Удивительное дело: в 1204 году участники Четвертого крестового похода, франки и итальянцы, грабят Константинополь, безжалостно убивают греков, топчут православные святыни, а через несколько лет эти же крестоносцы вносят если не решающий, то весьма значительный вклад в победу никейского императора Феодора Ласкариса над турками. В 1211 году в битве при Антиохии на Меандре 800 рыцарей стальной лавиной врубаются в ряды войск султана Рума Кей-Хосрова I, сеют гибель и панику, на время обращают мусульман в бегство и ценой собственной жизни помогают ромеям оправиться и в конце концов выиграть сражение. При том, что численное превосходство турок было подавляющим: 20 тысяч воинов против двух тысяч. Десятикратный перевес!
Однако удивительной эта история покажется только на первый взгляд. Созданная на обломках Византии крестоносцами Латинская империя действительно почти постоянно враждовала с соседней Никейской империей, которую основали греки, потеряв Константинополь. Но когда франки начали терпеть серьезные поражения, а первый крупный разгром - от болгарского царя Калояна - случился уже в 1205 году (тогда был взят в плен первый латинский император Балдуин I), все больше европейских рыцарей, в том числе и знатных - так называемых, "золотых шпор", - стали наниматься на службу к грекам. Вероятно, воевать приходилось и против своих (Латинская и Никейская империи на протяжении всего своего совместного сосуществования не очень-то ладили), но чаще крестоносцы помогали грекам в борьбе с их соседями из Трапезунда, где воцарилась династия Комнинов, из Эпира (там обосновались Ангелы) и, конечно, с турками-сельджуками. С могущественным в то время Румским, или Конийским султанатом.
Ангел просит помощи
До некоторых пор Никея и Рум жили друг с другом мирно. Султан Кей-Хосров думал больше о внутренних делах, что же касается Феодора Ласкариса, то ему хватало проблем с латинянами, как назвали греки западных крестоносцев, а также с Трапезундской империей, желавшей отхватить себе кусочек никейских владений. Однако все изменилось, когда ко двору султана прибился сбежавший в 1204 году из Константинополя бывший император Византии Алексей III Ангел (правил в 1195-1203 гг.). Алексей стал слезно умолять султана помочь ему восстановить трон, и если не константинопольский, что было в то время нереально, то хотя бы никейский. Для Кей-Хосрова бывший император Византии был отнюдь не чужим человеком - когда-то Алексей пригрел его в Константинополе, спас от расправы старшего брата Сулеймана, и даже усыновил. Поэтому сейчас султан справедливо решил, что пришло время отдавать долги и бросил клич среди эмиров собираться в поход против Никеи.
Эмиры не заставили себя просить дважды, подтянулась наемная арабская конница, и весной 1211 года турецкое войско появилось в долине Меандра на западе Малой Азии. Главный город этих мест - Антиохия - был взят в осаду. Падение Антиохии открывало захватчикам путь в глубь Никейской империи, а потеря долины Меандра лишало Феодора крупного массива плодородной пойменной земли. Император все это прекрасно понимал, поэтому действовал быстро. Через короткое время после получения вестей о вторжении турок двухтысячное войско Ласкариса было готово к выступлению. По сравнению с турецкой ратью силы никейцев были смешными, зато под командованием Феодора находился "железный" отряд крестоносцев - 800 наемников из Франции и Италии, рыцарей и сержантов.
Когда силы немногочисленны, стоит полагаться на тактику. Феодор Ласкарис так и сделал. Марш его отрядов был столь стремителен, что, когда султану доложили о прибытии никейских войск, у него попросту отвисла челюсть:
- Они не могли добраться сюда так быстро!
Но неподалеку, на расстоянии двух полетов стрелы, уже блестели на солнце серебристые кольчуги франков и развевались их разноцветные, украшенные фамильными гербами знамена. Кей Хосров приказал трубить сбор. Его смущало то обстоятельство, что долина, где предстояло развернуться безжалостной сече, узка, тесна, султан не мог развернуть здесь во всю ширину свои силы. Однако выбора не было - никейцы готовились вот-вот броситься в атаку.
Атака и гибель франков
Первыми пошли в бой крестоносцы, причем так быстро, что знаменитые турецкие лучники пристреляться, как следует, попросту не успели. Железная лавина сметала все на своем пути и могло даже показаться, что еще немного и турки покажут спину.
"Восемьсот царских латинян, сомкнув ряды, прежде всего разорвали средину неприятельской фаланги, ударив на нее с необыкновенною силою, и пробивались вперед до тех пор, пока не проникли до самого хвоста неприятельского, - описывает перипетии боя византийский хронист Никифор Григора. - Потом обратились назад, и так превосходно повели дело, что персидским (турецким - Авт.) пращникам и стрелкам ничего нельзя было сделать, потому что те неслись сплошною массою, рука с рукой".
Однако вырваться из многотысячной массы турецких войск латинянам, увы, не довелось - уж слишком много было мусульман и слишком мало крестоносцев. Воины Кей-Хосрова окружили франков со всех сторон и буквально задавили их своей многотысячной массой.
"Они (турки - Авт.) много пролили своей крови, но зато почти изрубили латинян, так как их стороне давала перевес численность воинов. Затем схватились они и с нашими, и одних положили на месте, а других обратили в бегство", - продолжает Григора.
Казалось бы, в битве произошел коренной перелом и десятикратный численный перевес войск султана решил исход дела. Но жертва крестоносцев была не напрасной. Как это нередко бывает, в ход событий вмешалась случайность, которая перевернула все вверх дном и позволила Давиду и в этот раз победить Голиафа.
Исход битвы решила дуэль
Виноват в этом повороте оказался сам султан Рума Кей-Хосров I. Когда с отрядом франков было покончено и главная опасность миновала, султан, человек богатырского телосложения и, судя по всему, неплохой воин, стал носиться по долине, ища глазами позолоченный шлем Феодора Ласкариса. А когда нашел, без устали работая тяжелой палицей, стал пробиваться к никейскому императору. Трудно сказать что делали в этот момент телохранители Феодора, но султану удалось нанести столь мощный удар палицей по шлему императора, но тот упал с лошади. Еще немного и Кей-Хосров добьет противника... Но Феодор вскакивает и что есть силы бьет мечом по передним ногам султанского коня, великолепного арабского скакуна, разрубая тому сухожилия. Лошадь валится, Кей-Хосров кубарем скатывается на землю, а Феодор вторым могучим ударом сносит султану голову.
Видимо, в этот момент "проснулись" и телохранители никейского императора. Они отбросили отряд султана, а Феодор надел голову Кей-Хосрова на копье и поднял так высоко, как только мог - чтобы все турки видели, что стало с их предводителем. Это и решило исход всего сражения.
"Варвары, объятые трепетом и ужасом, пустились в рассыпную, перегоняя друг друга. А царь, чудесно спасшись от столь больших опасностей и еще чудеснее одержав победу, с трофеями вступает в Антиохию, воссылая Богу благодарения из глубины души", - отмечает Никифор Григора.
Эта победа позволила Феодору Ласкарису не только прочнее утвердиться на троне Никейской империи, но и надолго остановить турецкий натиск (сельджуки вынуждены были отдать никейцам портовую Атталию и некоторые другие земли). А это в свою очередь позволило Никейской империи через полвека после битвы при Антиохии вернуть Константинополь и возродить Византию.
Интересна судьба зачинщика войны между Никеей и Румом Алексея III Ангела. Феодор Ласкарис не обезглавил его, как того требовала железная политическая логика (все-таки представитель правящей династии, хоть и бывшей, а значит, соперник), даже не ослепил по излюбленному ромейскому обычаю, а всего-лишь сослал в монастырь.
Алексей Денисенков
Подписывайтесь на канал История и истории!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
История императора, который «сгинул»
Тамерлан против Баязида: как схватка двух львов подарила Византии 50 лет жизни