СВАТОВСТВО ЗЭРДА
Утром Тася встала раньше всех. На все восторги родителей, восхищённо говорящих, что Зэрд влюбился в Тасю, она угрюмо молчала. Кира это заметила:
- Тася, ты ведёшь себя так, как будто тебе это не нравится.
- А мне это действительно не нравится, - резко перебила её Тася. – Попортит он мне крови и нервов своими домогательствами.
- Зерд говорит, что хочет жениться на тебе и увезти тебя в свою страну, - нравоучительным тоном сказала Ирина Романовна.
- Да что там, своих женщин нет? – воскликнула Тася.
- Он и об этом сказал. Женщины там – карьеристки, они не хотят иметь семью, - уверенно сказала Ирина Романовна.
- Да нет, семью они иметь хотят, - ответила Тася. – Но хотят на равноправной основе. А мужчины консервативны в этом плане, им домашние рабыни нужны. А я не хочу быть домашней рабыней даже у любимого! Что уж и говорить о том, кого я не люблю!
- Это когда у тебя любимый появился? – воскликнул Пётр Вадимович. Вслед за этим послышался такой мерзкий мат, что непривычного человека тут же стошнило бы.
Тася промолчала. Да, был у неё любимый. Когда она училась на втором курсе, влюбилась в своего сокурсника. Но любовь эта прекратилась, когда избранник поделился с ней своими взглядами на семью. «Да если я за него выйду – домашней рабыней буду. Какой ужас!» - подумала тогда Тася.
Теперь Тася, в упор глядя на отца, думала: «Как хорошо, что я не вышла тогда за этого типа. Я и от своих обывательщину с трудом переношу. Каково мне с чужим обывателем было бы?»
На работе Тася перевела все поступившие за ночь документы. Делать было больше нечего, и Тася подключила свой компьютер к Интернету.
Как ей хотелось дослушать песню «Америка», вчера недослушанную! Слова её Тася в Интернете нашла, читала это стихотворение снова и снова. Но музыку включать при других сотрудниках она не решалась.
Но вот начался обеденный перерыв. Все сотрудники фирмы, кроме Таси, ушли в столовую. Тася стала слушать песню. Но тут в офис вошла Марзия Дарынбаева. «Какой ужас! – подумала Тася. – Донесёт ведь, непременно донесёт». Потом она попыталась себя успокоить: «Да что в этой песне такого? Это ведь не «Проверки на дорогах». Здесь всего лишь патриотизм». Но тут же она опровергла себя: «В этом патриотизме – отрицание «общества потребления», которое у нас вовсю пропагандирует власть».
Но Тася всё же дослушала песню до конца. Теперь она знала, что ответить Зэрду, если он вздумает сделать ей предложение.
Переведя ещё несколько поступивших на факс и на электронку документов, Тася стала собираться домой. Вдруг у неё зазвонил телефон. Звонила мать.
- Тася, - властно сказала Ирина Романовна, - в магазины не заходи, иди сразу домой. На автобус не садись, возьми такси. Дорога каждая минута!
Тася со вздохом отключила телефон. Что там могло случиться такого, что она вдруг понадобилась? Теряясь в догадках, она оделась, вышла и подошла к остановке. Остановившись, Тася оглядела такси. Не найдя вчерашнюю машину, Тася тяжело вздохнула и подошла к первой попавшейся.
Пока Тася ехала домой, она думала о том, что же это такое – патриотизм. Мать внушала ей, что патриотами могут быть только те, кто живёт богато. «От нас патриотизма требовать нельзя», - говорила она.
Но Тася чувствовала гниль в словах матери, как и во всём, что та говорила. А задумавшись о том, почему среди богатых нет патриотов, поняла, чем были вызваны её ощущения. Для богатых родина – место, где можно извлекать прибыль. То есть, отношение к родине у них потребительское. А люди с потребительским мировоззрением никогда не будут чувствовать себя частицей своего народа, они чувствуют себя отдельными особями.
Тася ещё не понимала, что богатые не могут быть патриотами ещё и потому, что хранят деньги в европейских и американских банках. Буржуазные антропологи рассматривают человека как придаток собственности. Следовательно, настоящее гражданство человека в буржуазном обществе – там, где он хранит деньги.
Придя домой, Тася, как всегда, открыла своим ключом дверь. Мать с сияющим от радости лицом выбежала ей навстречу. Протягивая Тасе кулёк, она восторженно заговорила:
- Тася, ты в таком виде в квартиру не заходи, зайди в ванную, переоденься. Фред не должен видеть тебя в таком наряде.
Тася с отрешённым выражением лица вошла в ванную. Ирина Романовна вошла вслед за ней, приговаривая:
- Я помогу тебе переодеться, там пуговки на спине. Будь умницей, не огорчай маму. Мы уже приготовили заявление, тебе осталось только подписать.
Тася молча переоделась. Платье было совсем не в её вкусе – короткое, обтягивающее бёдра, с декольте и спереди, и сзади. Тася всегда чувствовала неловкость, когда её заставляли надевать это платье.
Ирина Романовна провела Тасю в комнату, где сидели Зэрд, Кира и Пётр Вадимович. Кира отчаянно кокетничала с американцем – видно было, что она не теряет надежды, что Зэрд охладеет к Тасе и обратит внимание на неё. На столе перед американцем лежал лист бумаги, стул рядом с Зэрдом пустовал.
- Тасенька, сядь рядом с Фредом, - сказала Ирина Романовна, - и подпиши заявление.
- Фред, а сколько населения проживает в вашей стране? – спросила Тася, прочитав заявление.
- Ну… где-то так… - растерялся Зэрд.
- 200 миллионов, - угодливо глядя на американца, подсказала Ирина Романовна.
- Так вот, знайте: я не хочу, чтобы из всех проклятий, которые сыплются на США, хотя бы одна двухсотмиллионная упала на мою голову – торжественно сказала Тася. – Бросив ещё раз взгляд на заявление, она разорвала его и положила на стол перед Зэрдом.
Воспользовавшись ступором, в который впали её домочадцы, Тася отправилась в другую комнату. Через какое-то время она услышала, как отец грязно выругался в её адрес. «Надо надеяться, - злорадно подумала Тася, - что Зэрд достаточно хорошо знает русский язык, чтобы понять это». Мать заквохтала: «Да нет, Тасенька пошутила, она совсем не суеверная, она хотела проверить, есть ли у вас чувство юмора». Кира подхватила: «Да, да, я сама слышала, как Тася говорила, что она выйдет только за человека с большим чувством юмора. А я не такая привередливая». Тася, услышав это, вообразила, как Кира посмотрела на Зэрда, и её передёрнуло от отвращения.
Конечно, Кира не могла слышать того, о чём с таким упоением рассказывала. Никогда и ни с кем Тася не говорила о том, за какого человека хочет выйти замуж. И тем более не стала бы она так откровенничать с Кирой. Но если Кира придумывает и говорит такое о Тасе сейчас, когда знает, что Тася её слышит, то что же она говорит о ней, когда её, Таси, нет дома?
«А ведь завтра она не работает, - подумала Тася. – У Ирины Романовны завтра всего одна пара, как и у Петра Вадимовича. Придут домой и будут обо мне говорить. Надо будет оставить дома отключённый сотовый с включённым микрофоном».
Ирина Романовна вошла в комнату Таси (или, вернее, общую кладовку, в которой спала Тася). Та в это время ставила на зарядку телефон.
- Доченька, - сказала Ирина Романовна, - почему ты не хочешь выходить замуж за Фреда?
- Во-первых, я его не люблю… - начала Тася
- Не любишь? – перебила Ирина Романовна. – А кого ты любишь? Есть такой?
- Я с тобой об этом разговаривать не хочу, - ответила Тася, высокомерно глядя на Ирину Романовну.
- Ну, хорошо, предположим, что у тебя здесь где-то есть любовь, которой ты не хочешь изменять. Но, если ты выйдешь за Фреда – проживёшь хорошо. Причём всю жизнь. И всю жизнь работать не будешь. А любовь – что она даёт? Что ты, любовь кушать будешь или на себя оденешь?
«Как люди этого типа восприимчивы к новым веяниям, - отстранённо подумала Тася. – Знает ведь, учила в школе, что одежду на себя не одевают, а надевают. Но говорит так, как говорят малограмотные телеведущие».
А Ирина Романовна продолжала рассказывать, упиваясь самовосхвалением:
- Вот я за папу вышла не по любви. Я знала, что у него есть крыша – и в гороно, и в КГБ. Благодаря этой крыше он мог спокойно брать взятки со студентов. А когда я стала его женой – его крыша стала и моей. А если бы я по любви вышла замуж? Жила бы я от зарплаты до зарплаты, как Антонина Анатольевна или Айсулу Санатовна. И не было бы у меня четырёхкомнатной квартиры. Двух машин тоже не было бы. И вы с Кирой не в норковых шубках бы ходили, а в пальтишках – Ирина Романовна грубо выразилась.
Тася и раньше знала, что её родители берут взятки. Но вот так откровенно хвастать этим – такого ещё не было. «А может быть, - подумала Тася – просто не было повода»?
Ирина Романовна продолжала заливаться и дальше, но Тася не слушала её. Тренированная память на этот раз выдала сюжет из книги Утевского «Воспоминания юриста». Тот, где чиновник, не бравший взяток, становится жертвой сговора взяточников и попадает под суд. «А ведь полного морального разложения государство достигает не тогда, когда крыша нужна, чтобы брать взятки, а тогда, когда крыша нужна, чтобы их не брать».
Очнулась Тася от размышлений тогда, когда Ирина Романовна прямо её спросила:
- Так согласна ты или нет?
- Нет. Там я буду от него зависеть. А зависеть я даже от любимого не хочу!
- Все мы от кого-то зависим, - не сбавляя в тоне нравоучительности, сказала Ирина Романовна. – А если хочешь независимости – езжай на необитаемый остров.
- На необитаемом острове зависимость будет чувствоваться ещё хуже, - тоном терпеливой учительницы, разговаривающей с тупым учеником, сказала Тася.
- Почему? – Ирина Романовна недоумённо уставилась на дочь.
- Да потому, что я там всё равно буду от кого-то зависеть, - всё тем же тоном продолжила Тася. – Зависеть не непосредственно, а опосредованно – через инструменты, изготовленные другими. А от меня там зависеть никто не будет. Поняла?
- Так ты что, хочешь, чтобы от тебя кто-то зависел? – спросила Ирина Романовна. – Родишь там себе детей, и они будут от тебя зависеть. Ну так что? Согласна?
- Нет и никогда не соглашусь, - в голосе Таси слышна была такая решимость, что Ирина Романовна, грязно выругавшись, вскочила со стула и попятилась.
Весь вечер Тася думала о том, как же ей не повезло с семьёй. И, что самое страшное – её мерзкие, дрянные родители и сестра хотят, чтобы такая же семья была и у неё!
Но… такие люди просто так от своих планов не отступают. Особенно, когда речь идёт о навязывании своего образа жизни и образа мыслей. Это – фанатики обывательщины, ненавидящие всё светлое, хорошее, высокое. Всё, что не в силах понять их убогий разум.
«Они должны что-то против меня приготовить, - подумала Тася. – И я обязана узнать заранее, что именно. Кто предупреждён – тот вооружён!»