Владимир Леонидович Савичев, к.политических наук, исполнительный директор Школы молодого этнополитолога в РБ, преподаватель Башкирской академии государственного управления в ходе июньской сессии Школы молодого этнополитолога представил современное понимание "мягкой силы".
— Современный мир очень быстро и качественно меняется по трем основным направлениям, если рассматривать приложение политической силы. Первое — сохранение Вестфальской системы. В первую очередь за это выступает Россия, которая считает, что национальные государства должны быть ключевыми акторами международной политики. Второе — это слом системы национальных государств как системы международных отношений. За это выступают прежде всего мировые финансово-промышленные группы, которые рассматривают национальные государства как главного противника на пути к достижению глобального господства. Третий момент — это формирование новой биполярной системы, — отмечает политолог.
— Сейчас мы видим два больших конкурирующих проекта в глобальном масштабе: элитаризма (с разделением на властвующих и подвластных) и его противоположности, считающей ошибочной деление на элиту и «ведомых». В лице Китая мы видим подход второго типа, когда ставка делается на общество, а не на отдельно выделившуюся потомственную элиту, — выделяет он один из полюсов этой новой биполярной системы.
Эти три пути определяют развитие современного мира и определяют приложение «мягкой силы».
Наиболее понятная модель касается сохранения Вествальского мира национальных государств. В крупных национальных государствах имеются внутренние механизмы, позволяющие этническим группам самостоятельно развиваться и реализоваться: от сохранения своей культуры и языка до участия в политике как этнополитическая группа. Эта возможность подкрепляется тем, что государство способно защитить свою территорию и действующую модель развития и имеющиеся культурологические установки.
Изменения в Конституции России, предлагаемые к всенародному голосованию, как раз сохраняют модель вестфальского национального государства и направлены на вывод из под влияния глобальных акторов, позволяют избавиться от «вашингтонского консенсуса». Этим элита и общество страны заявляет о том, что самостоятельно будет принимать решения о путях экономического развития.
Почему на сегодняшний день Россия является ключевым игроком в этом направлении? Потому что у России есть физическая возможность отстоять эту точку зрения. Экономически Россия не является какой-то доминантой в мире, но тем не менее, конкуренция не скатывается на уровень войны — причиной тому является наличие ракетно-ядерного потенциала. 92 процента ядерных боеголовок находится в руках России и США. Поэтому Россия является очень важным игроком с точки зрения обеспечения мировой безопасности, поскольку все мировые элиты понимают последствия.
Это с одной стороны усиливает значение «мягкой силы», потому что это не повод к началу ядерной войны. И с другой стороны, это позволяет поддерживать хотя бы какие-то минимальные «правила игры».
По второму направлению — слом национальных государств и глобализация — действуют глобальные промышленно-финансовые группы. Нельзя сказать, что это американские компании. Они могу базироваться в США, но настолько мобильны, что для них не принципиально где будет находиться головной офис.
Их главный фактор влияния — финансовый капитал. Это обеспечивает мобильность корпораций. При нынешних технологиях им не составляет труда при необходимости перенести пункт базирования куда угодно.
Как раз эти группы сегодня не заинтересованы ни в национальных государствах, ни в сильных этнических сообществах. Если мы посмотрим на США, то увидим, что та же Демократическая партия очень четко реализовывала концепцию «конгломерат меньшинств». Что произошло в 2016 году в США на выборах — это было маленькое чудо. Очень многие эксперты убеждены, что в США сегодня невозможно сформировать какое-то егдиное большинство, которое будет выступать на базе общих ценностей и которое обеспечит победу какой-то политической силе. Эта концепция Демократической партии активно реализовывалась и поэтому итоги выборов 2016 года расцениваются как чудо.
Демпартии собственно, никакие этносы не были нужны — ни у себя в США, ни вообще в мире. Причина в том, что любой этнос — это возможность сформировать очень сплоченную политическую группу, объединенную единым интересом, ценностями, традициями. причем эта группа способна мобилизовать ресурсы и бросить вызов попытке перестройки мира в целом. То, что сделал Трамп — это маленькое чудо, которое было создано на базе новых технологий.
Трамп продемонстрировал еще одну вещь, с которой приходится мириться и учитывать. Сегодня уже не так важен личный контакт для создания какой-то группы поддержки. Этот личный контакт может быть изменен на модель виртуального контакта. То есть можно формировать социальные группы, которые не объединены общностью языка, территории, истории и культуры. Они объединены конкретным сиюминутным интересом. Это говорит о переформатировании имеющихся этнических и социальных групп.
Второй момент: мы видим новую модель накопления и концентрации ресурсов. Национальные этнические группы, которые исповедуют вчерашние модели организации экономики, оказываются в ситуации аутсайдеров. Они не могут формировать такую норму прибыли, которая делает их модель конкурентоспособной.
Время среднего класса сегодня проходит. Это говорит о переформатировании и этнических сообществ. Поэтому мы видим огромную волну мигрантов. Причем эти мигранты выбивают традиционные модели социальной организации, поскольку для существующей модели социальной элиты даже интересно убрать прежнюю модель рекрутирования по социальным лифтам и четко сформировать этот новый разрыв: есть элита, которая даже генетически отличается от основной массы населения и есть основная масса населения, которая не может предъявить никаких исторических прав на то, что они являются основоположниками, претендующими на какой-то политический статус.
Будет ли это реализовано у нас? Мы до сих пор рассматриваемся как территория, сконцентирровавшая много природных ресурсов и не должна развиваться технологически. Поэтому возможности провоцирования этнических и межконфессиональных конфликтов постоянно будут появляться. Потому что мы интересны именно как территория разработки природных ресурсов.
Есть основания предположить, что этому что-то будет противопоставлено. Такое мнение есть и внутри самой политической элиты Российской Федерации. Наряду с мнением, что мы — лишь одни из участников «вашингтонского консенсуса», имеется мнение, что наша страна обладает рядом статусных возможностей и «в нашем лесу чужие медведи ходить не должны».
Мы сегодня сталкиваемся с ситуацией, когда «мягкая сила» на примере Украины это хорошо видно) использует национализм для того, чтобы разбивать традиционализм. Кажущийся парадокс: национализм всегда был основан на традиционализме. Но здесь мы видим, что национализм напитывается иным содержанием. Прежде всего идет «скупка» лидеров националистических организаций, которые прекрасно понимают, что они не являются политическим большинством и поэтому готовы в обмен на ресурсы реализовывать политику, диктуемую внешними игроками. В этом и есть новизна использования «мягкой силы», которая заставляет более внимательно относиться к происходящим событиям.