Вот впереди показался край обрыва, а за ним - серые волны Тихого океана. Открытого океана без каких-либо морей до самой Америки, и катарсиса я здесь не испытал единственно потому, что прежде уже смотрел в океанскую даль с Кунашира. Под ногами раскинулась Косатка - совсем некрасивый, даже мрачный круглый залив:
Но мы и шли сюда не за красотой, а за прикосновением к истории. Поздней осенью 1941 года, когда русские ополченцы тысячами гибли в отчаянных боях под Москвой, в этом заливе стоял могучий флот, и по-самурайски гордые японские лётчики ждали приказа к великому бою. Ни Америка (на уровне общества), ни Япония (на уровне политиков) не хотели друг с другом воевать, но сотрудничество между ними становилось с точки зрения американского избирателя всё более, как сказали бы сейчас, токсичным.
Элита же в Соединённых Штатах понимала, что с со своей экономической мощью Америка может стать военной сверхдержавой. В 1940 году Германия вторглась во Францию, а Япония - во Французский Индокитай. Штаты, поначалу нехотя, ввели эмбарго на поставки "самураям" авиационного бензина, а в июле 1941 года и нефти. А тут надо заметить, что именно нефть была ахиллесовой пятой Японской империи - ни в Корее, ни в Китае, ни в Индокитае чёрного золота не нашлось. Ближайшая нефть, известная японцам, залегала на Северном Сахалине и даже продолжала там разрабатываться по концессии.
Но Халхин-Гол и Хасан показали, что на суше "самураям" не одолеть Красную Армию, а значит, даже заняв Северный Сахалин, продержатся там японцы максимум до первой зимы. На материке надежда была лишь на немцев, но всё яснее становилось, что Москву им так просто не взять, а ждать победы Гитлера несколько лет Япония без нефти не могла себе позволить. Не знали японцы и того, что гигантское нефтяное месторождение Дацин скрыто под Маньчжурией. Они смотрели на Южный ресурсный регион - британские и голландские колонии Юго-Восточной Азии (в первую очередь Индонезию), но полагали, что вторгнувшись туда, будут иметь дело с Америкой. А "если драка неизбежна - бей первым" - формула на все времена...
От Курил до Гавайев 5-6 тысяч километров по прямой, но фактически эти два архипелага соседи - между ними нет другой суши. Залив Хитокаппу на острове Эторофу был выбран местом формирования эскадры, куда вошли авианосцы "Акаги", "Кага", "Хирю", "Сорю", "Сёкаку", "Дзюйкаку" (в переводе - "Красный замок", "Кага", "Летящий дракон", "Голубой дракон", "Парящий журавль" и "Счастливый журавль"), 2 линкора, 3 крейсера, 11 эсминцев и 6 подводных лодок. Спутников тогда не было, самолёты-разведчики бы просто не дотянулись в этот район, да и искать на Курилах флот для удара по тропикам вряд ли кто-то бы догадался, тем более на этом берегу почти всегда туман.
Американцы ждали атаки на Филиппинах как ближайших своих владениях к Южному ресурсному региону, и разработали планы что обороны, что эвакуации. 25 ноября 1941, аккурат в день перелома в битве за Москву, японская эскадра покинула залив Хитокаппу, а 7 декабря массированным налётом палубной авиации практически безнаказанно разгромила Пёрл-Харбор. Известие о том, куда они идут, моряки и лётчики получили лишь в день выхода с Итурупа, и это привело их в восторг, так что иные просто беспорядочно стреляли в воздух. Но легко подумать, будто Рузвельт всё знал: самые ценные корабли, включая авианосцы и подводные лодки, в те дни находились в океане, а та же "Аризона" строилась ещё для Первой Мировой войны и морально устарела. Казавшийся японцам триумфальным налёт на Пёрл-Харбор не подорвал американской боеспособности, зато шокировал и сплотил американское общество. И сверхдержава вышла на тропу войны...
Фотографий, демонстрирующих причастность Курил к тем великим событиям почти не осталось - не зря же операция готовилась в строжайшей секретности. На кадре выше - флагман "Акаги", обратите внимание на характерную двухъярусную композицию японских авианосцев. На кадре ниже - вид залива Хитокаппу с "Дзюйкаку":
Гавайская операция стала для "самураев" началом конца - их промышленность империи не позволяла тягаться с почти половиной мировой экономики. В сентябре 1945 года гарнизон Хитокаппу капитулировал перед красноармейским десантом, но история базы на его берегах на этом не закончилась.
Как военный порт, в силу чрезвычайно мерзкого климата и беззащитности перед цунами, Косатку развивать не стали, но для охранявших Итуруп воинских частей она стала ключевым звеном. И вот 17 января 1960 года в открытый Тихий океан отсюда вышел не линкор и не подводная лодка, а танкодесантная баржа 306-го проекта под номером Т-36. У баржи был экипаж - 4 срочника стройбата: младший сержант татарин Виктор (по паспорту Асхат) Зиганшин и рядовые Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Иван Федотов, жившие в кубрике баржи, обычно пришвартованной к берегу.
Вышла в океан Т-36, конечно, не по чьему-то приказу, а по воле ураганного ветра, достигавшего скорости 60м/с. Справиться с ним баржа не смогла, на берег выброситься - тоже, волны разбили рацию, а горючее закончилась в отчаянных попытках как-то вырулить. И вот ребята оказались на крошечной скорлупке, имея в запасе несколько ложек крупы, буханку хлеба, банку консервов, пачку жира и ведро картошки, частью попорченной протекшим мазутом. На базе же, найдя на берегу вещи с Т-36, сочли её погибшей и поисковую операцию свернули очень быстро, тем более что на носу были ракетные учения.
Ещё японские рыбаки знали о "течение смерти" - даже в штиль люди часто не возвращались из океана. Холодное Оясио, сливаясь с тёплым Куросио со скоростью 78 миль в сутки уносит в самое сердце океана. Ещё хуже было то, что воды этого течения крайне бедны рыбой, и как ни пытались рыбачить ребята на барже, не попадалось им ничего. Зимой хотя бы дожди шли достаточно часто, чтобы собирать пресную воду в количествах вроде "три напёрстка на брата в день", а вот из еды остались только кожаные ремни и хозяйственное мыло. Из ремня, как оказалось, можно было сварить неплохой суп, а вот кирзу ребята варили в солёной воде и пережигали в печке напрасно - она хоть и похожа на кожу, а синтетический материал. Но это нам, сытым, легко рассуждать, а там вопрос стоял скорее в том, чтобы хотя бы обмануть организм.
Меньше пишут о том, как люди на барже сумели организовать выживание: ремни и сапоги в пищу пошли лишь в последние дни, а большую часть дрейфа там варили суп из картошки и жира - сначала раз в сутки, потом раз в двое суток. За весь дрейф между "узниками океана" не было ни единого конфликта, и даже когда Крючковскому по случаю дня рождения дали чуть увеличенный паёк, он разделил его со всеми. Последние еда и сигареты кончились аккурат на 23 февраля. Ребята постоянно трудились, например вычерпывали из трюма воду, потому что только труд не давал сойти с ума. Но - верили в неизбежность спасения, как верит каждый, когда неизбежна гибель.
Баржу несло сквозь самые пустые районы Тихого океана, по крайней мере в северном полушарии, вдали от промысловых угодий и торговых путей. Даже когда на горизонте стали появляться силуэты судов, у Т-36 не было ни малейших шансов быть замеченной. Наконец, в начале марта странное советское судно приметили на полпути меж Гуамом и Гавайями американские лётчики. Над баржей завис вертолёт, покружил и исчез, а сутки спустя из-за горизонта пришёл авианосец - всем было ясно, что по океану плывёт не секретное средство советской разведки, а судно, терпящее бедствие. Голодный дрейф продлился 51 день.
Оказавшись на борту авианосца "Кирсердж", ребята хотели попросить горючего и продуктов и вернуться в СССР своим ходом. Империалистической разведке с 4 срочников не было ни малейшей пользы, а повреждённую баржу как угрозу судоходству оперативно пустили на дно. Однако на авианосце понимали, что истощённые ребята, потерявшие больше трети естественного веса протянут считанные дни. Тот же Зиганшин, оказавшись среди людей, первым делом захотел побриться, но упал в обморок у умывальника и очнулся лишь через три дня. Все четверо влезали в один солдатский ремень.
На авианосце ребят выхаживали, кормили, лечили, и даже пища была привычной - кок был западно-украинский эмигрант. Но Зиганшин поначалу хотел повеситься: ведь они на вражеском корабле и потеряли казённую баржу! Океана он не боялся так, как чужих и своих властей: то ли капиталисты домой не пустят, то ли Советы в измене родине обвинят. О том, что солдаты живы, в их родных краях узнали от "Голоса Америки": пресса посетил "Кирсердж" на Гавайях, где история вновь свела Косатку и Пёрл-Харбор.
В СССР к родным спасённых поначалу наведывались чекисты, но уже 16 марта Хрущёв отправил поздравительную телеграмму: на родине из ребят решили делать безоговорочных героев. Корабль четверо солдат покинули в Сан-Франциско. Там, а следом и в Нью-Йорке, с простыми советскими парнями общались пресса, политики, консулы... "Итурупская четвёрка" стала своеобразным ответом "Ливерпульской четвёрке", и стиляги слагали про Зиганшина и его сапоги юморные песни.
Из Америки в Европу ребята добирались на легендарной "Куин Мэри", и её механик рассказывал, как сам когда-то был "пленником моря". Из 30 человек его команды погибли тогда лишь двое, но вовсе не от голода, а убив друг друга за еду. Совершив кругосветное путешествие, ребята вернулись на Итуруп, но вскоре героев демобилизовали, отправили на отдых в генеральский санаторий в Крыму, а оттуда - в военно-морское училище в Ленинград. Но сначала им пришлось примерять на себя роль звёзд: тот же Зиганшин обошёл с рассказом о своём подвиге едва ли не все военные корабли и военно-морские заведения Советского Союза. Год спустя популярность "итурупской четвёрки" затмил новый советский герой - Юрий Гагарин. Все четверо дожили до 21 века, оставив детей и внуков. Зиганшин умер в Ломоносове в 2017 году.
Приключения Косатки же не кончились и на этом, причём теперь они стали "входящими". 1 июля 1968 года здесь произошёл Итурупский инцидент - воздушное пространство СССР нарушил американский авиалайнер Дуглас ДС-8, который вполне могли бы и сбить, как спустя 15 лет злополучный корейский "Боинг" над Сахалином. Но время было другое, более что ли ответственное? Предупредительный огонь истребители открыли только когда "Дуглас" попытался уйти, а экипаж эти выстрелы понял. Посадили самолёт на аэродроме Буревестник, и пассажирами его оказалось две сотни "дублёных загривков", летевших из Вьетнама в отпуск. Теоретически, они могли бы захватить аэродром, но был ли в этом смысл? После нескольких дней согласований самолёт за счёт советской стороны заправили и отпустили восвояси.
А 19-20 октября 1979 года на Костаку обрушился "Тип" - мощнейший тайфун в истории человечества. Его диаметр достигал 2200 километров (почти вдвое больше всей Курильской гряды), скорость ветра - 305 км/ч (это 2/3 от скорости ветра в стенках торнадо), а жертвами в море и на островах стали почти сто человек. К Итурупу "Тип" подошёл уже глубоко на излёте, но этого хватило, чтобы разрушить аэродром - дело в том, что взлётка Буревестника была крыта гофрированным железом, и ураган просто скатал её в рулон! Вместе со всеми стоявшими там самолётами...
Какое-то укрепление на высоком берегу, вполне может быть, что японское:
Косатка встретила холодной свинцовой волной и чёрным вулканическим пляжем, исполосованным следами армейских колёс и траков:
Грозный хребет другой стороны круто обрывается к морю. Там, говорят, много красивых водопадов, но дойти до них можно лишь пешком, хитрыми тропами по перевалам в бамбучнике и стланнике. Причём этот путь почти всегда пролегает сквозь облако:
С другой стороны, за заливом - тот самый аэродром Буревестник, основанный японцами как Теннеи. После "Типа" на него уложили бетонную взлётку, и вплоть до 2014 года это был основной аэропорт Итурупа. Там даже кое-что осталось от японской военной базы, но похожие сооружения мы видели и ближе, а туда дойти не успевали бы никак.
Берег ощерился вкопанными броневиками. Самые характерные укрепления Южных Курил - это именно броневики и танки, вкопанные в землю в качестве огневых точек. Танковые башни среди бамбучника я видел и по пути сюда (но не успел заснять), а больше ими славятся сопки Шикотана. Эти машины же служили противодесантными ДОТами:
Косатка имеет очертания неправильного круга диаметром порядка 9 километров, и берега её почти по всей окружности низкие и тоскливые. Зато - проезжие, но есть и обратный случай - там, где к морю спускается Стратегичка, в залив вдаётся Чёртова скала. Почему прозвали её так, не знаю точно - она и проехать мешает, и в профиль похожа на дьявола, хмуро глядящего на океан:
Нам же предстояло лезть к чёрту даже не в пасть, а явно в другое отверстие:
Явно рукотворный тоннель:
С обратной стороны Чертовка ещё зрелищнее:
Под обрывом - лужица в форме сердца:
За злыми волнами - тот берег. Мрачная погода по меркам Косатки ещё хороша - чаще здесь просто всё в густом тумане.
Дальше ещё один тоннель:
Если на сахалинском мысе Жонкьер тоннель всего один, то утёсы Чертовки ими буквально изрыты. Местные называют их Японский госпиталь - якобы, в этих штольнях лечили раненных во время американских налётов.
На самом деле я не очень в курсе, налетала ли сюда авиация с белой звездой, а тоннели - явно коммуникации, соединявший какие-то военные объекты в укромных мелких бухточках, куда иначе просто не попасть.
Не знаю, как далеко бы я ушёл этими тоннелями, вполне возможно, что просто пересёк бы Чертовку. Но вместо этого мы пошли обратно:
Над входом в первый тоннель - что-то вроде разрушенного бетонного ДОТа со своей короткой тупиковой штольней:
А так из него смотрится берег. По песку одна за другой ехали тяжёлые машины - джипы, военные грузовики и даже лёгкая бронетехника, и все крутым подъёмом объезжали Чёртову скалу через верх. Но стоило было нам выйти на берег, как поток оскудел - судя по всему, на тех объектах поодаль кончилась смена, и личный состав укатил домой вереницей:
Мы побрели дальше по дороге, за мост через Маловодную речку. За речкой начинались какие-то остатки инфраструктуры явно не советских лет:
В том числе огромное серое здание, местным известное как Японская тюрьма. На тюрьму, по общей своей мрачности, оно весьма похоже:
Но военнопленных (с которыми самураи во Второй Мировой войне, в отличие от Первой, обращались хуже фашистов) на Итуруп не везли, а бородатые айны к тому времени стали приметой ушедшего прошлого. Да и зачем тюрьма на военной базе? Конечно же, это склад, где могли храниться например боеприпасы для атаковавших Пёрл-Харбор самолётов. А скорее - какие-нибудь припасы или обмундирование, но всё же для тех, кто ушёл на тот легендарный бой.
Ныне, это, пожалуй, самая крупная японская постройка, сохранившаяся на Курилах, в отличие от Сахалина довольно бедных японской стариной. Бывшие хозяева, определённо, устроили бы в ней музей Гавайской операции, для нас же это проклятые руины побеждённого врага.
Я зашёл внутрь. Судя по краске, не так уж и давно это был действующий военный объект. А в комнатах и коридорах вспоминаются то "Сталкер", то "Зелёный слоник":
-Акаги! Кага! Хирю! Сорю! Сёкаку! Дзюйкаку! ЭТО ЗНАТЬ НАДО!!!!!!!!
В центре - зал с парой колонн:
Основной корпус имеет Г-образную форму, а П-образность зданию добавляет второй корпус с мощной ржавой дверью:
Изнутри похожий на какой-нибудь гараж:
В целом, тут всё выглядит гораздо качественнее и капитальнее, чем на сахалинском аэродроме Сокол (Отиай), откуда в 1983 году летали сбивать корейский "Боинг". Возможно, дело в том, что здесь эти сооружения служили не только складами, но и укрытиями от цунами.
Цунами, кстати, сюда последний раз приходила 11 марта 2011 года, но высотой всего 2 метра - это был отголосок Великого Восточно-Японского землетрясения, которое убило в Стране восходящего солнца без малого 20 000 человек и, через аварию Фукусимы, всю атомную энергетику в придачу.
У берега - ещё какие-то заброшенные укрепления, а дальше - действующие воинские части. Понимая, что под вечер нас никто не подберёт, мы обречённо направились в Горное - ближайший посёлок в 5 километрах отсюда. Мне было жалко 3000 рублей, потраченных на гостиницу вхолостую, но где-то нужно было ночевать. Пару раз останавливались машины, но намёков на ночлег водители в упор не понимали, а ехать в Горное мы не хотели, надеясь до последнего, пока идём пешком, что-то ловить в нужную сторону. Наконец, один водитель сказал нам всю правду:
-Да вы что?! Какое ночевать?! На нас тайфун идёт, завтра вы вообще никуда не уедете!
-А как думаете, есть шанс поймать машину в Курильск?
-Ни малейшего! Кому надо - уезжают все до обеда. Кто захочет в потёмках по такой дороге ехать?!
-А за деньги?
-Садитесь-ка вы ко мне, поехали в Горный! Там придумаем что-нибудь.
В итоге обратная дорога в Курильск, 60 километров, обошлась нам в 5000 рублей.
