Иран по Конституции является республикой, но реальная власть у высшего мусульманского духовенства. Что это за помесь «бульдога с носорогом» — теократии и светской власти? Попробуем разобраться.
Каким был Иран при шахиншахе Пехлеви
До 1979 года Иран являлся вполне себе светским государством с монархической системой управления. Во главе государства стоял шахиншах Мохаммед Реза Пехлеви, который при всём своем авторитаризме был сторонником так называемой вестернизации (заимствовании западного образа жизни во всех сферах жизни страны), что принесло свободу женщинам. Последние стали активно включаться в общественную и политическую жизнь, стали откровеннее одеваться.
Все эти преобразования не всегда находили понимание в народе. Особенно консервативное общество не воспринимало деисламизацию и «свободу нравов». Движение ортодоксальных исламистов возглавил аятолла Хомейни, высланный из страны в 1963 году. Бедный шах, он тогда даже не предполагал, что через 16 лет Хомейни вернется. И не просто вернется, а ворвется на крыльях исламской революции. Так оно в 1979 году и произошло, после чего изгнанником стал сам Пехлеви, который умер в Каире уже в следующем году.
Что произошло сразу после революции?
Сразу после победы революции в марте того же 1979 года в Иране прошел референдум об установлении исламской республики. 99% участвовавших в голосовании проголосовали «за». Результаты плебисцита развязали руки имаму Хомейни и его сторонникам. Уже в декабре они провели новый референдум — по принятию новой Конституции.
По ней от светского шахского монархического режима не осталось и следа. Пришедшее к власти ортодоксальное мусульманское духовенство провозгласило республику с президентом и другими выборными органами. Но стал ли при этом Иран классической республикой со всеми атрибутами подлинного народовластия?
Когда республика и не республика вовсе…
Как и в большинстве стран мира, в Иране есть президент. Его выбирают на всенародном голосовании. Он ездит по миру, встречается с иностранными лидерами, подписывает договоры. И не все догадываются, что президент в Иране — это и не президент вовсе в привычном понимании. То есть он не глава государства, а фактически глава исполнительной власти, как премьер-министр в сильных президентских республиках.
Реальным и по Конституции, и де-факто главой государства в Иране является Высший руководитель, Рахбар по-ихнему. Это такой себе шах, только на новый лад. От традиционных монархий власть Рахбара отличается отсутствием престолонаследия и своим теократическим характером, поскольку высшую в стране государственную должность может занимать исключительно представитель высшего исламского духовенства.
Первым Рахбаром, как вы догадались, стал имам Хомейни, правивший относительно недолго, с 1979 по 1989 годы. Его сменил аятолла Али Хаменеи, который правит и поныне, несмотря на свой почтенный возраст (ему 81 год). Высший руководитель Ирана обладает практически неограниченной властью. Кроме того, что он определяет общую политику государства и является Верховным Главнокомандующим Вооруженных Сил ИРИ, еще и вмешивается в кадровую политику низшего звена (например, назначает главу государственной телерадиокомпании, что в других странах удел правительства). Рахбар может также блокировать любое решение трех ветвей власти в стране.
Высшего руководителя избирает Совет экспертов — специальный орган из 86 муджтахидов (высокопоставленных исламских богословов-законоведов — факихов), избираемых населением на 8-летний срок. Совет экспертов может Высшего руководителя и переизбрать, однако такого прецедента в послереволюционной истории Ирана не было.
Как видим, эта ближневосточная страна является республикой только по названию. На самом деле, республиканские институты вроде выборных президента и парламента выполняют роль декораций, за которыми скрывается авторитарный режим исламских фундаменталистов.
Ставьте «Нравится», пишите комментарии, подписывайтесь на канал!
Читайте также:
Что будет, если Беларусь захочет отказаться от наследия «бацьки»?
Как маленькая Армения потеряла шанс стать большой морской державой
Маленькая Турция и большая Армения: какой могла стать карта Ближнего Востока 100 лет назад?