Всю жизнь моя деревенская бабушка прожила с опасением – «А что люди скажут?»
Это относилось ко всему.
Гуляешь по деревне в коротких шортах? А что люди скажут?
Вместо того, чтоб на грядах ковыряться кверху одним местом, гамак натянула, да и с книжкой там улеглась. А люди что скажут?
Цветами хочешь тут засадить, а не картошкой? Ужас какой! А люди что скажут?
Мнение этих гипотетических людей было важно везде. Как это, ты устала, и легла днем отдохнуть! Да как же так! День белый на дворе, а люди что скажут?
В свою защиту хочу сказать, что на грядах я тоже убивалась, будь здоров. И полола, и сажала, и окучивала. И в жарынь таскала ведра с реки, потому что колодец пересыхал.
Но в бабушкином воображении люди денно и нощно следили за нашей семьей и расслабляться было нельзя. Особенно не поощрялось сидение с книгой. Оно было особенно бесполезным. И в самом деле, всегда ведь можно было найти что поделать нужного для хозяйства. А тут, извольте радоваться, с книжкой уселась!
Годы шли, внучки росли, и в ход пошли новые опасения. С одной стороны, внучки не должны гулять с лицами противоположного пола. Мало ли! А вдруг люди что скажут про низкую социальную ответственность? А с другой, если внучки долго не выйдут замуж, то люди скажут, что они, мол, страшные, и мужскому полу непривлекательны.
Как тут соблюсти баланс? Бабушка очень страдала.
Люди говорили без умолку и в своих разговорах охватывали буквально все темы.
Например, как-то мы не были в деревне больше месяца, а по приезду обнаружили, что баня наша, любовно построенная, в очень б/у состоянии. Оказалось, что соседи, с чадами и домочадцами, моются в нашей бане, пользуясь заодно и нашим колодцем. Бабушка позволила.
У моей двинутой на чистоте мамы перед глазами пролистнулся весь перечень болезней из медицинской энциклопедии. – Это, как минимум, грибок! – крикнула она страстно.
- Да как же я откажу? – удивилась бабушка. – А что люди скажут?
Мама была непреклонно и сама разбиралась с обиженными соседями, страждущими омовения.
Люди говорили, бабушка мучилась, и виновато отводила при встрече с ними глаза. Но на будущий год эти люди поставили у себя прекрасную рубленную баню.
С годами тем для осуждения становилось все больше. Одна внучка слишком рано вышла замуж. Люди могли сказать, что это неспроста. Что свадьба по нужде, так сказать. Другая внучка родила без мужа. О-о, тут люди могли говорить прямо не затыкаясь.
Потом дочь развелась с мужем. Ужас! Что люди скажут?
Внучка с мужем уехала в Питер. Вот зачем это надо? Что дома не сиделось? А если не получится? А, наверняка, не получится! И что люди скажут?
А другой внучке надо немедленно найти мужика! Хоть какого! Чтоб ее с дитем взял, чтоб одиночкой не была. А то что люди скажут?
Мамины слова, что у этих самых людей точно такая же жизнь, что и они женятся-разводятся-уезжают, на бабушку не действовали. Всю жизнь она прожила как на сцене. Вот третий акт, сцена вторая, а в зрительном зале все деревенские в вечерних платьях с биноклями.
Что послужило катализатором к такому ее поведению, я не знаю, но немножечко отразилось и на нас.
Когда мама приезжает ко мне, она, нет-нет, да и делает замечания. Дескать, не по возрасту уже в джинсах ходить, лучше брюки классические, и кроссовки в шкаф поглубже задвинь, а купи-ка туфельки приличные. Тут я улыбаюсь и в тон говорю: «А то что люди скажут?» Мама понимает и смеется.
Да и я порой чувствую вину, когда вместо того, чтобы делать домашние дела, валяюсь с книгой, не в силах оторваться. И перед глазами начинают толпится люди, с укором качающие головой. Но я тут же встряхиваю головой, и предлагаю им заняться своими делами, а не лезть в мои.
