«Тот подъём, что охватил в июле 1914 года все слои русского народа, далеко превзошёл воодушевление 1877 года. Что-то великое, напоминавшее 1812 год, чувствовалось во всём – начиная с торжественного обещания Государя не заключать мир, пока хоть один вооружённый враг остаётся на Русской земле…
Во всех концах России запасные прибыли в свои части на 15% больше нормы, предусмотренной инструкциями Генштаба. Пришло множество добровольцев, особенно из студентов. Нападение внешнего врага как бы разрядило общую атмосферу.
Вчерашние космополиты оказались вдруг ярыми националистами. Господствующей нотой был, здесь, впрочем, безрассудный шовинизм, истерическая ярость против всего «немецкого»… С помощью печати, которой всюду чудились переодетые прусские ротмистры, серьёзное и всенародное дело защиты России превращалось в уголовный роман.
Исступлённо-шовинистическая форма патриотической вспышки летом 1914 года заставляла опасаться, что она будет кратковременной».