События вокруг убийства герцогини продолжают развиваться. У следствия появились новые улики, но нет орудия убийства. Выясняются дополнительные обстоятельства отношений герцога с гувернанткой. Родные заявляют, что герцог сумасшедший.
Предыдущие статьи:
«Санкт-Петербургские Ведомости», 1847, 21 августа, №189
«Вчера [20 августа 1847] передъ отелемъ Себастіани собрались столь же многочисленныя толпы народа, какъ и на другой день убійства.
Говорили, что Герцогъ Шуазель-Праленъ застрѣлился;
но этотъ слухъ былъ вскорѣ опровергнутъ занимающимися въ отелѣ судебными и полицейскими чиновниками, въ числѣ которыхъ находился и самъ Префектъ Полиціи.
Герцогъ былъ подъ столь строгимъ присмотромъ, что всякое покушеніе на самоубійство было невозможно. Онъ совершенно упалъ духомъ, ни слова почти не говорилъ, очень мало ѣлъ, а пища, которую онъ принималъ, приготовлялась въ присутствіи чиновниковъ, такъ что ему никакъ нельзя было доставить яду.
И дѣйствительно сегодня же утромъ подтвердилась неосновательность этого извѣстія, потому что Герцогъ въ пятомъ часу утра перевезенъ былъ изъ отеля Себастіани въ Люксембургскую тюрьму.
При этомъ присутствовали высшіе судебные и полицейскіе чиновники; поѣздъ состоялъ изъ четырехъ каретъ и былъ сопровождаемъ 40 городовыми сержантами. Арестантъ лежалъ въ каретѣ на матрасѣ, потому что онъ жестоко страдалъ коликой.
Galignani’s Messenger сообщаетъ, что Герцогъ Шуазель-Праленъ до отъѣзда въ тюрьму сознался въ своемъ преступленіи одному изъ членовъ своего семейства, и что въ одномъ отхожемъ мѣстѣ, вмѣстѣ со многими салфетками или носовыми платками, найденъ былъ еще и охотничій ножъ, которымъ, вѣроятно, совершено было убійство.
Какъ полицейскіе чиновники и Слѣдственный Судья, прибывшіе прежде всѣхъ на мѣсто преступленія, такъ и призванные ими единогласно объявили, что преступленіе было совершено рукой, неопытною въ убійствѣ.
Тѣло убитой было покрыто безчсленными ранами, отчасти изрублено, какъ говорятъ первые очевидцы.
Спальни Герцога и Герцогини такъ близки одна къ другой, что въ первой слышно почти каждое слово, сказанное во второй. Нѣтъ сомнѣнія по этому, что Герцогъ долженъ былъ слышать отчаянный крикъ о помощи свой убиваемой супруги. Но не смотря на это, Г.Шуазель-Праленъ на предлагаемые ему вопросы отвѣчалъ, что «онъ не слыхалъ ни малѣйшаго шума и ни малѣйшаго звука и вышелъ изъ своей комнаты не прежде, какъ одинъ изъ его слугъ прибѣжалъ увѣдомить его о происшедшемъ».
Въ Gazette des Tribunaux помѣщено сегодня слѣдующее извѣстіе о продолжаемомъ слѣдствіи:
«Мы уже говорили, что тщательно старались открыть оружіе, которымъ нанесены были раны. Поиски начались съ 9 ч. Вечера и продолжались до того же часа другого дня, но безъ всякаго успѣха. Пока эти поиски производились въ отхожихъ мѣстахъ, чиновники съ большею подробностью осмотрѣли комнаты Герцога и при этомъ сочли за нужное перевести его изъ спальни, въ которой онъ до того времени находился подъ строгимъ надзоромъ, въ другую комнату, въ третьемъ этажѣ и выходящую окнами въ садъ Elysee Bourbon.
Послѣ тщательнаго обыска чиновники нашли наконецъ въ ящикѣ одного стола, стоявшаго въ кабинетѣ, отломленную рукоять кинжала, на которой видны были свѣжія кровавыя пятна.
Но невозможно однако было найти клинокъ этого оружія, которое по всѣмъ вѣроятіямъ, послужило къ совершенію преступленія, но переломилось въ рукѣ убійцы; изъ этого и заключаютъ, что онъ впослѣдствіи дѣйствовалъ прикладомъ пистолета, котораго остались столь глубокіе слѣды на головѣ Герцогини.
Герцогъ на вопросъ, гдѣ клинокъ этого кинжала очевидно принадлежащаго ему, объявилъ, что онъ не можетъ дать на это никакого отвѣта.
Послѣ этого отказа со стороны герцога, сдѣлали обыскъ въ саду Elysee Bourbon, отдѣляющемся низкою стѣною отъ отела Себастіани и въ одномъ узкомъ проходѣ принадлежавшемъ къ дому Графини де Кастелланъ, но въ обоихъ местахъ безуспѣшно».
Теперь спрашивается справедливо ли извѣстіе сообщаемое газъ. Galignani’s Messenger о найденномъ охотничьемъ ножѣ и о сознаніи Герцога одному изъ многочисленныхъ членовъ своего семейства.
Вотъ что сказано въ Gazette des Tribunaux о дѣвицѣ де Лози, о взятіи подъ стражу которой, было вчера сообщено:
«При второмъ допросѣ, не сознаваясь въ тѣхъ короткихъ связяхъ съ герцогомъ Шуазель-Праленемъ, въ которыхъ обвиняютъ ея, она клялась въ своей преданности знаменитой фамиліи, осыпавшей ея своими благодѣяніями. Она выразила глубокое сожалѣніе о необходимости, въ которую была поставлена покинуть отель и дѣвушекъ, ввѣренныхъ ея надзору и этимъ старалась объяснить содержаніе своего письма къ Герцогу Шуазель-Праленю, найденнаго въ его бумагахъ».
Дѣвица Генріетта де Лози не Англичанка, какъ утверждаетъ одна газета, но Француженка. Ей 29 лѣтъ. До девятнадцати лѣтъ она брала уроки живописи у Г-на Делорма, но потомъ полагая, что у нея нѣтъ дарованія къ этому искусству, она вступила гувернанткою въ одно англійское или шотландское семейство въ Англіи, гдѣ и пробыла отъ 6-ти до 7-ми лѣтъ.
Въ 1842 или 1843 году она возвратилась оттуда и была представлена одною дамою Герцогинѣ де-Праленъ. Въ это время въ домѣ жила одна англичанка, по фамиліи Емитъ, но не въ качествѣ гувернантки; она вскорѣ оставила семейство Герцога Шуазель-де-Праленя, и тогда то дѣвица де-Лози, занявъ ея мѣсто, пробыла въ домѣ 5 или 6 лѣтъ.
Говорятъ, что вслѣдствіе ареста съ нею сдѣлался столь сильный нервическій припадокъ, что принуждены были доставить ей врачебное пособіе.
Трупъ убитой Герцогини выставленъ теперь на катафалкѣ въ отелѣ Себастіани. Но не прежде какъ по прибытіи Маршала Себастіани, находящегося теперь въ Женевѣ, а не въ Ліонѣ, назначенъ будетъ день погребенія.
Адъютантъ Генерала Тибюрса Себастіани отправился теперь курьеромъ въ Женеву. Туда же поѣхали третьяго дня и племянница Маршала съ его братомъ Генераломъ Т.Себастіани и со старшею сестрою Герцогини, дабы утѣшить престарѣлаго и больного Маршала въ его жестокой утратѣ.
Родные Герцога Шуазель-Праленя распространяютъ слухи, что въ нем съ нѣкотораго времени весьма часто появлялись признаки помѣшательства ума.
Герцогъ Шуазель-Праленъ родоначальникъ единственной нынѣ существующей третьей отрасли этого Герцогскаго дома.
Отецъ его былъ Камергеромъ Императрицы, Полковникомъ перваго легіона Парижской національной гвардіи, и въ 1814 г., отличался при защитѣ Парижа. Во время Ста Дней возведенъ онъ былъ въ званіе Пера, потомъ во время Реставраціи изгнанъ и снова получивъ дозволеніе возвратиться въ 1819 г. при Министерствѣ Деказа, умеръ въ 1841 г.
Помѣстье Праленъ возведено было на степень Герцогства въ 1762 г. У Герцога есть братъ Графъ Эдгаръ де-Праленъ, женатый на дѣвицѣ Шиклеръ и три сестры, вышедшія за мужъ за людей самыхъ древнихъ дворянскихъ фамилій. Онъ владѣетъ замкомъ и помѣстьемъ Во при Мелюнѣ; употребивъ 2 милліона на это имѣніе, онъ привелъ его въ то блестящее состояніе, въ которомъ оно было при своемъ первомъ владѣльцѣ Фуке.
Дядя его, Герцогъ де Куаньи, былъ такъ пораженъ этимъ происшествіемъ, что весьма опасно занемогъ. Прежде нынѣшній Герцогъ Шуазель-Праленъ былъ однимъ изъ самыхъ отъявленныхъ легитимистовъ, но нѣсколько лѣтъ тому назадъ онъ перешелъ на сторону новой династіи и былъ почетнымъ кавалеромъ при Герцогинѣ Орлеанской.
Новѣйшія извѣстія
Говорятъ, что Герцогъ де Праленъ пытался отравиться; когда именно – это не дознано. Онъ выпилъ нѣкоторое количество лавдана (опіума); сверхъ того у него былъ приготовленъ пузырекъ съ селитряной кислотой.
Какъ скоро это замѣтили, ему начали давать самыя сильныя противуядія и тѣмъ устранили большую часть опасныхъ дѣйствій лавдана; но не смотря на то у него была сильная рвота и въ немъ осталась разслабленіе, которому теперь и приписываютъ его молчаливость и уныніе во время допросовъ.
Настоящее имя бывшей гувернанкитъ дѣтей его не де-Лози, а Лора Депортъ. Она содержится въ тюрьмѣ Conciergerie и продолжаетъ утверждать, что не имѣла съ Герцогомъ никакихъ непозволительныхъ связей».
По материалам газеты «Санкт-Петербургские Ведомости», 1847, 21 августа, №189
Еще материалы по данному делу:
Продолжение следует.
Читайте также:
#санкт-петербургские ведомости #криминальная хроника #1847 год #старыегазеты #старые газеты #убийство герцогини шуазель-прален #шуазель #знаменитые преступления #история франции #старые газеты закон