Животное, которое избавило мир от сицилийской мафии, мрачно философствующий Ваня и угрюмый мизантроп с амнезией. Собрали самые классные русские комиксы.
Подписывайтесь на наш канал, чтобы быть в курсе лучших книг
«Енот»: черно-белый гость из 2007-го
«Енота» и его закадычных друзей Гриба и Батона придумала редактор и продюсер Bookmate Journal Кристина Ятковская в далеком 2007 году. Енот с приятелями прошли длинный путь от рисунков на листочке и открытках до популярности в соцсетях и мультфильмов на канале «2x2».
Енот явно не из тех, кто озабочен конкуренцией с сыном маминой подруги. Он мечтает стать зеброй, когда вырастет, любит есть грибы и дружить с ними (просто полосатый Ганнибал Лектер), ведет философские беседы с нарезным батоном и не любит электричество — в общем, неординарный парень. Иногда черно-белый зверек пьет и курит, чем вызывает приступы негодования у моралистов, считающих, что комикс не может научить читателя ничему хорошему.
Но если вспомнить, что шутливые истории вовсе не обязаны чему-либо учить, то становится очевидным: настроение они способны поднять на ура. Ведь очень сложно не улыбнуться при виде того, как Енот и Гриб непринужденно избавляют мир от сицилийской мафии (оказывается, всего-то нужно было сделать из нее сок), а Батон пытается флиртовать с сыром.
Кристина Ятковская «ЕНОТ»
«Инквизитор»: русский Бэтмен
Хотите настоящую отечественную супергероику без медведей и шапок-ушанок? Получите, распишитесь — «Инквизитор» Станислава Таривердиева. Здесь русский дух заключается в мелочах и деталях, так что место действия считывается даже подсознательно.
Отчасти это заслуга художника Максима Решетова, сумевшего изобразить знакомые лица с помощью современной техники рисовки, вызывающей ассоциации с иллюстрациями Марка Куберта («Современные Люди-Икс»). Именно характерные физиономии, будто срисованные с вечернего выпуска новостей, заставляют поверить, что все происходит в альтернативной Москве. Создатели не переборщили с символикой: «Жигули», полицейские бобики, пазики и триколоры есть, но они везде к месту и не воспринимаются бутафорскими декорациями, призванными по десять раз за выпуск доносить до читателя, что комикс-то про Россию.
В «Инквизиторе» удалось выдержать тонкую грань — рассказать мрачную, натуралистичную историю и не пуститься в чернуху. В этом искусном балансе безошибочно угадывается влияние западной школы графического нуара. От стиля за три версты веет «Темным Рыцарем» Фрэнка Миллера, а порой, когда супергерой в штатском наведывается на исповедь в церковь (к православному батюшке, в рясе и при бороде), миллеровским же «Сорвиголовой».
Несмотря на очевидные заимствования, Таривердиеву удалось поставить локомотив американской супергероики на рельсы российской действительности и наполнить его колоритным и безошибочно узнаваемым экипажем. Все суперзлодеи отечественные: воры в законе, олигархи и коррумпированные чиновники. Да и сам борец со злом, пусть и получил чужеземное прозвище Инквизитор, под маской — всамделишный русский Ваня, непробиваемо добросердечный днем и мрачно философствующий по ночам.
Станислав Таривердиев «Инквизитор. Глава 1»
«Вы-жившие. ГУЛАГ»: комикс о том, как железная рука гнала человечество к счастью
Серьезное и мрачное произведение с собственной миссией — напомнить об оборотной стороне сталинизма. Четыре короткие реальные истории, которые позволят краешком глаза взглянуть на то, через что пришлось пройти репрессированным и их близким.
Вот девочка, что с нетерпением ждет очередное письмо от осужденного отца. Враг народа — как-то раз он заявил, что «за границей рабочие живут лучше, чем у нас». Однажды она получит извещение о его смерти от истощения. Обычное дело. Таких, как он, за годы существования ГУЛАГа погибло 2 миллиона человек.
А это — Пантелеймон Казаринов. Участвовал в создании «Сибирской советской энциклопедии». Отправлен на Соловки за «подготовку к отторжению Сибири». Через пять лет расстрелян вместе с 1 111 политическими заключенными в ходе Большого террора. В 1958 году реабилитирован.
Комикс немногословен и скуден на кровавые подробности. Вы не найдете в нем пыток крупным планом и изможденных тел во всех деталях. Авторы не хотели создавать очередную страшилку, пусть и стремились дать возможность прочувствовать происходящее от первого лица.
Иллюстрации под стать рассказам — аскетичные, беспокойные. В основе всего три цвета: черный, белый и, что символично, болезненно-желтый. Лишь кое-где проблесками надежды вспыхивает оранжево-красный: в лучах восходящего солнца, освещающего дорогу рожденным в неволе детям, покидающим ГУЛАГ, и на плакате «Железной рукой загоним человечество к счастью!».
Масштабы «счастья», в котором оказалась одна шестая часть суши благодаря железной руке, можно оценить, взглянув на цифры статистики, приведенные после каждой новеллы. Около 20 миллионов человек прошли через лагеря ГУЛАГа за его 27-летнюю историю, треть из них — 6,6 миллиона — были впоследствии реабилитированы. Огромные сухие цифры трагедии целого государства, за каждой из которых кроется маленькая, но сокрушительная личная трагедия.
Сергей Кожевников, Тимур Булгаков «Вы-жившие. ГУЛАГ»
«Кошмары Литерала Джонса»: ужасы, написанные акварелью
Буйной фантазии тесно в рамках границ и национальностей. Снам тем более чуждо заботиться о таких мелочах, как менталитет (и здравый смысл). В «Кошмарах Литерала Джонса» вы не найдете ничего русского, так же как и любой другой национальной доминанты. И пусть в именах и архитектуре города, в который забросил главного героя распорядитель его снов, легко проследить западноевропейские образы, существовать такое место может разве что в горячечном бреду.
Кисть Владимира Рыскина на пару с воображением Ивана Кульгина создали двойственный мир, где все не то, чем кажется. Протагонист — Литерал Джонс, угрюмый мизантроп, которого тошнит от окружающих, — на деле оказывается чуть ли не самым человечным среди источающих доброжелательность жителей острова, разорванного надвое гигантским разломом. Здесь люди нередко имеют по два имени, дневное и ночное, и даже места называются по-разному в зависимости от времени суток.
Страницы комикса переливаются всеми цветами радуги (каждая иллюстрация выполнена акварелью вручную). Но яркий рисунок странным образом углубляет настроение меланхоличного бессилия и жути, нагнетаемое исчезновениями детей с улиц улыбчивого города и мысленными монологами Литерала. Он пытается переварить происходящее и не сойти с ума.
Ассоциаций с классикой сюрреализма здесь можно отыскать уйму: от двойственного «Твин Пикса» Дэвида Линча и «Цикла снов» Говарда Лавкрафта до психоделической хоррор-игры Fran Bow. Но это тот случай, когда все пересечения мимолетные, а в основе — неповторимый мир, порожденный свободным полетом фантазии. Верный признак того, что «Кошмары Литерала Джонса» ничем не уступают комиксам мирового уровня, — его хочется хвалить и рекомендовать к прочтению не потому, что он отечественный, а просто потому, что он классный.
