ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Относительно того, какое общество было построено в СССР, существуют разные мнения – от апологетически-сталинских до прямо противоположных. Г. Попов ввел в употребление термин «Административная Система». Думается, употребление такого обобщенного термина мало что дает содержательно. Административных Систем в истории человечества было множество. Под это понятие можно подвести многие режимы – от древневосточных до нацистского и полпотовского. Говорят о сталинской деформации социализма. Так сказать, подлинного. Но как можно деформировать то, чего не было. Под руководством сталинской партии был построен социализм определенной модели, которая соответствовала теоретическим представлениям Сталина и его единомышленников. Я думаю, что этот социализм можно назвать государственно-феодальным (с элементами рабства).
Экономическую основу общества составляла якобы общественная собственность, бывшая на деле частной, государственно-ведомственной. Государство выступало в роли сюзерена, который поистине присвоил себе «и труд, и собственность, и время земледельца».
Кто-то сказал, что собственность стала ничейной. Такого не бывает. Пока люди существуют, они производят. А производство есть присвоение, т.е. несет отношение собственности. Другое дело, что субъект использования средств материального и духовного производства был отчужден от владения и распоряжения средствами производства и результатами труда. От имени работника, создателя материальных и духовных ценностей, выступали министерства, главки, объединения, одним словом, тот аппарат, который венчал государственно-феодальную социалистическую иерархию. Формальное обобществление породило ведомственную собственность, а бюрократию сделало классом.
Рабочие, крестьяне, интеллигенция различались профессионально, выступая либо в качестве наемных работников у государства, либо в качестве крепостных-колхозников, которые сформировались под знаком кооперирования. Но сталинская коллективизация – это не кооперирование.
Что можно сказать о сложившейся политической власти? Октябрь породил пролетарскую диктатуру? По мере формирования государственнофеодального социализма пролетарская диктатура превращалась в абсолютную монархию, опирающуюся на невиданный до сих пор в истории человечества репрессивный аппарат. Пирамида власти оказалось феодально проста: в основании ее «масса», «краеугольный камень марксизма» (Сталин), наверху – самодержец, «Отец народов». Между ними – лестница «сталиных». В каждом сельском совете был свой маленький Сталин. Потому, собственно, и был возможен главный Сталин как социальное явление. Прав был Энгельс, заметив: «Нет империи без императора, нет бонапартизма без Бонапарта. Система скроена по человеку, на нем она держится, с ним она падает»[2].
Государственно-феодальный социализм обеспечивался великолепно идеологически. «Марксизм-ленинизм» выступал в роли светской религии, «Краткий курс» играл роль Библии, были свои «священные книги». Партия играла роль церкви, со своими святыми и супостатами, покаяниями и наказаниями, церковным ритуалом с песнопениями. Так что Сталин не лукавил, когда назвал партию «орденом меченосцев».
Псевдознание и вера в сверхчеловека превратились в массовое убеждение, поддерживаемое страхом. Кто выпадал из общей тележки, того били идеологически выверенными «камнями», а то и превращали в лагерную пыль. Система порождала лицемерие и мифы. Главный миф – миф о построенном под руководством Сталина социализме.
Теперь об учении Маркса. К этому учению сталинская версия марксизма имеет весьма отдаленное отношение.
Маркс открыл в эволюции общественных отношений специфические для отдельных формаций формы индивидуальной социализации: «Отношение личной зависимости (вначале совершенно первобытные) – таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости, – такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций. Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние, – такова третья ступень. Вторая ступень создает условия для третьей. Поэтому патриархальный, как и
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
античный строй (а также феодальный), приходит в упадок по мере развития торговли, роскоши, денег, меновой стоимости, в то время как современный общественный строй вырастает и развивается одновременно с ростом этих последних»[3].
Речь идет о трех ступенях исторического развития (видимо, применительно прежде всего к Европе). Это, между прочим, напоминает гегелевскую схему человеческой истории: восточный мир (один свободен), античный мир (многие свободны), германский мир (свободны все). В набросках ответа на письмо Веры Засулич (1881 г.) Маркс пишет об архаической, или первичной, формации, основанной на общественной собственности, и о вторичной формации, основанной на частном присвоении. Эта формация в предисловии к «Критике политической экономии» называется экономической (она охватывает азиатский, античный, феодальный и буржуазный способы производства). Формация будущего – «постэкономическая».
Только во вторичной формации экономические отношения играют решающую роль. Экономические, т.е. отношения, связанные с производством вещей как товаров. Труд порождает потребительные ценности, становящиеся носителями меновой стоимости только потому, что они оказываются продуктами частных работ, субъекты которых вступают в контакт исключительно путем обмена. Маркс твердо держался мнения: разделение труда и частное присвоение – две стороны одного и того же процесса.
Маркс полагал, что человечество придет к такому состоянию, когда расцвет производительных сил общественного труда совпадет с целостным развитием человека. Это формация будущего, которую, по смыслу марксизма, можно назвать «постэкономической», свободной от господства вещи над человеком, от эксплуатации, от труда. В основе ее – творческая деятельность, производство информации и знаний. Иначе говоря, становление «постэкономической» формации и есть становление «информационного» общества. Сфера «производства человека» по сравнению с производством условий материальной базы возрастает. Вот это и есть подлинное становление великой социальной революции, которую предвидел Маркс, развитие человечества, которое он называл «коммунистическим». В третьем томе «Капитала», где фактически Маркс пересматривает и свою трудовую теорию стоимости, он пророчески писал: «По ту сторону его (труда – К.Л.) начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью»[4]. Развитие без «заранее установленного масштаба». Как видно, такая социальная философия далека от отождествления способа производства и общественной формации. Приписывание Марксу рассуждений о пяти «общественно-экономических» формациях – наслоения, связанные с интерпретацией учения Маркса Лениным и, особенно, Сталиным. «Свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» – вот тезис, синтезирующий философию, политэкономию, политологию (учение о социализме) и выражающий суть «положительного гуманизма» Маркса.
Получилось так, что социализм пытались построить в стране, которая «ни с какого боку» не была к этому подготовлена. Марксизм остался в России не востребованным. Спустя много десятилетий страна оказалась в руках антипатриотически настроенных политиков и просто авантюристов, которые привели Россию к социальной пропасти. Никто не знает, что за горизонтом, в том числе экологическим. Но если России суждено выжить, то только в случае обретения единой государственной идеи. А в традициях России эта идея неотделима от социалистического выбора.
[1] См.: Известия УрГЭУ. 2000. № 3. С. 130-141.
[2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 43. 172
[3] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1 С. 100-101.
[4] Там же. Т. 25. Ч. 2. С. 387.