеявшихся в сознании.
Как могло показаться, Дмитрий Карлович с удовлетворением и особой заинтересованностью выслушал эти жалобы, подточнил некоторые, должно быть, особо волновавшие его моментики и в ответ, посетовав на недосконально выявленное и, к нашим дням, полностью не изученное заболевание, параноидальную шизофрению, посоветовал со всей ответственностью относиться к приёму медикаментов, к процедурам, которые он вскорости назначит, и откровенно рассказывать ему о кошмарах и вероятных изменениях в них.
А ещё слушаться папу и маму! - еле сдержался Станислав Олегович, чтоб этого не ляпнуть. Пространное и отдающее издевательством объяснение костоправа никуда не годилось и, судя по бегающим зенкам, позыркивающим на часы, он не намеревался добавить чего-нибудь ещё. Чёрт с тобой, корифей медицины хренов.
-Не будете ли вы столь любезны, многоуважаемый доктор, удовлетворить моё обывательское любопытство по поводу того, волею каких судеб мне довелось попасть в сие благословенное учреждение? - елейно пропел Станислав, решив, что коль ему прямо в лицо выдаётся явная фальшивка, то и он будет вести себя ровно тем же макаром.
Длинный ответ походил на тщательно подготовленный, заученный и озвученный, доклад. По словам Флюсса, эта клиника существует ещё не так давно, прежде на её месте действительно был оздоровительный пансионат, с течением лет который пришёл в аварийное состояние. Реконструировать ветхое сооружение не имело смысла, поскольку наши сограждане, как известно, всё больше отдыхают и лечатся за рубежом, и, для того, чтобы колоритное местечко не пустовало и приносило хоть какой-то прок нашей державе с отдельной частью её народа, альтруистично настроенное правительство республики взяло на себя ответственность за создание нового, уникального в стране психоневрологического диспансера. Разумеется, не обошлось без помощи извне. Как без этого? В мире - масса действующих международных организаций, занимающихся проблемами развития психиатрии во всех уголках планеты. И Беларусь не оставили без должного внимания! После необходимых консультаций с компетентными структурами, советов, спонсорской составляющей, "Берёзки" были воздвигнуты и открыты, а после ревизии со стороны полномочного жюри, были введены в жизнедеятельность, получили необходимые для полноценного труда сертификаты и гранты и причислились к категории высококлассных психиатрических клиник европейского масштаба. Ныне же "Берёзки" вправе гордиться тем, что здесь служат дипломированные специалисты, прошедшие квалифицированное обучение за границей в лучших университетах мира, и тем, что за краткий срок существования клиники здесь были полностью излечены двое тяжелобольных пациентов, которые в наши дни, наряду с другими гражданами, пребывают в одном социуме.
Этот самохвалебный монолог гиппократ выпалил как на духу, без сучка без зазоринки. Всё звучало вполне убедительно, всё вставало на места своя. Ему хотелось верить. И простой обыватель вне всякого сомнения был бы подкуплен этим заученным докладом. Только Рубиян не входил в число простых обывателей: по службе в "комитете" он трудился следователем, то есть являлся по существу человеком зрящим в корень. Поэтому, не прилагая особых усилий, выявил он в отчёте врача следы работы иного специалиста - профессионала, занимающегося пропагандой и антипропагандой, чья цель состоит в заметании истинного положения вещей. Стало быть, если к услугам названного эксперта прибегло руководство диспансера, следовательно, им есть что скрывать.
В силу этого заключения, подозрения относительно того, что "Берёзки" - учреждение спецслужб окрепли до состояния железобетонности. Ибо только у них, у спецслужб, в штате трудятся такого рода специалисты - шифровальщики. Но полученные домыслы бывший кагэбэшник решил держать до поры до времени глубоко внутри себя, не собирался он тотчас же уличать неприятелей в штыки - зачем? Усугубить своё и без того шаткое положение? Он ведь не идиотичный самоубийца! Факты, аргументы необходимо копить, складывать в неопровержимый материал и предъявлять лишь тогда, когда почва перестанет проседать под ногами, когда можно будет смело тыкнуть этими материалами в гнусные рожи противников и заставить этих сволочей сожрать все собранные против них улики.
Что ж, время для частного расследования, судя по всему, имеется: не спешат тут превращать поступленца в тупой фикус, а пока пусть видит вороватый эскулап власть свою над оппонентом, пусть думает, будто Стас Рубиян покорился лечению и не поглядывает между делом на доступное окошко здесь, в кабинете, которое не додумались укрепить решёткой, и не допускает мысли в отсутствии тренированных санитаров свернуть этому доходяге, любителю читать заготовленные тексты, его худосочную шейку. И всё это верно: Станислав Олегович и вправду не намерен ничего подобного предпринимать, но только до угодного ему часа и только потому, что видит он за окном неприступный забор и кожей чувствует бдительных амбалов где-то недалеча. Пускай! Будущее покажет, who is who.
Вероятно, доктор Флюсс воспринял молчание визави знаком того, что вопросов больше нет, и, подхватив его под локоток, повёл на ежедневные собственноручно назначенные процедуры.
Эти изыскания проводились тут рядом, на первом же этаже, в кабинете с поющей табличкой на двери: "кабинет ультразвукового исследования коры головного мозга". Главное, чтоб под кору не пробрались и не выведали, что там творится.
Здесь на сей раз к одной лишь череповине Станислава подключились скрутками тех же разноцветных, гадких проводков на присосках и скрупулёзно стали изучать показания неординарных приборов, должно быть, отмечая произошедшие за кошмарную ночь изменения в мозгах. А за следующей дверью, на которой висела табличка: "кабинет релаксации", подопытный угодил в ручки обыденно привлекательной сестрички, воплощению Синди Кроуфорд или Клаудии Шиффер, или обех сразу, водрузившей ему поверх глаз некое подобие виртуальных очков, исключающих видеть что-либо вне их, и - слава богу! - нормальным человеческим голосом пояснившей, что этот прибор служит для успокоения нервной системы. Вот и отлично.
За стёклами очков из тёмной пустоты возникали различные геометрические фигуры: от простых квадратов с треугольниками до объёмных многогранников, - и вращались, навязчиво демонстрируя себя со всех сторон. Через сколько-то времени геометрия исчезла, а вместо неё появились гротескные фигурки людей и животных: нелепые школьники с милиционерами и уродливые слоны, курицы, бегемоты, - проделывая те же докучливые вращения. На самом деле аппарат этот нервы ни чуть не успокаивал, наоборот, влёк нетерпеливую раздражённость по поводу затянувшейся процедуры.
После " Лебединого озёра " в исполнении косолапых жирафят, сестричка-фотомодель, приносившая собой куда больше позитива, нежели эти идиотские фигурки, освободила Станислава от виртуальных очков, и незамедлительно возле него нарисовались услужливые санитары, всей своей истуканной наружностью выдавая потребность сопроводить его обратно в палату.
Тот же маршрут, те же заунывные, пустующие коридоры. Волей-неволей складывалось впечатление, будто иных постояльцев здесь совсем нет; будто он - единственный, ради него и был оборудован этот уникальный диспансер, нанят квалифицированный персонал, и все местные эскулапы в компании сногсшибательных сестёр только и дожидались появления Станислава Рубияна, каждый день задаваясь мучительным вопросом: чёрт возьми, когда же наконец его признают невменяемым? Дождались.
На пороге комфортного застенка исполнительные санитары не забыли церемонно попрощаться и намертво заблокировать электрозамок. Подлецы.