Итак, что такого особенного было в уроках литературы нашего детства? Думаю, что по всему миру её принято преподавать с придыханием и восторгом. Со времён первых печатных станков книга как таковая постепенно стала предметом сакральным, магическим, да и её автор (в широком смысле) также приобрёл некий мистический оттенок. И сохраняется, пусть и с колебаниями, этот ореол уже более пяти веков. Даже широкое распространение интернета не смогло полностью затмить веру в буквально печатное слово.
Однако есть в нашем отечественном восторге перед книгой нечто особенное. Что же это может быть?
Нравится нам это или нет, все мы — наследники советской культуры. И вне зависимости от нашего желания, существование Советской России официально завершилось. Но её наследие мы несём до сих пор. Во многих областях жизни, вплоть до основных морально-нравственных ориентиров, которые считаем исконно своими. Самоотречение в пользу другого человека/общества, бескорыстие, служении высшей цели: все это не только христианские, но и советские установки. И принято даже считать, что со временем создалась такая общность «советский народ», членам которой были присущи вышеперечисленные качества. Речь сейчас не о том, была ли она на самом деле или нет. А только о том, как эти установки повлияли на ту литературу, которой нас учили в школе.
Как подбиралась наша хрестоматийная литература? Пушкин — жертва царского произвола, борец и сторонник декабристов. Гоголь — обличитель коррумпированной и бюрократизированной системы. Некрасов — проповедник крестьянской свободы. И так далее, творчество каждого из классиков неизбежно вело к идее освобождения простого люда от угнетателей. Соответственно, и отдельные произведения, и целые авторы, которые в это функцию не вписывались, в школе не преподавались.
Кроме того, поскольку большинство классиков работало «под гнётом царского правления», лучшие их произведения полны либо трагизма, либо безысходности, либо ожесточения. Да, я знаю, что во всём мире высокой литературой считается скорее та, что помрачнее, потяжелее. Что развлекательная литература остаётся «несерьёзной». Однако в случае той нашей литературы, которая почитается лучшей, надрыв и трагичность уже не плюс а просто необходимость, без которой она, вообще, не рассматривается. Конечно, «Ревизор», всё-таки, комедия, но это ведь наша комедия, та, которая сквозь боль и слёзы.
Могу говорить только за себя, но мне отчётливо запомнилось, что хрестоматийная классика должна быть исключительно про несправедливость, желательно с надрывом и очень возможно, что с несчастливым финалом. И это я ещё учился уже в 90-е годы, и в школьную программу худо-бедно проскальзывала кое-какая альтернатива. Правда, она бывала и вовсе беспросветной, видать, по-привычке.
Будет неверно заявлять, что вот неправильно меня учили в школе, поэтому я не любил читать. Однако выбор литературы для преподавания — особенно детям! — безнадёжно устарел ещё в моём детстве. И если сейчас подходящая для школы литература подбирается по тем же принципам, количество угнетённых, загнанных в угол и заочно опустивших руки выросших школьников у нас вряд ли убавится.
Читать книгу "Без присмотра": https://www.litres.ru/nikita-shmelev-24157098/bez-prismotra-iz-cikla-beloslav-otmelnoy/