Я родился и вырос в городе Нововоронеж. Третьим, младшим ребенком в семье. Жизнь была непростая. Но счастливая. Другой мы с братьями не знали. Отца видели редко. Он часто уходил. Бывало, встречал я его в городе. Иной раз из проезжающих мимо белых жигулей слышался хмельной смех, а потом упруго вылетала пробка от шампанского. Шипучей пеной струился на кособокую дорогу праздник. Среди пунцовой мешанины лиц я узнавал папу. Взгляд его был шальной, несемейный.
В другой раз я увидел, как папа жмет у угла парикмахерской незнакомую тетю в каракулевой шапке. Я подумал, что отец творит зло, но женщина, скользя вдоль стены, засмеялась.
Отец часто уходил и редко возвращался. Однажды он ушел гулять с собакой. Папа вернулся через неделю в одном ботинке и без собаки.
- Ты где был? - тихо спросила мама, принимая куртку.
- В стране дураков! – сказал папа и пошел проверять холодильник.
Мама иногда уставала от нас. Говорила «мне нужно отдохнуть» и уходила. Не знаю, где она бывала. Ее я в жигулях не встречал.
Наша семья жила в однокомнатной квартире в бывшем здании общежития техникума. Когда я родился, обе пружинные кровати были уже заняты. Мы спали на полу вместе с Матвеем. Кроватью нам служил деревянный поддон из универмага, застеленный вечно влажным матрацем.
Тараканов у нас было много. У них было свое скоростное шоссе, ведущее от кухонного шкафа, по задней стороне плиты к холодильнику. Однажды я проснулся оттого, что таракан заполз ко мне в рот.
Заканчивались восьмидесятые. По очереди с братьями мы выстаивали километровые очереди в магазины. Однажды в городской универмаг привезли итальянские спортивные костюмы «Campagnolo». Тысячи одинаковых костюмов двух расцветок: черный с красными полосами и красный с черными. Все жители города выстроились в очередь за дефицитом. Спустя неделю, весь город поделился на красных и черных. В нашей компании мамы купили всем пацанам черные костюмы. И только Скворцу достался красный. Скворец перестал нравиться нам. Стал он молчалив и раздражителен. Пацаны стали задирать Скворца. Вскоре он пропал.
- Видел его на Космонавтов, – сказал Балабан, яростно раскуривая влажную «Родопи». - Он теперь тусит с красными.
Повесть "Бумажные крылья", отрывок
Продолжать?