— Маня, ты зачем к иконам залезла? Брысь оттуда!
Как Маняха запрыгнула на третью полку буфета, я не понимаю. Она у нас не особо прыгучая, максимум может себе позволить на подоконник запрыгнуть. Во всяком случае, на эту полку с иконами она никогда не прыгала. Не иначе, как Ляля её туда загнала.
Я оказалась права.
— Скажи этому дитю природы, что, если она меня гонять по квартире будет, я ей в тапки нассу.
— У Ляльки нет обуви.
— Купи ей и я туда...
— А не надо приставать к собакам. Ты сама виновата, зачем их дразнишь?
Маня действительно любит прибедняться. Сначала она цепляет собак лапой из щели под туалетной дверью, потом жалуется, что они её гоняют. Между прочим, они с радостью принимают взаимное гонение - сначала они кошку, потом кошка - их. Вот и пусть не жалуется.
— Слазь давай, ещё не хватало, чтобы ты Богородицу заслоняла. Прыгай вниз.
Маня и не подумала меня услышать.
— Много ты понимаешь. Богородицу, между прочим, однажды кошки спасли. И знаешь, как? Они её заслонили. Она их не гнала, как ты... За это сейчас все кошки могут перед иконами сидеть. А ты не знала?
Я не знаю такого закона, чтобы кошки могли на божничках сидеть. Но послушать было интересно, что там Маняха сейчас сочинит.
— Ты вообще знаешь, кто Она была? — спросила меня кошка.
— Знаю, Мать Божьего Сына.
— Я так и думала. Ты не всё про Неё знаешь.
— Да ну?
— Слушай, и не говори, что не слышала. Однажды Маша - это Её так звали по вашему - вышла замуж. Ну, с кем не бывает. А перед этим ей Ангел являлся, как мне. Тот же самый... наверное... я в них не разбираюсь, они мне все на одно лицо. Что ты на меня так странно смотришь? Сама же про него писала!
Я действительно писала о том, как Ангел нашу кошку перевоспитывал, но я не уверена, что это был Архангел Гавриил. Скорее всего, это был обычный Ангел, навроде рядового в армии. Но Маняхе, конечно, хотелось поважничать.
— И не смотри на меня так, я тебе чистую правду сочиняю, а ты мне не веришь. Это обидно.
— Верю-верю. Сочиняй дальше.
Кошка вздохнула, но не посмела противиться музе. Муза пёрла из неё, как тесто из кастрюли.
— Вот он Ей явился и говорит: "У Тебя, говорит, скоро будет Дитё, и все Его будут уважать и хвалить. Но, говорит, берегись. Ваш губернатор по фамилии Иродов сильно завистливый. Если он узнает, что у него конкурент появился, то станет вас гнобить и троллить. Держись от него подальше. Поняла, говорит?"
Маша, конечно, всё поняла. Она вообще умная была, поумнее всяких там тёток навроде тебя. И скромная была, глаза не красила, как ты. На работу не ходила, как ты. Дома всё делала, пироги пекла, а не как ты... Носки вязала, блогов не писала... как ты.
— Мань, тогда время другое было. Тогда блогов не писали и все женщины не работали на работах, а только домашними делами занимались. Богородица была обычной девушкой, а не особенной, как ты думаешь.
— Зачем же Её тогда ваш Главный выбрал Богородицей?
— За то, что Она чистая была. Мысли у Неё были чистыми и дела милосердными. А вовсе не потому, что она была умная и домовитая. Хотя это, конечно, тоже важно, тут я с тобой не спорю.
— Вот и не спорь, а слушай дальше.
И кошка продолжила:
Губернатор ихний, Иродов который, однако, прознал, что в его губернии что-то замышляют против него. Это ему так доносчики донесли.
"Господин Иродов, шептали они ему на ухо, мы тут прознали, что на ваше место метит один малолетний выскочка. Надо бы подсуетиться и предотвратить переворот..."
А всё потому, что кое-какие наивные научные сотрудники местного астрологического института по звёздам вычислили, что вот-вот должен родиться Тот, Кто станет Царем мира.
Вычислили и стали радоваться, всем об этом рассказывать. Дурачки, как наш Кубка, ей-боху. Молчать об этом надо было, а они полезли к губернатору с этим известием.
"Давайте, говорят, радоваться, господин губернатор Иродов, что у нас новый начальник появится. Он будет самый умный, самый справедливый, не вам, говорят, чета. Вы почему не радуетесь, спрашивают..."
Идьёты!
А Иродов-то не дурак был, хоть и злой. Он давай вместе с ними радоваться.
"Ах, говорит, какой счастье, что меня наконец-то кто-то на троне сменит! Я так долго ждал этого дня! А где, говорит, он появится? И кто это будет?"
Ну, те ему на картах и нагадали - что новый начальник должен вот-вот родиться в Виф... Фив... забыла... каком-то городе.
— Вифлееме.
— А ты откуда знаешь? Была там?
— Не была, но знаю. И губернатор твой был царём, и звали его Иродом. А научные сотрудники были волхвами. Но ты права в одном - они действительно дали маху, что поделились с Иродом своим открытием. Надо было молчать.
— Умные все дураки, — мудро заключила кошка и продолжила свой рассказ.
Отпустил Ирод этих научных сотрудников астрологического института, а сам стал следить за ними, куда те пойдут. Те и пошли в Вифлеем, чтобы поспеть первыми с подарками к Новорожденному.
А Иродов... Ирод... вызвал своих прихвостней и говорит им:
"Объявить по всей стране перекись населения. Чтобы я знал, сколько и где у меня младенцев народилось."
Пошли Маша с мужем переписываться. Кстати, ты не знаешь, зачем их понесло в другой город? Вас когда перекисывали, так ты дома сидела, а могла бы на пару дней куда-нибудь свалить.
— Перепись, а не перекись. Раньше такой закон был. При переписи населения надо было всем ехать туда, где они родились. Мария и Иосиф оба были родом из Вифлеема, вот они туда и направились.
— А сейчас такого закона нет?
— Сейчас нет.
— Жалко. Я бы тебя лишний раз в Майкоп отправила, чтоб ты мне глаза не мозолила... Ну, слушай дальше.
Вот они и пошли в Вифлеем. Прикинь, пошли практически пешком, Машу только на такси посадили.
— На какое такси, что ты мелешь? Это был обыкновенный осёл. Не было в те времена никаких такси.
— Не перебивай, а то я рассказывать не буду.
Приезжают они в Вифлеем. А была зима. Холодно. Тут Маша решила родить. Муж Её бегает, роддом ищет. А все роддомы закрыты. Праздник же! Перекись же населения!
— Маня, ты ври, да не завирайся. Какой роддом? Она родила в сарае!
— Это Она потому родила в сарае, что их в роддом не пустили. Умная ты слишком. Молчи и слушай.
Только Она родила, как вваливаются к ней научные сотрудники с подарками. Золото там, эфирные масла всякие... Нет, чтобы памперсов Дитю купить, одеялко синтепоновое, или там агуши какой... совершенно непрактичные!
— Это были символичные подарки...
— Я тебя умоляю! Символичные! Дитё в сарае, мороз на улице, а они ему символичные подарки дарят!
Ну, ладно. Надарили всякой ерунды, нажелали здоровья простуженному семейству и радостно свалили. А за ними шпиёны идут, выслеживают Новорожденного.
"Смотри, - говорят один другому, — вот Он, к Которому оппоненты нашего губернатора Иродова шли. Будем их арестовывать, пока они ни о чем не догадываются."
Заходят они в сарай, где Младенец с Семьей ночь перед обратной дорогой пережидал и кричат:
"Руки, — кричат, — вверх! Преступник должен сидеть в тюрьме!"
А Иосиф с Машей ничего не понимают, испугались такого нервного ОМОНа в своём сарае, руки подняли и объясняют, что они не преступники, а вовсе даже пришли по приказу губернатора записаться, куда надо.
Но те их не слушают, а еще больше страха нагнетают.
Я тебе сказала, что в том сарае была корова с теленком?
— Нет, но я читала, что там был хлев, а в хлеву домашние животные. Они грели своим дыханием Младенца, чтобы Он не замерз.
— Корова была молочная и к ней в гости часто кошки приходили.
— А вот про это нигде не написано.
— В ваших книжках много чего не написано. Я тебе сейчас всю правду расскажу, а ты не перебивай.
Вот и в ту ночь пришли к Зорьке все кошки, которые жили в Фиф... Вив...
— Вифлееме.
— Угу. Она их молоком напоила, и они стали играть с Младенцем. Они его усами щекочут, а он смеется и за хвосты их хватает. Но они не обижались, потому что знали, Чей Он Сын. Ему можно было кошек за хвост хватать.
И вот, когда в сарай ворвались губернаторовы прихвостни и начали Машу с Иосифом арестовывать, кошки поняли, что пришел их час.
Кошкам не надо долго совещаться. Мы друг друга понимаем на расстоянии.
Часть кошек так и осталась в ящике, где на соломе Дитё лежало, а часть кошек кинулась на Иродовых слуг. Навалились на них и давай драть! Те от кошек щитами прикрываются, дубинками машут, левольверами стреляют, а кошкам всё нипочём! Дерут прихвостней, аж перья летят!
— Какие перья?
— Такие! Не перебивай!... На чем я остановилась... Ага! Драли-драли, и прогнали. С тех пор каждая кошка имеет право на Рождество возле Богородицы сидеть и усами Маленького щекотать. А ты говоришь "слезь с божнички"... Имею право!
Сняла я свою сочинительницу с третьей полки буфета и отнесла её на кровать. Пусть лучше там свои сказки сочиняет. Потом пошла обратно, взяла в руки своё сокровище - Владимирскую иконку Богоматери...
— Маняха у нас немного того... ку-ку... Ты на неё не обижайся...
С иконы на меня смотрели смеющиеся глаза Богородицы и Младенца.
— Пусть сидит, сколько хочет, — услышала я тёплый голос, — кошки всегда с Нами были, и в том хлеву тоже. Так что не так много твоя Маня приврала.
— Спасибо... С Праздником тебя, Мамушка!
С Рождеством нас!