1. Вам потребуется только один язык - Общий. Не стоит заморачиваться со знанием других современных языков - зачем они вообще существуют, по правде говоря? Пожалуй, только какие-нибудь древние наречия, вроде древнеэльфийского, могут быть полезны для наложения заклинаний.
Как это выглядит:
- Как ты думаешь, что означает "Наглимунд"? Вы там, в Хейхолте, забыли свой родной эркинландский? "Форт Гвоздей"...
(Тэд Уильямс, "Трон из костей дракона")
Частенько в фэнтези мы оказываемся на осколках древней империи, на языке которой все говорят (Атур у Ротфусса, Эбин у Перумова). А иногда даже этого нет. Пример Тэда Уильямса особенно показателен: в его книге старый король Джон приплыл с маленького острова, и за несколько десятилетий его правления все не только выучили новый язык, но даже в центральных регионах страны начали забывать родной. По какой причине поддерживается единство языка Семи Королевств Вестероса в книгах Мартина, я не могу даже предположить. Вероятно, там есть "языковая комиссия Семи Королевств"?
Почему так делается? Я думаю, что вовсе не для удобства читателя, как можно предположить. Нет, это случается потому, что автор изобретает целый мир, и ему хочется показать все его части. Будет очень обидно, если герои так и не смогут навестить отдалённых регионов, потому что только сумасшедший пойдёт туда, не зная языка. Иногда языковой барьер, наоборот, предостерегает от ненужных приключений: например, в мире Фаэруна (по системе "Dungeons & Dragons" ) есть Общий язык, но в громадном Подземелье на нём не говорят - верный знак, что начинающим туда лучше не соваться.
Как выглядит, когда этого нет:
И вновь потянулась каждодневная учеба — арифметика, история, карты, языки. Как только мальчики научились бегло говорить по-вадрански, Цепп занялся их произношением. Теперь каждую неделю Локки и Санца несколько часов проводили со старым вадранским моряком, который зарабатывал себе на жизнь починкой парусов. Орудуя длинными кривыми иглами, он жестоко бранил учеников за кашу во рту, в которую они превращают прекрасный северный язык. Старик сам выбирал темы для беседы с мальчиками, но вне зависимости от темы не забывал поправлять любой недостаточно интенсивный согласный или слишком растянутый гласный. А поскольку Цепп оплачивал его услуги вином, то с каждой минутой занятия моряк становился все агрессивнее, а его нос — все краснее.
(Скотт Линч, "Хитрости Локки Ламоры")
2. Стоит раздобыть оружие. Купить меч в ближайшей кузнице ничуть не труднее, чем оружие в оружейном магазине в США. Даже сумасшедшие тираны и деспоты не станут отбирать у своих прихвостней оружие - ведь они очень боятся светлых героев, а военного переворота среди подчинённых - ни капельки. Ну, а в землях людей выйти без клинка - почти как без штанов.
Как это выглядит:
Фесс вытащил свою добычу. У кузнеца заблестели глаза:
- Сорок пять цехинов, - быстро сказал он. <...>
- А взамен не нашлось бы у тебя какого-нибудь клинка, почтенный? - осведомился он, выразительно косясь на длинный ряд развешенных по стене мечей и топоров.
- Глаз не стало, что ли? - фыркнул мастер. - Выбирай любой.
(Ник Перумов. "Рождение мага" - да, я знаю, что с этим кузнецом всё не так просто)
В последние десятилетия нравственные оправдания убийства безоружных как-то вышли из моды. Следствием этого стало то, что во многих фэнтези-эпопеях враги стали вооружены поголовно. В армиях у них нет инженеров, лекарей, даже гребцов на галерах - чтобы не давать героям повода поколебаться, а читателю - поморщиться. Магов будут защищать не наёмные войска и дружины знатных родственников, а вызванные из бездн неразумные чудовища.
Ну а если уж тираны и злодеи позволяют своим подчинённым вооружаться, то тем более в краях белых и пушистых заек мечи и копья должны продаваться в ближайшем супермаркете. Да и купит их у вас любой кузнец - к чему спрашивать, "откуда меч взял, парень?"
К сожалению, мы сместились от "легендарной истории обретения оружия" (меч из озера) к "поиску более прокачанного оружия", и здесь опять дух компьютерных игр победил изначальную эпичность фэнтези - по крайней мере, как мне кажется. Я бы согласился на то, чтобы в фэнтези стало меньше оружия, но оно стало более значимым, более уникальным, и более рационально используемым. Когда оружие превращается в предмет по умолчанию, которого герой может лишиться разве что вместе с носками, то оно становится как-то менее интересно и менее волшебно.
Как выглядит, когда этого нет:
– А что, что-то не так, ваша светлость? Я так понял, что в Винтасе всякий имеет право носить оружие.
– Это противоречит приличиям, – он сделал ударение на последнем слове.
– Я так понимаю, что при королевском дворе в Ренере ни один дворянин не смеет показаться без меча...
– Как вы ни красноречивы, вы все же не дворянин, – холодно заметил Алверон, – попрошу об этом не забывать.
Я ничего не ответил.
– К тому же это варварский обычай, и рано или поздно он доведет короля до беды. И какие бы обычаи ни существовали в Ренере, в моем городе, в моем доме, в моем саду не являйтесь ко мне с оружием.
(Патрик Ротфусс, "Страхи мудреца")
3. Не стесняйтесь подавать жалобы и писать заявления. С чего бы окружающим смотреть на вас косо? Бюрократия в фэнтези-мире наверняка устроена так же, как и у нас.
Как это выглядит:
В результате недолгих раздумий (так гласит молва, но я подозреваю, что король нодин раз взвесил все «за» и «против») Его величество провел весьма неожиданную реформу, благодаря которой на свет появились не простые дознаватели, обвинители и судьи, а судейские чиновники, подчас способные объединять в себе все эти ипостаси. Было введено несколько десятков рангов для этих самых чиновников: обладатели самого низшего ранга имели право рассудить разве что ссору двух торговок на рынке из-за какой-нибудь курицы, ну а обладатели высшего могли выносить решения и по более чем серьезным делам. Конечно, наиболее сложные и запутанные случаи никто не мог разбирать в одиночку, тут по старинке собирались несколько судейских, но в целом кажущаяся на первый взгляд сложной система оказалась вполне действенной.
(Кира Измайлова, "Случай из практики")
Это, безусловно, зависит от того, что вы ждёте от книги. Наверное, для "детективного фэнтези" скопировать правовую систему или, по меньшей мере, её основные принципы из реального мира - не такая уж плохая идея. Но того ли мы ждём от жанра? Фэнтези когда-то начиналось с эпоса, переосмысленного, иногда переиначенного, но всё же лежащего в основе повествования.
Стереотипы гордых королей, храбрых рыцарей и вообще героев фэнтези, - противоречат бюрократическому духу. Да, хитроумный волшебник или ловкий пройдоха могут найти зацепку в условиях договора (см. историю с Локи, цвергами и головой) - но в спонтанном озарении по поводу одного-единственного соглашения или устной сделки.
Откровенно говоря, я подозреваю, что реальные средневековые короли были те ещё сутяжники, но для такой реальной жизни мне хватает вида из окна. Если в фэнтези короли ведут себя как акционеры на собрании акционеров, то переименуйте их в акционеров и пишите что-то реалистическое, я считаю. А эпические короли пусть напоминают Артура, или Одиссея, или визирей из сказок "Тысячи и одной ночи".
Как выглядит, когда этого нет:
И сказал Лорд Голдри. -- Мы, правители Демонландии, считаем тебя, Горис XI, величайшим трусом, потому что ты подло сбежал и бросил нас, доверившихся тебе союзников, в битве против Вурдалаков. Уверяем тебя, что наши мечи, которые в битве уничтожили великое проклятие и несчастье всего этого мира, не согнулись и не разбились. Мы вонзим их в твои кишки и в кишки твоих миньонов, а именно Корсуса, Корунда и их сыновей, а еще Кориниуса и остальных злодеев, пребывающих в портах многоводной Ведьмландии прежде, чем хотя бы одна маленькая розовая гвоздика, выросшая на утесах Демонландии, подчинится тебе. И, если ты хочешь почувствовать нашу силу, я, Лорд Голдри Блазко, бросаю тебе вызов: ты и я сойдемся друг против друга и трижды сразимся на острове Красного Фолиота, и пусть никто ни с нашей, ни с твоей стороны не вмешается в бой. И мы должны поклясться, что, если я превзойду тебя в борьбе, Демоны оставят Ведьмландию в покое, а Ведьмы навсегда забудут о своих притязаниях на Демонландию. Но если ты, Горис, победишь меня, тебе достанется вся слава и, вдобавок, ты получишь все, что требуешь по праву меча.
(Э.Э. Рюкер, "Змей Уроборос")
4. Проверьте, не живы ли ваши родители? нет ли у вас братьев и сестёр, с которыми вы, паче чаяния, поддерживаете прекрасные отношения? А если вы ещё и в браке, а то и того хуже - с детьми, - ваши шансы на успех в жизни практически равны нулю. Только сироты без связей могут чего-то добиться в фэнтези. Пара знакомых опальных волшебников или наследников изгнанных королей не повредит, но это максимум.
Как это выглядит:
Семь лет прожил Уолкер Бо в Тенистом Доле. Покинув Дол, он взял материнское имя, отказавшись от имени Омсворд, поскольку оно было связано с полученной им в наследство и тяготившей его магией. <....> Он дал себе слово - всю оставшуюся жизнь держаться в стороне от людей.
Около года он прожил один. А потом появился Коглин, и всё изменилось.
(Терри Брукс, "Друид Шаннары" - и да, для Брукса эта ситуация на самом деле исключительна, у большинства его главных героев в других книгах есть братья\сёстры)
Ну, понятно, почему так. Дом, родители, жена и дети обычно мешают главному герою посмотреть мир, заботливо придуманный автором фэнтези-эпопеи. Пенелопа, ждущая дома Одиссея, усложняет сюжет. К тому же, автору часто хочется вознаградить главного героя прекрасной принцессой\принцем, а ждущая дома "вторая половинка" запутывает дело. Родители типа д'Артаньяна-старшего тоже ни к чему - от них одна головная боль и подрыв семейных ценностей. Популярности сюжета (я выше цитировал шесть авторов, из них сироты в роли главных героев выступают у четырёх: Перумова (Фесс), Ротфусса (Квоут), Линча (Локки), Уильямса (Саймон)) способствует то, что он часто встречается в сказках и легендах. Пожалуй, только эпические истории высшего уровня, - мифы, - могут позволить себе вводить божественных или полубожественных героев, окружённых родственниками.
В принципе, наследственная магия, проявляемая не в каждом поколении, даёт обоснование для того, почему герой отправляется в путь одиночкой, но даже в такой ситуации тот же Терри Брукс или даже Джоан Роулинг всё равно делают главного героя сиротой. Стереотип слишком силён, и преодолеть его непросто.
Как выглядит, когда этого нет:
Госпожа Златорада была явно взволнована.
– Ранульф! Ранульф! - закричала она. - Сядь на место и не зли отца!
– Нет! Нет! Нет! - еще пронзительнее визжал Ранульф. - Он не убьет Луну… Он не убьет ее, говорю вам. Если он сделает это, все цветы в Стране Фей завянут!…
Как мне описать впечатление, произведенное его словами на собравшихся? Вообразите ваши собственные чувства, когда сынишка человека, у которого вы находитесь в гостях, при всей честной компании внезапно разражается потоком грязной брани, - а слова Ранульфа не только шокировали хороший вкус, они также будили какой-то суеверный ужас, вызванный категоричностью запрета.
Все дамы вспыхнули, лица мужчин приняли суровое выражение, а мастер Натаниэль, ставший пунцовым, заорал громоподобным голосом:
– Отправляйся в постель сию же минуту, а я приду и разберусь с тобой позже!
(Хоуп Миррлизз, "Луд в тумане")
5. Верьте первому встречному, он не обманет. Это другие люди могут оказаться слугами злых колдунов и быть обмануты искусными политиками-интриганами. Ваши наставники всегда введут вас в курс дела совершенно правильно, верно расставят акценты о том, где тут добро и где зло.
Как это выглядит:
- И ты тоже, - улыбнувшись, ответил Фродо, а про себя отметил, что Гэндальф выглядит усталым и постаревшим. Хоббит тут же засыпал его вопросами, и за разговорами о последних событиях и делах самого мага они засиделись глубоко за полночь.
(Дж. Р. Р. Толкин, "Властелин Колец")
Казалось бы, наставник главного героя может быть пристрастен, неопытен или даже злонамерен. У него могут быть свои поводы излагать информацию под определённым углом, иначе окрашивать в разные цвета стороны конфликта и так далее. В реальной жизни это встречается сплошь и рядом - почти все бойцы каждой из сторон считают себя сражающимися за правое дело. Или, по крайней мере, об этом они будут рассказывать другим.
В фэнтези такое бывает редко. Там герой уж если выбрал сторону, то она непременно оказывается стороной или общего Добра и Справедливости, или, по крайней мере, именно той стороной, которая будет противостоять Всеобщему Злу. Опять же, мне совершенно ясно, почему так делается - потому что через рассказы менторов читатель узнаёт о мире, и перевернуть в голове всю картинку и расстаться с привычными ролями героев и злодеев ему будет больно. В отличие от реальной жизни, где иной раз не остаётся другого выбора, книгу такой читатель может просто бросить. Поэтому роли приходится распределять, как правило, изначально. Даже если некоторые герои переходят с одной стороны на другую, всё же авторы редко рискуют признать, что сами основы мира, изложенные ими в начале собственной книги, могут быть в корне неверно объяснены главным героям. Изредка, впрочем, один такой внезапный поворот может составлять основу сюжета - но только один! не два или три.
Здесь есть отличное противоядие: можно ввести нескольких главных героев. Дж. Мартин искусно этим пользуется, и, например, позволяет Сансе Старк иметь неадекватный взгляд на мир, поскольку читатель уже сам в состоянии разобраться, насколько он не соответствует действительности. Но единственный главный герой не может позволить себе ошибаться - читатель не поймёт.
Как выглядит, когда этого нет:
В руках у человека свеча. Он поднимает ее, молча осматривает Крабата, медленно цедит:
– Я здесь хозяин. Мастер. Мне нужен ученик. Могу взять тебя. Хочешь?
– Хочу! – отвечает Крабат и не узнает своего голоса, он кажется ему чужим, незнакомым.
– Чему тебя учить? Молоть зерно или еще чему другому? – допытывается Мастер.
– Другому тоже.
– Ну что ж, по рукам! – Мельник протягивает ледяную руку. Левую.
Как только они ударили по рукам, раздался глухой грохот. Пол покачнулся, стены задрожали, балки и косяки содрогнулись. Шум шел будто из-под земли. Крабат вскрикнул, метнулся. Прочь, прочь отсюда!..
Но Мастер преградил ему путь.
– Мельница! – крикнул он, сложив рупором руки. – Мельница заработала!
(О. Пройслер, "Крабат, или Легенды старой мельницы")
Вот, собственно, и всё. Как мне кажется, причины, по которым в фэнтези описанные штампы всегда срабатывают, вполне объяснимы литературными условностями - но всё-таки я не отказался бы, если бы этого было поменьше. А вы что думаете? Было бы вам интересно почитать историю, свободную от таких условностей? Или, наоборот, вы думаете, что это только усложнило бы повествование?
