«В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему».
Не тот ли самый «восторг ли быть русским» ощущаешь, думая о том, что впервые в истории человечества Царю-Голоду бросил сокрушительный вызов русский гений?
Его звали Николай Вавилов. Академик Николай Иванович Вавилов, брат академика Сергея Ивановича Вавилова. Возможно он был бы братом и еще одного академика, но микробиолог Лидия Ивановна Вавилова погибла в экспедиции против чёрной оспы в возрасте 24 лет. Двоюродный дед православного священника Сергея Викторовича Вавилова. Сын думского гласного, купца Второй гильдии Ивана Ильича Вавилова. Потомок крестьян.
Такая ли семья – не частица самой драгоценной соли русской нации?
О гомологических рядах мы здесь говорить не станем. Мы кратко коснемся лишь фактов, которые были полностью признаны даже в позднем СССР. Даже их, да, сегодня пытаются оспорить одержимые бесами – те, кому ненавистен русский хлеб.
Я дам под этим очерком пару ссылок, где развиваю тему более подробно.
Факты таковы. Совсем юный, он уже был безусловно признан. Баловень судьбы. Спас от неожиданного мора победоносно наступающую на Кавказском фронте армию генерала Юденича. И – попросился, ну да, по театру военных действий, сопроводить его поглубже в Персию – за тамошней пшеничкой. Не возвращаться же, она, можно сказать, в двух шагах, Персия. Ну как мог ему отказать Юденич? Солдаты-то больше не умирали. Дали этому мальчишке конный конвой. Скачи за своей пшеницей.
За пшеницей он в другой раз прошел пешком в пустыне – питаясь, да, акридами. Оказался единственным и первым европейцем, чья нога вступила в отдаленные уголки Кафиристана. И ничего, даже абреки не тронули. Впрочем, до него добрался другой абрек. Но об этом потом.
Он прошел пешком и проскакал верхом больше, чем это в человеческих возможностях. Он побывал в самых разных уголках земного шара.
Я сильно подозреваю, что он не очень задумался о том, что случилась советская власть. Он и так спал по четыре часа в сутки. Он думал о хлебе, прежде всего о хлебе. Еще – о картофеле, масличных, пасленовых, прочих культурах.
Тогда простодушно считалось, что власти властями, а наука наукой. Могли ли ученые представить, что на точные и естественные науки поведет наступление агрессивное властное невежество?
Даже советская власть не помешала ему стать Президентом ВАСХНИЛ, так велик и безусловен был его мировой авторитет. Ему не помешали основать его ВИР, институт растениеводства, где хранилась его драгоценная огромная коллекция.
Но другой бы понял намек, в партию бы, что ли, вступил. Он такого не понимал. Еще нехватало глупостями заниматься.
Да, его занимало одно: чтобы люди не дохли с голоду, а хрустели себе булками, калачами, лепешками, круассанами.
И тут нашли друг друга два ничтожества: хитрый абрек и деревенская гопота.
Но Лысенко был лишь исполнителем. Главный ненавистник - не он.
Сталин ненавидел Вавилова люто. Причина проста: с Вавиловым нельзя было разделаться, как с кем угодно еще.
Сталин мешает Вавилову выехать заграницу, на Конгресс генетиков в Эдинбург. Мол - захочу и не пущу, знай свое место.
А мировое научное сообщество шлет Сталину, как теперь принято говорить, «месседж». Кресло председателя остается все заседания – пустым. Это место Вавилова. Никто из нас не дерзнет сесть там, где должен быть русский гений.
Ну как тут не захотеть – горло ему перегрызть?
Он понимал: нельзя. Картинка «Сталин убил гения» его не устраивала, было боязно.
Он обкладывал его десяток лет. Он добивался другой картинки: советские ученые доказали, что не такой уж гениальный этот ваш Вавилов. Сами доказали. Без нашего вмешательства.
Лысенко и Презент были тут незаменимы. К тому же, будучи полным невеждой, где горец мог понять, что авантюра с яровизацией провалилась полностью. Даже Вавилов ведь сначала дал Лысенку шанс попробовать. Но Лысенко знал: второго шанса ему, бездарности, не представится. Он вывел «научный» принцип: ученый должен заранее решить, каких результатов он хочет достигнуть. И если хочет – то их он и достигнет непременно. Вдумаемся, только вдумаемся в этот кошмар!
Конечно, такой подход не мог не понравиться Кобе.
Вавилова начали смещать со всех постов. Залаяли газетные шавки. Коба вызывал его в Кремль и лично хамил.
Но все же они осмелились арестовать Вавилова только когда по Западной Европе уже пошла война. Очень подходящий момент.
А дальше – адский мрак. 400 допросов с применением пыток. Следователь по имени Хват. Смертный приговор. Год ожидания казни. Год! В этот год Вавилов написал свой последний труд по земледелию. Он был уничтожен, этот труд.
Как же они его ненавидели…
Отмена смертной казни. (так легко не отделается…) Тюрьма.
Вавилов хотел накормить человечество. Он умер в тюрьме от голода.
Сталин убил его голодом.
Но еще не все страницы борьбы с «булкохрустами» перевернуты.
Ленинград. Блокада. ВИР. Бесценная коллекция, до которой никому нет дела. Ее отказываются эвакуировать. Да хоть сожрите… Авось сами не сдохнете.
Ученики убиенного Вавилова умирают от голода, сохраняя его коллекцию. Они умирают среди пшеницы, риса, овса… Лехнович с женой ночуют в институте, из последних дитрофических сил отапливая подвалы, где хранится уникальный картофель. Ольга Воскресенская, жена Вадима Лехновича, слепнет от голода, навсегда. Щукин умирает за рабочим столом – с пакетиком орехов в одной руке и описью пакетика в другой. Умирает от голода с пакетиком орехов в руках. Так его и нашли.
Подвигу вавиловцев посвящена мемориальная доска.
Коллекция Вавилова, находящаяся в Кубанском хранилище, сегодня стоит триллионы долларов. Ее ценность больше, чем золотой запас страны.
Но и это не всё. Уже после войны Сталин всё не может успокоиться. Последнее из его деяний – сессия ВАСХНИЛ 1948 года, где генетиков добивали те же Презент и Лысенко.
Какие же это были люди… Исполины.
Вот Презент заливается с трибуны: «Пока мы проливали кровь…»
Выскакивает Раппопорт, с черной повязкой на пустой глазнице. Хватает Презента за грудки. (А чего ему, фронтовику, бояться?)
«Это ты-то, сволочь, проливал кровь?!»
Развитие отечественной генетики было приостановлено надолго.
А Лысенко… После Сталина он поладил и с Хрущевым.
Чего б не поладить? Это он умееел.
При Хрущеве на всех ведущих постах в сельском хозяйстве стояли лысенковцы. Стоит ли удивляться тому, что страна превратилась из экспортирующей хлеб – в импортирующую?
Лысенко дожил до глубокой старости, похрустывая академическим пайком из спецраспределителя.
Но и это – еще не всё.
В нынешнем слепом дне идет мощная попытка реабилитации Джугашвили-Кобы-Сталина.
Коль скоро невозможно переложить его личное участии в убиении Вавилова на кого-либо другого, креативные нуворужи взялись за дело с другого конца: «реабилитируют» Лысенка.
При Брежневе их посадили бы в Кащенку. Но нынче – нормально.
Чем больше возможность общества получать информацию – тем больше воцаряется дикость.
А я еще не завершила темы "хрустящей булки"
(окончание следует)
Все изображения взяты из открытого доступа