13.01.1921-06.03.1942
Василий Кубанёв родился в крестьянской семье и был первенцем. Отец был писарем в сельсовете, потом служил на почте, затем на счетной работе.
В три года Василий научился читать. к 10-ти годам начал писать стихи, а в 14 печатается в районной газете.
Начиная с 1936 года начал активно публиковаться и в областных газетах, после чего его замечают в воронежской писательской организации и приглашают на семинары молодых и начинающих авторов.
В восьмом классе Василий влюбился в свою одноклассницу Веру Клишину. На один из своих первых гонораров за опубликованные стихотворения он купил ей валенки, потому что та была плохо обута и мерзла. В этом поступке окружающие увидели грубое нарушение моральных правил. Подобная оценка поступка со стороны общества оказала сильное влияние на молодого поэта и его дальнейшее творчество.
Прочтите стихотворение «Те дни». Это скорее не стихотворение, а поэма. Я не буду его выкладывать полностью, не хватит места. Найдите, не поленитесь. Это очень взрослое произведение.
Когда было 17 лет, из семьи ушел отец. От поступления на историко-философский факультет пришлось отказаться и остаться вместе с матерью и маленькой сестрой в родном городе. Он устроился литературным работником, а через несколько лет в свои 20 уже был известным и успешным журналистом, регулярно публикующим свои статьи в районной газете.
В 1940 году уехал из города и начал работать сельским учителем. Говорил, что любил больше всего на свете детей, музыку и цветы.
Поэзию не бросал все это время. Вынашивал в себе идею создать огромное эпическое полотно - статью об искусстве, которое бы пришлось писать всю свою жизнь. И он готов был это делать. Он называл этот проект «Целое».
В те же годы, видя политическую ситуацию между странами, говорил о неизбежности войны с Германией. Он готовился к участию, проходил курс бойца всевобуча.
С началом войны не видел себя нигде, кроме как на фронте. В августе 1941 года начал обучение в авиационном училище, где готовился стать стрелком радистом. Попав на фронт тяжело заболел и ему пришлось вернуться в родной Острогожск, где недолго думая, он снова занялся редакционной деятельностью. Из-за этого он заболел еще сильнее и уже не смог оправиться. 6-ого марта Василий умер от воспаления легких.
К сожалению, многие из стихотворений Василия Кубанева утрачены безвозвратно.
Радостно то, что в его родном городе Острогожске, в Мичуринске, где он учился, и в Воронеже его помнят до сих пор.
Моё личное ощущение от встречи с его поэзией - как будто встречаешь источник с огромной силой и напором. Как будто встречаешь нечто необъятное перед собой, но видишь только сотую, нет, тысячную его часть. Вот так лично я оцениваю творчество Василия Кубанёва. В нём был поистине огромный потенциал.
Из его писем:
28 декабря 1937 г.
Я долгое время ломал голову над тем, как можно широко и глубоко изучить жизнь? Сейчас ответ на этот наивный вопрос я нашел: самый верный способ познать жизнь — жить. Не отъединяться, не «страдать», не корчить из себя отвергнутого и непонятого, но жить — жить болями и радостями родины, мыслями и делами мира…
13 июня 1938 г.
Пусть даже я никогда не научусь писать хорошие книги — не беда! У меня остается жизнь, которая — как бы ни была она мала и как бы ни казалась бедна — всегда сильнее книг.
Поразительно, правда?
И конечно же не могу не выложить несколько стихотворений:
От дождей, летящих мимо...
От дождей, летящих мимо,
От невидных пирамид
Опьянело пианино,
В раму жимолость стучит.
Разгибает и сжимает,
Отшибает от стола
Холостая, неживая
Трубяная фистула.
Заглуши ее с размаху,
Легким свистом побори,
Чтоб рассыпалось со смаком
Удалое попурри,
Разломи постель, и скройся,
И прижухнись, не дыша.
Слышишь, осень? Это осень,
А не страх и не душа.
Ты, как это пианино,
Сходишь от ночей с ума.
Спи. Они промчатся мимо.
Лампа выгорит сама.
***
Если нету на сердце печали -
Отличишь ли осень от весны?..
Помню, в детстве снились мне ночами
Сказочные, розовые сны.
Я теперь умею слышать жалость
Даже в щебетании лесном,
А тогда мне жизнь еще казалась
Радостным, неповторимым сном.
Отзвенело детство золотое,
Смолк и смех, и песни ранних лет.
И во сне мне видится иное,
Да и в жизни прежнего уж нет.
В жгучей, неосознанной обиде
Об ушедшем с болью я кричу.
Навсегда рассыпалась обитель
Детских снов, мечтаний и причуд.
Из обломков рухнувшего храма
Вынес я к шестнадцати годам
Теплое, большое слово мама
Да под бровью неглубокий шрам...
Одиночество
Весь мир во мне.
Я весь заполнен им,
Весь мир во мне.
Я навсегда один.
Я в мире, мир во мне,
и я один.
Весь мир во мне.
Я весь растянут им.