Пьеса «Отец», написанная в 1887 г., олицетворяет собой, с одной стороны, душевный крик драматурга вследствие непрекращающихся раздоров и ссор с его первой женой Сири фон Эссен (развод был оформлен лишь в 1891 г.) и, с другой стороны, смелая критика против религии, института брака и социума, развращающего женщину.
«… современное общество извращает отношение между мужчиной и женщиной и портит их обоих, женский вопрос — это в первую очередь вопрос социальный» [3: с. 121] — писал драматург.
Также Август Стриндберг вынес на подмостки проблему борьбы полов, заявив, что между мужчиной и женщиной существует не столько любовь или ненависть, сколько непрекращающаяся борьба за власть. И в 3-х действия с динамично развивающимся сюжетом автор описал приемы (подчас крайне грубые, но эффективные), которыми женщина пользуется ради достижения желаемого (в случае с Лаурой — ради того, чтобы ее дочь осталась при ней и не была отправлена на обучение в город).
Завязка дается во втором явлении первого действия: от вестового Нёйда забеременела кухарка Эмма, и перед ротмистром встает вопрос: кто отец ребенка? «Знай я, что ребенок мой — дело другое. А этого никто знать не может. И не сладко тоже всю жизнь потом маяться из-за чужих-то детей» [1: с. 46] — заявляет Нёйд пастору. Ротмистр не желает разрешить этот спор и оставляет его на усмотрение судьи. Действительно как он, человек ученый, для которого не существует «верю» или «не верю» может найти истину в столь сложном вопросе, как определение отцовства? Именно этот неразрешимый научный вопрос станет одной из нити паутины, которую будет плести Лаура на протяжении всего произведения (Р: «Да, ты по капле лила мне в ухо яд сомнения, обстоятельства усилили его действие» [1: с. 69] — аллюзия на “Гамлета”), чтобы в конце концов душевно сломать своего мужа, доказав всему миру, что он — абсолютно не дееспособный человек, который может в любую минуту навредить себе или близким.
Август Стриндберг давал следующие указания, как играть роль ротмистра: «Я бы хотел, чтобы ротмистра играл актер, которому одновременно присущи самоиздевка, некоторый цинизм и осознание собственного превосходства (…). Это человек, который, оказавшись в смертоносной паутине, сам начинает себя в нее укутывать (…). Самое главное, чтобы это не был обманутый муж, что само по себе смешно, особенно на театре. Его [Ротмистра] способность к самоиронии и есть то новое, что содержится в моей пьесе» [2: с. 80]. Ротмистр, видя и понимая, какая вокруг него плетется интрига, до последнего момента пытался бороться приемами логики и науки. И именно поэтому с самого начала у него не было никаких шансов одержать победу над своей женой. Даже его кормилица, которой он доверял, предала его, надев на него смирительную рубашку — это был последний бой, который мужчина проиграл, даже не понимая этого. «Ах ты, отродье сатаны! Кто бы подумал, что ты так дьявольски хитра!» [1: с. 81]
Ни одно поколение считало А. Стриндберга женоненавистником, находя в его раннем творчестве мизогинные [ненависть к женщинам] мотивы. Но, на мой взгляд, в «Отце» драматург не пытался унизить или оскорбить женщину, он лишь выступил против эмансипации и,
как Ф. Ницше, видел «в эмансипированной женщине неудачницу, неприспособленную к деторождению, и ее борьба с мужчиной — не более чем «средство, предлог, тактика», вызванные ее ненавистью к нормальной <…> женщине, т.е. обладающей материнским инстинктом» [4: с. 147].
Список использованной литературы:
1. Стриндберг А. Жестокий театр: Пьесы. — М.: Совпадение, 2005. — 327 с.
2. Август Стриндберг и мировая культура. Материалы Межвузовской научной конференции, проходившей 17–19 марта 1999 г. Спб.: Левша. — 1999. — с. 160.
3. Бальзамо Е. Август Стриндберг: Лики и судьба. М.: Новое лит-ное обозрение, 2009. — 324 с., ил.
4. Неизвестный Стриндберг: Материалы Международной научной конференции к 100-летию со дня смерти Августа Стриндберга. Москва 14–15 мая 2012 г. / Отв. ред. Т. А. Тоштендаль-Салычева. М.: РГГУ, 2015. — 360 с.