...Леди очень давно ушла. Очень давно. В две тысячи втором году. Восемнадцать лет назад. А будто бы - вчера. И я помню, что видела лицо королевы - матери, склоненное к ней, она гладила ее волосы, щеку, трепетно, трогательно, маленькой рукой в белой перчатке, поправляла что то на покрывале, и шептала, почти беззвучно. О прощании, о встрече. Скорее, о последнем.
Королеве - матери Елизавете Боулз (Боуз) Лайон было в ту пору больше ста лет. Но ей суждено было пережить свою дочь.Пережить свою непокорную Маргарет, младшую. Так и не ставшую королевой. Но оставшуюся навсегда Леди, которая ушла. Из тени королевского семейства, дворцов, власти, правил, диктата моды и этикета.
Ушла, чтобы создавать эти правила самой.
Первое правило леди было самое простое - родиться в замке. В волшебную ночь. И она его соблюла, родившись в 1930 году в Глемис - шотландском замке с приведениями, старинными комнатами, гербовым залом и вересковым чердаком.
На чердаке сушили вереск, а, может быть, хранили мед, никто доподлинно не знает. Но там она любила играть в детстве вместе со старшей сестрой Елизаветой, Лилибет. Заглядывать в шкатулки, сидеть в старом кресле, отряхивать оборки на нарядах забытых фарфоровых кукол, вальсировать фигурками по шахматной доске. Что еще? Придумайте сами.
Да, кстати, она была первой за триста лет в Шотландии настоящей принцессой, которая там родилась. Так она и создала правило. Первое в своей жизни.
Вторым правилом леди было – смеяться, когда захочется, не стесняясь ямочек на щеках. И она его, это правило, исполняла с особенным удовольствием. Многие модные журналы мира, в течении многих лет публиковали ее фото с обворожительной улыбкой, хотя она прекрасно знала, как важно блюсти серьезность.
Третьим правило леди было: «Никогда не говорить никогда!». Маленькая племянница короля Эдуарда Восьмого, герцогиня Йоркская, крестница королевы датской Ингрид, дочь Георга Йоркского и леди Элизабет Боулз – Лайон, совершенно внезапно стала настоящей дочерью короля, судьба подарила ее жизни иной расклад, и она с достоинством приняла его.
Четвертым правилом Леди было: не бояться быть в тени, не стесняться тени. Даже в такой позиции, на первый взгляд, невыгодной, можно оставаться самою собой, нужно лишь правильно держать спину, ходить с гордо поднятой головой. Проведя почти полжизни в тени своей старшей сестры, царственной дамы Елизаветы, леди Маргарет делала свою вторую роль такой блестящей, что иногда все забывали, что она - не ферзь! Что не она - королева.
Ее пятым и самым дерзким правилом была ее собственная смелость, искренность в заблуждениях. Она несколько раз отчаянно влюблялась, ее репутация летела к черту, она оставалась обманутой в своих надеждах и ожиданиях, но никогда не боялась самой себя, своих чувств, слез переживаний, выраженных в письмах к любимому мужчине, кто бы он не был: капитан – полковник ВВС Британии, герой Второй мировой войны, Питер Таунсенд или фотограф Сноудон, или садовод - баронет Родди, она в шутку называла его пятым баронетом, он был много ее моложе. Впрочем, кому это интересно теперь, когда баронета и садовода уже нет? Она ждала его предложения несколько лет, но он так его и не сделал.
Шестым правилом леди было не изменять своим привычкам. Каждое утро она просыпалась в девять утра, завтракала в постели, до одиннадцати утра читала газеты и курила. В одиннадцать принимала ванну, ее причесывали и одевали. Любое платье она надевала лишь однажды, после чего сразу отправляла его в стирку., чистку.
Оно ведь было дизайнерским, и быстро впитывало густой запах сигарет, наверное...
Она курила очень много - до шестидесяти сигарет в день, часто дразнила винные бокалы, но тем, не менее, Кристиан Диор называл ее "самой обворожительной, нежной, грациозной принцессой в мире". Леди отлично знала, как и с кем себя нужно вести, кому сказать комплимент, а кому - сойдет и дерзость. Она, конечно, могла позволить себе надерзить и Диору, но перед смертью он прислал ей тонкий шелковый шарф с автографом. Она любила шарфы. Как истинная леди.
Всю свою жизнь принцесса Маргарет дорожила, искренне и трепетно лишь несколькими вещами: письмами Питера Таунсенда, которые хранились в ее доме, в секретном сейфе. обедом со своею матерью, который подавался неизменно в час дня, и в котором были четыре смены блюд, вино и сырное ассорти. И еще, еще: улыбками своих детей.
Леди вышла замуж в шестидесятых, за фотографа Армстронг - Джонса, ставшего виконтом Линли и лордом Сноудоном. Детей было двое, Дэвид и Сара. Первые годы брак был крепким и безмятежным, но затем начались обоюдные измены, ссоры, скандалы, провокации для прессы. И супруги Армстронг развелись.
Всем остальным: островами, драгоценностями, поместьями, лошадьми, вниманием мировой прессы, очередным поклонником, леди дорожила едва ли. Она и на сорт роз, названных в ее честь, лишь слегка обратила внимание, так как была снисходительна к садоводам. Как никак, один из них был в течении нескольких лет ее любовником, и именно из за него она развелась со своим мужем.
Питер Таунсенд, конюший короля Георга Шестого, гроуп кэптэн британских ВВС,
( капитан, полковник возглавляющий авиагруппу, эскадру или ударное крыло ,дивизионный отряд самолетов. В русской армии нет точного эквивалента такому званию, только - полковник или, еще точнее, командир эскадрильи.. - автор.)
герой Второй Мировой, любил Леди, казалось, безмерно, но почему они расстались за несколько дней до обнародования документа об отказе Маргарет и ее детей от прав на британский престол, не знает никто!
Всем известно лишь одно: Таунсенд заявил, что никогда не смог бы сравняться в глазах Леди с весом ее долга перед страной. Исполнять свой долг всегда и повсюду. Это тоже было правилом леди. Но принимать решения о том, как исполнять долг и исполнять ли вообще, могла и желала лишь она сама. Никто и никогда не мог что то диктовать ей. Даже королева. Даже сестра!
За шесть дней до своего 25-летия принцесса написала тогдашнему премьер-министру Энтони Идену.
«Я пишу вам, чтобы рассказать о своих планах на несколько ближайших месяцах. В конце августа и весь сентябрь я буду в Балморале, и я не сомневаюсь, что в это время, тем более, что 21 августа мой день рождения, пресса будет публиковать различные предположения относительно моего брака с Питером Таунсендом», — начиналось послание.
«Я не собираюсь видится с ним в это время, но в октябре я вернусь в Лондон, а у него будет очередной отпуск, и я действительно надеюсь встретится с ним, пока он там. Но только после этого, я смогу решить, выходить ли за него замуж», — продолжила Маргарет.
«В конце октября или начале ноября я очень надеюсь, что смогу точно сообщить вам и другим министрам Содружества о своих намерениях», — обещала принцесса.
Королева, разумеется, знает, что я вам пишу об этом, но больше никто не в курсе, а так как сейчас все очень неопределенно, то вы понимаете, что все это сугубо конфиденциально», — предупредила сестра Елизаветы II.
Официальный биограф принцессы Маргарет Кристофер Уорвик заявил, что это письмо «совершенно по-другому представляет известные события».
«Это письмо полностью переписывает историю, так как тут вы видите очень целеустремленную и уверенную молодую женщину, которая контролирует ситуацию, говоря премьеру, что она еще не приняла решение.
Решение было продиктовано скорее трезвостью мысли принцессы Маргарет –Роуз и ее повышенным чувством чести. Она не хотела быть "трамплином" для карьеры капитан - полковника Таунсенда, ибо отлично чувствовала, что тщеславие бравого военного и его желание войти в королевскую семью выше, чем его истинное чувство к ней.
Она предпочла горечь искренности иллюзиям романтичности. Несомненно. Как истинная леди.
Но когда, спустя много лет, в ее дом проник вор и попытался украсть из сейфа письма Таунсенда, она не только вызвала полицию, но и оказала грабителю сопротивление, будучи уже серьёзно больной, страдая от частичного паралича тела после инсульта. Письма вору не достались, а леди получила серьезные ожоги и порезы на лице. Пришлось долго лечиться, но, честно говоря, ей было плевать на то, что там происходит с ее лицом! Всегда. Она знала, что выглядит, как истинная леди. При любых обстоятельствах.
Маргарет - Роуз, принцесса Йоркская, виконтесса Линли, графиня Сноудон, умерла 9 февраля 2002 года и была похоронена 15 февраля того же года в Вестминстерском аббатстве, в возрасте семидесяти одного года.
Скажу вам честно. Я мечтала написать о ней всегда. Что нибудь неординарное. Она никогда не была моим кумиром. Не была и для других каким то идеалом. Она просто была истинной леди. И не восхищаться ею я не могу.