перевод © Lily Snape по материалам https://globalnews.ca/news/7188736/paul-mccartney-beatles-flaming-pie-reissue-interview/
оригинальная публикация в группе ВК Paul McCartney, Wings и не только https://vk.com/@paul_mccartney_and_wings-flaming-pie-interview
Прошло уже более 23 лет с момента выхода 10-го студийного альбома сэра Пола МакКартни Flaming Pie, получившего признание критиков, и в ознаменование сертификации "золотая пластинка" Universal Music переиздает её в рамках Архивной Коллекции бывшего басиста Битлз.
Flaming Pie является 13-й частью удостоенной премии Grammy Архивной серии и будет переиздан в различных физических форматах, включая бокс-сет 5CD/2DVD/4LP Collector’s Edition, 31 июля 2020 года.
14-трековый альбом впервые вышел 5 мая 1997 года и включает в себя многие из любимых фанатами МакКартни его небитловских хитов, такие как Young Boy, The World Tonight и Beautiful Night.
Альбом примечателен не только тем, что был спродюсирован Полом, ныне покойным продюсером Битлз Джорджем Мартином и Джеффом Линном из Electric Light Orchestra (ELO) и супергруппы Traveling Wilburys, в которую входил Джордж Харрисон, бывший гитарист Битлз, до своей смерти в 2001 году. Барабанщика Битлз Ринго Старра даже пригласили выступить на нескольких треках вместе со Стивом Миллером.
Прежде чем написать, записать и выпустить Flaming Pie, МакКартни работал вместе с Мартином, Харрисоном и Старром над составлением трёх отдельных альбомов-антологий, которые состоят из большей части материала легендарной британской рок-группы за их десятилетнюю карьеру.
В своём новом интервью автор Yesterday рассказал о своём опыте воссоединения с Мартином и двумя товарищами по группе Битлз, а также рассказал о том, как эти студийные сессии неизбежно сформировали и вдохновили то, что в итоге стало Flaming Pie. Он назвал создание Антологии Битлз “курсом повышения квалификации, который установил рамки для” Flaming Pie.
— Каково происхождение Flaming Pie, и как Вы остановились на этом в качестве названия альбома?
Когда мы с Битлз начинали в Ливерпуле, там была местная музыкальная газета под названием Mersey Beat. Джона (Леннона) попросили немного объяснить. Он, в лучших ленноновских традициях, сказал: “Это было в видении: человек появился на пылающем пироге (flaming pie) и сказал им: с этого дня вы - Beatles с буквой А”. И пошло-поехало. Так мы всегда и объясняли, когда нас спрашивали, почему мы называемся The Beatles.
И поэтому я просто подумал, что я тот самый человек на пылающем пироге! Я напишу об этом песню. Она немного ироничная. Персонаж - человек на пылающем пироге - он довольно крут. Он немного спятил. Все, кому я говорил об этом, только улыбались.
И в той статье в Mersey Beat заключено столько наследия. Столько памяти о Джоне, так много флэш-беков и тёплых воспоминаний для меня. Мы с Джоном придавали большое значение названиям: Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band, Rubber Soul. Люди такие: “Что?!” Так что мне очень понравилась эта необычная идея с названием Flaming Pie - Пылающий пирог.
— Итак, вспоминали ли Вы Битлз, когда делали эту пластинку?
Я разделался с проектом The Beatles Anthology, имея острое желание заняться новой музыкой. Антология вдохновила меня, потому что она напомнила мне стандарты Битлз и стандарты песен. Это был хороший курс повышения квалификации, который как бы задал мне рамки для данного альбома.
Антология взметнула все эти воспоминания, о которых у меня так долго не было причин думать. Все воспоминания о Битлз. Это был очень радостный период бесконечных разговоров с Ринго и Джорджем обо всём, что мы сделали. Особенно разговор с Джорджем, который вернул меня в воспоминаниях ещё дальше. Я вспомнил все наши старые шутки, наши старые песни. Мелочи. Даже ещё до Битлз. Ещё когда он был просто моим дружком, которого я привёл в группу. После завершения этого проекта мне стало легче видеть, куда я могу двигаться дальше.
— Как Вы узнали, с чего начать?
Одно из того, что я всегда делал с Битлз, - это проигрывал наш последний альбом, прежде чем мы переходили к следующему. Например, я ставил, скажем, Rubber Soul. Я проигрывал его целиком, просто поглощая, словно фанат. И понимал, к чему мы пришли. А вот и граница. А теперь давайте попробуем перепрыгнуть через неё.
Так что элемент этого есть на Flaming Pie. Он был с эдаким битловским привкусом. Всегда есть отголоски. Ничего нельзя с этим поделать. Когда ты пишешь, это ты сам. И когда ты только что переосмыслил работу всей своей жизни, ты получаешь представление о том, куда идти дальше.
— Как бы Вы описали процесс написания песен для материала на Flaming Pie?
Песни могут прийти откуда угодно. Иногда я отвозил Линду на одно из её кулинарных заданий, и в один прекрасный день я отвёз её на фотосессию в фермерский дом в Кенте. Я держался в сторонке, поднялся наверх и придумал себе заданьице: написать песню.
Я знал, что съёмки Линды будут длиться около двух часов, поэтому я поставил себе крайний срок: написать песню за это время. И так появилась Somedays. За это время я написал целую песню. Как правило, ты записываешь большую часть песни на бумагу и откладываешь её завершение на следующей неделе. Но я подумал, что надо её закончить всю, чтобы когда Линда завершит съёмки и спросит: “Что ты делал? Скучал?” - я мог бы сказать: “О, я написал эту песню, хочешь её послушать?” Это просто небольшая игра, в которую я иногда играю сам с собой. Мы с Джоном часто играли в эту игру, и, кажется, нам никогда не требовалось больше трёх часов, чтобы написать песню.
— Вы сами играете много партий на пластинке. Как Вы рассуждали при планировании сессий записи?
В действительности я об этом слишком сильно не задумывался. Хорошо то, что у меня всегда есть альтернатива. Я имею в виду, что абсолютный экстремальный сценарий - это просто сделать всё самому. И на 'Flaming Pie' есть песни, где я так и делаю.
Так было на 'Somedays': я записал её сам, сыграл всё, как и на 'McCartney'. Но когда я работал над окончательным вариантом, я подумал, что, возможно, его можно было бы немного аранжировать, поэтому я позвонил Джорджу Мартину. Кто лучше него сделает это?
— Какие отличия Вы замечаете, когда делаете всё это сами? Есть ли что-то в особенности, что выделяется?
У меня нет формулы, как делать альбом. И это большое удовольствие, что мне не нужно иметь формулу. Но всегда есть какой-то спусковой крючок, который посылает меня в определённом направлении.
Это может быть возвращение к спонтанности старого битловского материала, или это может быть прослушивание одной из моих пластинок, или это может быть даже прослушивание чего-то из Стиви Уандера - он тоже сам записывает многие из песен на своих альбомах. Но, например, когда я подошёл к созданию Chaos And Creation In The Backyard с Найджелом Годричем, он сказал: “Можем ли мы сделать это без Вашего бэнда?” Причина была в этом.
Всегда есть какой-то спусковой крючок, который заставляет меня задуматься, и мне это даже нравится. И я бы сказал, что для альбома Flaming Pie таким крючком, наверное, был Джефф Линн.
— Как возникла работа с Джеффом Линном?
Я знал, что он делает хорошие записи. Мы вместе сделали Free As a Bird в рамках The Beatles Anthology, и мне понравилось работать над ней с Джеффом. У него очень хорошо выходят гармонии, и он очень точен с своём продюсировании. С ним не бывает слишком много шероховатостей. Это его стиль.
Он весёлый парень, и у нас схожее направление мысли. Несмотря на успех Битлз, никто из нас никогда не умел читать или записывать ноты. И Джефф был таким же. Он совершенно справедливо сказал: “Мы все это всё просто выдумываем, не так ли?” Вот так. Это наше мастерство. Мы всё придумываем. Например, на такой песне, как Here Comes The Sun, довольно сложные тактовые размеры, но бы мы не смогли назвать эти тактовые размеры. Нас это не интересовало. Мы просто впитывали, учили, а затем играли. И вот почему Джефф сказал: “Мы просто всё это придумываем, не так ли?”
С такими людьми очень хорошо работать. У нас одинаковые "университеты". Видно, что мы работаем как сумасшедшие. Мы наработали 10 000 часов, и это равносильно учёбе в музыкальной школе Беркли.
— Вы также работали со Стивом Миллером, как это происходило?
Со Стивом мы уже были знакомы некоторое время. Мы познакомились ближе к концу Битлз. Я был на битловской сессии в Olympic Studios в Лондоне, которая закончилась большим скандалом, а я остался в студии после того, как все остальные ушли. Стив просунул голову в дверь и попросил на время стереосистему. Мы разговорились и решили сделать что-нибудь вместе, так что я присоединился с яростной игрой на барабанах на одном из его треков - My Dark Hour. Мне просто хотелось барабанить, и это было здорово, потому что оно помогло мне выпустить всё своё раздражение посредством этих ударов!
Так что я знал его с тех пор, как мы вместе работали в 60-е годы, а через несколько лет я позвонил ему и сказал: “У меня есть пара песен, ты не хочешь записать их вместе?” Он сказал: “Приезжайте к нам в студию”.
Это было реально круто, мы поехали к нему в Сан-Вэлли, штат Айдахо. Мне нравится музыка Стива. Он отличный певец, гитарист и автор песен, поэтому я подумал, что было бы неплохо снова поработать с ним.
— Вы помните, как Вы рассуждали, чтобы привлечь Ринго?
Я годами говорил Ринго, что было бы здорово что-то сделать, потому что мы никогда не работали так много после Битлз. Однажды вечером Джефф предложил: “Почему бы тебе не пригласить Ринго?” И я сказал: “ОК!” Всё само собой случилось.
У меня была песня Beautiful Night, которую я написал уже довольно много лет назад. Она мне всегда нравилась, но я чувствовал, что теперешняя её версия не совсем та.
Так что я достал эту песню к приходу Ринго, и сразу же всё стало как в старые добрые времена. Я понял, что мы так давно этим не занимались, но нам было так комфортно работать вместе. Итак, мы записали Beautiful Night, а в конце прицепили быстрый отрывок, которого раньше не было. И когда мы выходили из студии в операторскую, Ринго изобразил швейцара: “Ну что ж. Проходим, не задерживаемся...” Если вы внимательно прислушаетесь, то услышите, что мы это оставили.
Когда мы закончили Beautiful Night, оказалось, что нам этого недостаточно. Мне было слишком весело, и я не хотел, чтобы это прекратилось. Поскольку здесь был Ринго, играл он отлично, и мы сработались, я сказал: “Почему бы нам не попробовать поджемовать или что-нибудь в этом роде?”
Так что я схватил свой бас Höfner, он начал играть на барабанах, а Джефф Линн подключился к нам на гитаре, и мы втроём получили нечто в стиле R&B. А потом я оказался в худшем сне актёра: когда он стоит на сцене и не знает, в какой пьесе играет. Когда вы так джемуете, вокал - это как раз и есть тот сон, можно завернуть куда угодно, можно петь что угодно. Но нужно по-настоящему очистить свой разум, забыть обо всём - параллельно играя на басу - и позволить своей голове отправиться в какое-то мистическое место, просто импровизируя.
Как бы то ни было, когда мы закончили, я прокрутил запись Ринго, и он сказал: “Свирепо”. Это была Really Love You.
— Вы сделали большую часть ударных на этой записи, но что Ринго принёс к столу?
Волшебство. Знаете, поработать с Ринго - это всегда здорово. Оно всегда того стоит. Это всегда весело. В 2019 году, когда я закончил турне в Лос-Анджелесе, Ринго поднялся на сцену, и мы вместе исполнили Helter Skelter. Он - за ударной установкой, а я пою, стоя лицом к аудитории, перед микрофоном. Но когда я не стоял у микрофона - во время соло - я оборачивался и смотрел, как этот парень барабанит. И думал: “Боже мой, один ты знаешь, сколько здесь воспоминаний, в этих десяти метрах, разделяющих нас, - он на барабанах, а я на басу, - целая жизнь”.
Это своего рода магия. И он, и я сейчас довольно эмоционально относимся к этому, потому что мы должны. Обязаны. Это чертовски эмоциональная штука - годы, если не больше.
Больше интервью Пола МакКартни в нашей группе ВК Paul McCartney, Wings и не только