У американцев есть поговорка “Go bananas”, и переводится она как “психануть”, “сойти с ума”. Так вот, вся история существования обычного банана в искусстве - это маленькая история сумасшествия, которое достигло своего пика примерно так к прошлому году.
История тропического фрукта началась примерно в XVII веке, когда европейские путешественники начали устраивать активные вылазки в дикий и опасный мир за пределами Евразии. Ну а из экзотики в норму в Европе банан превратился лишь в XIX столетии, а всё из-за его привередливости и особых условий хранения.
В семнадцатом веке это воплощение богатства и экзотики изобразил немецкий художник Альберт Экхаут. Он увидел бананы во время путешествия в Бразилию. На полотне “Бананы, гуава и другие фрукты” герои сегодняшнего поста занимают почетное место на переднем плане. Какие сочные и яркие краски!
А здесь у нас его же полотно “Рынок Западной Индии”, которое просто переполнено экзотикой: ананасы, кокосы, манго, лимоны и, наконец, бананы, расположенные в правом верхнем углу роскошной свежей гроздью.
Еще один немец - Франс Пост - изобразил целое банановое дерево на фоне грандиозного пейзажа.
В XIX веке европейцы изобретают холодильные камеры, в которых бананы могли храниться и перевозиться на большие расстояния. Итак, популяризация тропического фрукта прошла успешно, и банан становится частью привычной нам культуры. Его даже помещают на пачку сигарет (Allen & Ginter Cigarettes) в рамках “фруктовой серии” этикеток.
И, в общем-то, это практически последний раз в истории искусства, когда банан - это просто банан, а не символ протеста, секса или феминизма. Не спрашивайте, как и почему. Сейчас всё объясню.
Вот, например, картина Поля Гогена “Обед” (1891 год). Бананы уже завоевали свое место под европейским солнцем, уже знакомы каждому жителю Лондона, Парижа или Брюсселя. Большинство историков искусства склоняется к мнению, что бананы на этой скромной трапезе отражают лишь себя самих. Однако существует и более смелое предположение: Гоген, так много и так сладострастно писавший о Гаити и буквально кричавший о любви к местным женщинам, зашифровал в этом невинном полотне символ грядущего сексуального разврата.
Джорджо де Кирико (1913) помещает гроздь спелых бананов вплотную к мраморному женскому торсу. Пышное тело и спелые фрукты - сочетание поистине сексуальное, особенно когда оно изображено такими смелыми, уверенными штрихами. Банан в “Неопределённости поэта” уже приобретает особую, легко читаемую символику, хотя и неоднозначную: плод сексуальных фантазий или плоды творчества Кирико как поэта символического искусства.
Роскошные натюрморты Фриды Кало тот же зарубежный “Гараж” называет “male-centric” (мужчиноцентричными, говоря по-русски). Что же такого разглядели искусствоведы в арбузах и папайе? “Невеста, испугавшаяся при виде открытой жизни” (1943) - это картина, олицетворяющая сексуальную силу и одновременно женскую хрупкость: маленькая кукольная фигурка прячется за грудой ярких, сочных фруктов, боясь выйти на передний план, пересечь черту между молодостью и невинностью и зрелой жизнью, воплощенной в потемневших, насыщенно-желтых банановых гроздьях.
1967 год. Энди Уорхол создает обложку для дебютного альбома “Velvet Underground”. И, казалось бы, причем тут протест? Оказалось, что чешская оппозиция во главе с Вацлавом Гавелом была ярой поклонницей “Вельвет Андерграунд”. Так банан стал негласным символом чешского протеста.
“Банановый протест” к девяностым годам двадцатого столетия сменил вектор и приобрел “женское лицо”. “Guerrilla Girls” ответили Уорхолу его же широким жестом. Два банана, сложившись в жирный, переспелый ноль, отвечали на вопрос публики “Сколько работ женщин-художников выставлено на аукционе Уорхола в доме Сотбис?”. Феминизм, не отвергающий сексуальность, но осуждающий сексуализацию и объективацию женщин, был против того, чтобы считать банан исключительно символом орального секса.
В то же время художница Сара Лукас опубликовала фотографию, провозгласившую женскую сексуальность, победу женского начала, отказ от общественных запретов и узких рамок общепринятой символики. Автопортрет “Поедая банан” был сделан дважды: в 1990 и 2007 годах. Оба раза фотография осталась непонятой до конца.
В 1992-1997 годах художница Зои Леонард ушла от визуализации банана на полотне или фотобумаге к более простому приему: в рамках инсталляции “Странный фрукт” подгнившие бананы, яблоки и апельсины хаотично разбрасывались по полу выставочного пространства, символизируя увядание и преображение прекрасного в отвратительное.
2019 год. Итальянец Маурицио Кателлан выставляет в Майями инсталляцию “Комедиант”. Простой банан, приклеенный к стене монтажным скотчем: что может быть проще и эпатажнее (вероятно всё, что до этого делал Кателлан. Произведение искусства за 120 тысяч долларов было продано коллекционеру из Франции. Но закончилось всё весьма неожиданно и печально для банана: его сожрали.
Американец Давид Датуна снял скотч, достал банан и без сожаления съел.
На этом могла закончиться и история этой инсталляции, однако владельцы арт-пространства заявили, что перфоманс Датуны и остатки скотча, свисающие со стены - это хоть и не запланированная, но всё же новая, вполне самостоятельная инсталляция. Так “Комедиант” Кателлана, который изначально задумывался как символ глупости, парадоксальности и наивности современного искусства и современной публики, стал лишь ценнее от того, что изъяли ее главный компонент.