ПОБЕГ
Нервно дрожа, хватая ртом воздух, Тася нашла, наконец, все свои документы, уложила в свою тайную сумочку. Взяв её, она выглянула за дверь. Пётр Вадимович валялся на диване, с газетой в одной руке и сигаретой в другой. «Значит, пока я слушала – Кира успела за сигаретами сходить» - отметила Тася и прошла в прихожую.
Из кухни доносились голоса Ирины Романовны и Киры. Тася сунула ногу в сапог и хотела уже потянуть язычок замка, но подумала: «Нет, здесь нельзя! Вдруг услышат!» Схватила сапоги, пальто и шапку, выбежала за дверь и стремглав помчалась по лестнице. Уже находясь у подъездной двери, услышала она крик: «Тася, ты куда?!» Но этот крик ещё больше подстегнул Тасю.
Тася выбежала, на ходу одеваясь. Побежала, не разбирая дороги, к остановке. Ноги в домашних тапочках промокли и замёрзли, скользя по грязи, но Тася не обращала на это внимания. Ей казалось, что за ней гонится кто-то из домочадцев, и в голове была одна мысль: «Быстрее!»
У остановки стоял автобус. Тася с ходу забежала в него. Только она уселась, в сумочке у неё зазвонил телефон. Тася приложила его к уху.
- Ты где? – услышала она удивлённо-тревожный голос Ирины Романовны.
- Я сейчас еду на вокзал, - сухо ответила Тася. – Не звоните мне больше и не ищите меня. Я всё узнала, что вы хотите со мной сделать! – и Тася тут же отключила телефон.
«Ну вот, зачем я сказала, что еду на вокзал? – горько подумала Тася. – Теперь мне туда дорога заказана. Эти ведь подлецы могут туда и нагрянуть!»
Мучительно соображая, что ей теперь делать, Тася подошла к выходу на следующей остановке. Масломер удивлённо окликнул её:
- Девушка, до вокзала ещё далеко.
- А я на вокзал ехать раздумала.
- Ну тогда переобуйтесь, - сказал масломер. – Вы же простудитесь, в этих тапочках. И возьмите этот пакет, - масломер протянул ей свёрток, - положите их в него.
- Я, знаете, в таком сейчас состоянии, что не чувствую, что ноги промокли, - извиняющимся тоном ответила Тася, садясь на свободное место и переобуваясь. Пока Тася переобувалась, автобус тронулся. Масломер крикнул было водителю, чтобы тот подождал, но Тася сказала:
- Нет, пусть едет дальше. Мне всё равно. Там, где-то ночной ресторан близко. Просижу там всю ночь. Денег должно хватить. Лишь бы меня не скоро нашли.
Последнюю фразу, всё время вертевшуюся в голове, Тася сама не заметила, как произнесла. Но масломер, до того снисходительно смотревший на её странности, понял её по-своему. Он шагнул к ней, схватил за руку и строго сказал:
- Что это значит: «Лишь бы не скоро нашли? Вы что же – уголовница?
- Нет, нет, нет, я от домочадцев прячусь, - испуганно ответила Тася.
Испугалась девушка не на шутку. «Сейчас полицаев вызовет, - обречённо подумала она, - а они не на то посмотрят, виновата я или нет, а на то, сколько я смогу дать на лапу». Но тут масломер, после минутного раздумья, сказал мягко, всё ещё держа её за руку:
- Ах да, припоминаю, вы что-то говорили насчёт того, что всё узнали. Так что это значит - идти вам теперь некуда?
- Нет, почему же? – ответила Тася уверенно. – Ночь в ресторане пересижу, а там – на работу пойду. Там, во время обеденного перерыва возьму газету, буду звонить по объявлениям. Где-нибудь, да и сниму комнату.
Автобус остановился. Тася хотела выйти, но масломер её задержал:
- Ресторан только на следующей остановке.
Тася осталась. Масломер собирал деньги с выходящих пассажиров, многие из которых посматривали на Тасю – кто с любопытством, кто с сочувствием, а кто и с осуждением.
«Какое они имеют право осуждать меня? – подумала Тася. – Осуждать, не зная, что толкнуло меня бежать от семьи? Почему они торопятся видеть в других только плохое? Ладно бы ещё, если бы я представляла для них какую-то опасность».
Тут Тася вспомнила своего соседа, Даурена, который говорил: «Для человека семья должна быть святыней». Тася возражала, приводила в пример семьи Дарбаевых, Дрязговых… Даурен на это уверенно отвечал: «Каким бы ни был Арынхан – Бибинур он муж, а детям – отец. Какой бы ни была Бибинур – Арынхану она жена, а детям – мать. Каким бы ни был Ернар – родителям он сын, а братишкам и сестрёнкам – брат». А сколько людей думает так же, как он? И скольким людям именно оно, такое мировоззрение, сломало жизнь? Тому же самому Ернару, той же самой Жаниме, тому же самому Аркашке Дрязгову. Они ведь растут, копируя родителей, не потому, что другой жизни не знают. Знают, должны знать – хотя бы из тех произведений, которые предусмотрены школьной программой как обязательные. Просто отношение к семье как к святыне заставляет их считать свои семьи идеальными.
От дальнейших раздумий Тасю отвлёк масломер:
- Так значит, вы хотите искать комнату на работе?
- Не хочу, а вынуждена, - ответила Тася.
- Да, я понимаю, - ответил масломер. – Так вот, мама у меня комнату хочет сдать. Вы где работаете и кем?
- Переводчицей, в торговой фирме.
- С какого языка переводите?
- С английского, на русский и казахский. Могу и наоборот, - ответила Тася и недоумённо посмотрела на масломера.
- А репетитором сможете быть?
- А, я всё поняла. Смогу, наверно, в школе только так всем объясняла, - Тася понимающе посмотрела на масломера. – Значит, вы хотите, чтобы я, будучи квартиранткой вашей матери, занималась английским с вашими детьми?
- Да. Это снизит вам оплату. Ну что, согласны?
Всё внутри Таси заликовало, когда она услышала предложение масломера. «Пригодилось» - пела её душа. От радости, что она была права, когда помогала своим одноклассникам, а эти ненавистные людишки – нет. И от того, что она может им доказать это на их же языке, а не на своём.
- Согласна, - быстро ответила Тася. – Как позвонить вашей матери?
- Подождите. Подумайте сначала. Автобус пройдёт ещё один круг и поедет в гараж. Тогда я и отведу вас к своей маме. Хорошо?
Автобус опять остановился. Масломер, выкрикнув название остановки, стал собирать деньги с выходящих пассажиров, приговаривая: «Не торопитесь, не спешите» Когда вышли все желающие, автобус открыл заднюю дверь и масломер так же привычно стал выкрикивать названия следующих остановок.
Тася всё это воспринимала отстранённо, она раздумывала, правильно ли поступила. Тщательно взвешивала все «за» и «против». И неизменно приходила к выводу, что поступила правильно.
В самом деле, есть ли у неё риск? Есть, да. Но меньший, чем если она начнёт осуществлять свой план. Масломер может оказаться мошенником? Да, может. А что, не может таких быть среди тех, кто даёт объявления? Да и потом, кто ходит ночью в рестораны? В основном – всякая шушера и искатели приключений. И там очень велик риск, что кто-нибудь привяжется к ней.
А масломер уже говорил по телефону:
- Алло, мама? Ты уже объявление дала? Нет, тебе не придётся давать объявление. Я нашёл квартирантку. Нет, не приезжая. А это она сама скажет, зачем.
И снова:
- Алло, Лена, это Коля. Лена, я сразу домой не пойду, пойду к матери. Нет, я просто квартирантку для неё нашёл. Нет, не знакомая. Да вроде, как и порядочная. Да, говорит, что переводчица в торговой фирме. Да.
«Вроде бы честный человек, - думала Тася, прислушиваясь к его разговору. – Не похож ни на моих домочадцев, ни на тех из моих знакомых, которых я знаю, как непорядочных. А впрочем, выбор у меня небогат – или в ресторан, а потом – по объявлениям квартиру искать, или – к нему».
Тася ещё не понимала, что главную роль в её выборе сыграла фраза масломера, пойманная краем уха, когда Тася подбегала к автобусу. Тогда масломер кому-то крикнул: «Подождите, вы сдачу забыли»! Конечно, сознание её не восприняло этой фразы – слишком взволновано оно было. Но вот подсознание запомнило её, и там сложился образ: этот человек честен, ему верить можно.
Но теперь ей было не до этого. Надо привести в порядок свои чувства. И Тася стала вспоминать, как прошёл день.
Честно ли она поступила, подслушав разговор? Честно ли поступила, разыграв комедию с сигаретами? Не совсем – в этом она должна признаться. Но ведь она была просто вынуждена это сделать! И теперь она будет ненавидеть своих бывших домочадцев ещё и за то, что они вынудили её поступить вопреки её принципам.