Вместо предисловия
Жизнь человека — комментарий к тёмной
Поэме без конца.
(из "Бледного огня")
"Бледный огонь" — одно из самых изощрённых и неоднозначных произведений Владимира Набокова. Оно состоит из двух частей: поэмы вымышленного героя Джона Шейда ("shade" по-английский "тень") и комментария к ней его приятеля Чарльза Кинбота, явно психически больного человека. Оригинал написан на английском языке. В романе затрагиваются проблемы творчества, философии, а также политики.
Многие называют произведение "антироманом", поскольку "Бледный огонь" часто нарушает каноны, как, например, сделано в комментарии: вымышленный Кинбот навязывает своё видение поэмы Шейда, стремится свести её к повествованию о его далёкой Родине Зембле и часто отвлекается от комментирования в пользу размышлений на отвлечённые темы. К тому же хронологическая последовательность постоянно сбивается, то забегая вперёд, то отодвигаясь назад.
Критики о "Бледном огне"
Разумеется, критика не могла обойти стороной новую книгу признанного мастера Набокова. Однако отзывы оказались противоречивыми, и неудивительно, ведь в "Бледном огне", при желании читателя можно откопать что угодно в какой угодно фразе, сказанной вскользь, и от того, что нашёл тут и там критик и зависит его отношение к произведению.
"Бледный огонь" можно распутывать до бесконечности. Эта книга — образец постджойсовской литературы: мы сталкиваемся с праздничным волшебством на первой же странице. Большинство романистов отдали бы всё за то, чтобы хотя бы приступить к созданию этой книги, не говоря о том, чтобы дописать ее до конца. (Энтони Бёрдженс, писатель, автор "Заводного апельсина")
...набоковский роман-кентавр — наполовину стихи, наполовину проза, этот тритон глубоких вод, – произведение редкостной красоты, симметрии, оригинальности и нравственной истины. Как ни старается автор представить его безделушкой, ему не удаётся скрыть тот факт, что этот роман — одно из величайших художественных творений нашего столетия... (Мэрри Маккарти, писательница)
...Искусству, с которым Набокову, говорящему только от лица Кинбота, удаётся рассказать читателю всё, что надо, ни разу не сбившись с параноидально-фантастичного стиля безумца, можно позавидовать. Однако от аплодисментов стоит воздержаться, потому что автор столь навязчиво демонстрирует своё мастерство, что добивается результата прямо противоположного желаемому, – это убивает всякое эстетическое наслаждение от прочитанного. (Дуайт Макдональд, писатель, редактор)
Автор о "Бледном огне"
Нельзя обойтись и без мнения самого творца — как ни крути это его произведение, он больше других знает о нём. Известно, что зачатки сюжета формировались во время работы над комментарием к переводу "Евгения Онегина".
Читатель то и дело подмечает вставку и переработку целых фраз из других языков в романе, а также открывает для себя особенности искусственно созданного... земблянского языка.
Да что тут говорить, когда кульминация поэмы.. Впрочем, мы заходим слишком далеко. Не все оценят такой пересказ, поскольку многие ещё не успели насладиться произведением.
Итак, вернёмся к мнению автора. Вот что писал Набоков:
Американская поэма... была труднейшей вещью из всех, что мне приходилось сочинять.
Думаю, „Бледный огонь“ — совершенно простой роман. Ярче всего человек раскрывается в творческой работе, которая доставляет ему удовлетворение. Здесь же поэт раскрывается в своей поэме, а комментатор — в комментарии… Эта книга гораздо веселее других, в ней запрятано много изюминок, и я надеюсь, кто-нибудь их обнаружит.
Чтож, читатель! Возможно, самое время стать тем самым первооткрывателем новых горизонтов в таинственном романе "Бледный огонь"...
Понравилась статья? Подпишитесь на "Иксторию" — история искусства и искусство истории.