Дальнейшая траектория наших военных игр резко изменилась в связи с тем, что родителям нашим дали более просторную квартиру в центре поселка. Мы переехали, разорвались привычные связи, появились новые дружки. Арсенал наш поначалу хранить было негде, и мы оставили его в прежних тайниках, поручив приглядывать верному приятелю.
Тем временем в поселке происходили загадочные истории. Например, отпраздновав Новый Год и сняв похмельные явления рассолом, являются наши танкисты на плановые стрельбы. Танки на стрельбище, понятное дело, снежком замело. Откопали танки, смели снег. Глядь, а курсового пулемёта, как и не было. Тут надо сказать, что пулемет этот не просто установлен и даже не привинчен – он приклёпан к листу лобовой брони. Какие там заклепочки делают, чтобы они выдержали прямое попадание снаряда – сами можете представить. Так что отклепать такой пулемёт, даже имея соответствующие инструменты, очень не просто. Потом опять же, если умыкать его с целью продажи и последующего пропития, то кто ж его купит? Его на плечо не положишь, отправляясь на охоту на медведей. Остается одно – диверсия. А кто диверсанты? Тоже ясно – японцы. В крайнем случае, их американцы наняли, поскольку самим им сто верст киселя хлебать до Сахалина, а японцы – они тут, рядом. Конечно, «Чека» поработала. Но ничего определенного не нашла. Солдатиков тех, что на стрельбище дежурили, тоже не сильно наказали, поскольку неясно, в какой именно день умыкание пулемёта произошло. Хотя, вероятнее всего, именно в новогоднюю ночь, когда все в сиську пьяные, и дежурный офицер проверять посты не пойдет, потому как тоже человек, и выпить должен вовремя, не в подворотне, не с солдатами, а как положено – в семье. Но ведь ничего не докажешь, потому как пьяные были все.
А потом, год спустя и вовсе атас случился, когда вся дивизия полтора месяца находилась в состоянии готовности №1. Означает эта готовность то, что дивизия была поднята по тревоге, и полтора месяца офицеры ночевали в казармах. Никому не было позволено даже на минутку домой заскочить. Бабы в панике:
– С кем война? С Японией? С Америкой?
– А хрен его знает, соседка!
Так и жили в напряжении, тем более, что радио и газеты вообще ничего необычного не сообщали. Потом готовность отменили, офицеры разошлись по домам, рассказали, чем дивизия все это время занималась.
– А вот прочесывали всю окружающую местность, сопка за сопкой, распадок за распадком. Тут, блин, с военных складов украли больше полутораста ракет, что подвешивают под самолеты для поражения наземных целей. Ракеты те были сверхсекретные, только что поступили на вооружение. Сама ракета небольшая, метра полтора длиной. Два человека запросто могут утащить её куда угодно.
– Ну и что, нашли?
– Да найти-то нашли. Не все, правда. Меньше ста штук. Они тут недалеко были спрятаны по распадкам, ветками закиданы. Устроили засады, никто не пришел. Шпионы тоже не дураки.
Остальные ракеты так и не нашли. Да и как найти, когда склады стоят всё время опечатанные. До обнаружения пропажи их открывали последний раз три месяца назад. Не то, что кто украл, даже когда украли – толком установить не смогли. Какие уж тут следы.
Шпионов и диверсантов нашли только к лету. Приходим мы в школу. Урок истории. Вызывают Витьку Сквирского к доске. Витька у нас отличник, председатель Совета отряда, и папаня у него замполит дивизии. Начинает он отвечать бойко, уверенно. А историк ехидненько так его прерывает:
– Урок ты, Витя, знаешь, я вижу. Ты лучше расскажи нам, голубь, сколько радиостанций вы в последний раз украли, сколько автоматов? Может, еще что-нибудь интересное.
Ну у всех хлебала так и отвисли. Витька стоит и мнётся, как двоечник какой, наверное, в первый раз в жизни. На переменке мы его в кольцо взяли:
– Давай, выкладывай, чего там было то? Все свои.
А он оттолкнул одного, другого и убежал. Даже портфель в классе оставил.
Через день мы уже всё знали. Оказывается, все шпионы и диверсанты были свои, местные. А главным шпионом был Хун Бай – Генка Красников. Кличку эту он получил после просмотра фильма про шпионов в солдатском клубе. Там показывали банду каких-то хунхузов, а главарь у них был Хун Бай. Кто они такие были, эти хунхузы, мы толком не знали, но фильм всем понравился. Генка же у нас был заводилой после смерти Кольки Иванова. Потому и прилипла к нему эта кличка. Пулемет тот со стрельбища Генка с парой верных дружков взял. Ракеты, правда, таскали уже полтора десятка ребят, целый месяц, чтобы сильно не надрываться. Потом воровали много и разное. На том и попухли, что бдительность притупилась. А случилось это так.
Летом небольшое стадо коровок пасётся сразу же за поселком, и бабы доят их два раза в сутки: один раз на выгуле, а второй – уже в хлеву. Вот подоила какая-то баба свою бурёнку на пастбище, идет с бидонами домой. Подходит к поселку и слышит выстрел из крайнего дома. Сначала испугалась, огляделась – всё тихо. Тут любопытство взяло верх, подошла она осторожненько к избе, заглянула в окошко: изба нежилая, в пустой комнате стоит стул. К стулу телефонным кабелем примотана кошка. Мёртвая. В кошку и производили тот выстрел, что баба услышала. После всех этих ЧП, в поселке жители были предупреждены, чтобы в случае чего подозрительного сразу доложить об этом в комендатуру. Спряталала баба свои бидоны в кустиках и – в комендатуру.
Минут через десять дом был оцеплен бравыми ребятами с автоматими Калашникова наперевес. Открывают пинком двери: «Руки вверх! Сдавайся!». А никого нет. Тишина. Всё обыскали – пусто. Тут услышали какую-то возню на чердаке. Поднимаются по шаткой лестничке. Первый-то сунул голову в чердачный люк, а ему прямо в лоб смотрит раструб станкового пулемета. Тут и в штаны наложить можно. Однако, всё обошлось. На чердаке возились самые малявки. Взрослые ребята давно уже смылись. Стали смотреть, что тут есть – глаза на лоб полезли – форменный арсенал. Пара пулеметов Дегтярёва, автоматов Калашникова – штук тридцать, гранат наступательных Ф-1 (в народе – «лимонка») – три ящика, патронов в цинке – немеряно, а также портативные радиостанции, сигнальные ракетницы, противогазы, комплекты противохимической защиты... Да разве всего перечислишь!.. Пару лет ребята трудились. Собственно, повязаны были все. Что с того, что у тебя папа замполит? Он же не даст тебе даже свой пистолет пострелять. А тут сходил разок-другой на дело – получай собственное оружие в полное тебе владение, стреляй, сколько хочешь. По колониям пошли наши дружки. Не все, конечно. Если папа замполит, какие-то проблемы решаются. Тем более, что папу тут же переводят в другой округ, и все тихо, как в танке.
Ну, а мне с братьями просто повезло. Переехав в центр поселка, мы уже не относились к банде Хун Бая. Я закончил школу, поступил в мореходку, маманя рассказывала, что Хун Бай уже потом так и не вылазил из тюрем. Но мне кажется, что он не особенно жалеет о том, как все это было и чем кончилось. Военные игрушки воспитывают мужество и стойкость.