Года три назад это было. Спускался лыжник галсами с горы Большевик, до станции Орбита недалеко уж было. Неожиданно пахнуло дымком. Костёр? Кто ж в такой мороз у костра развлекается?
Как собака, носом к ветру, зашагал меж деревьев. Белым-бело в лесу, а вот что-то чернеет под пихтой. Ближе подошёл... В воронке снежной ямы человек сидит, молчит, на лыжника снизу поглядывает.
- Ты кто? Здесь что делаешь?
- Да так... живу.
- Живё-ё-ё-шь!??
Огляделся лыжник. Убогая хижина, хлам, тряпьё. Так живут бомжи в лесу летом. Но зимой!..
Так я познакомился со Славой, бомжём лет пятидесяти. История его проста. Во времена, когда «великая историческая личность», как нынче Ельцина номинируют, искал защиту от народа, выращивал себе крышу из долларовых миллиардеров – по всему Сахалину стали загибаться города и посёлки, и на севере острова, где жил Слава, тоже. Он потерял работу, жильё, семью... всё потерял. Естественным образом он и ему подобные «бывшие люди» вошли в жизнь процветающего, жиреющего Южно-Сахалинска. Но как все бомжи, в клоаках города жить Слава не стал. В прошлой жизни он с экспедициями прошёл Таймыр, Алтай, этот опыт позволил стать всепогодным Робинзоном (так его потом окрестил мой приятель В. Хмара). И всё же... самое большее я на морозе ночевал 10 ночей, уже на 3-5 сутки наступает холодовая усталость, хочется в тепло, или хотя бы смыть липкий, холодный пот.
- Мыться в город спускаешься?
- Зачем? В оттепель баню делаю. Одно ведро вскипячу – и в снег его, пока другое греется, это уже остыло. Костёр развожу пожарче, моюсь.
Основной источник дохода цветной металл. Да мало ли что люди выкидывают, на чай-табак хватает.
Многие пробовали жить рядом, но уже с осенними холодами не выдерживали и уползали в подвалы. Было, что и гибли. «Вон там, недалеко, окоченел он к утру» - указывает Слава в лесную чащу. Мороз и «Трояр» несовместимы.
С тех пор на каждой лыжной прогулке стал я захаживать к Славе, поболтаю, сигарет подкину, он мне – на блесну ложечку мельхиоровую... Если в социальном плане меж нами лежала пропасть, то в интеллектуальном – ничуть. Например, когда надоедает ему читать у костра книги, он начинает писать стихи. В молодости в «Студенческом меридиане» публиковался!
Ни себе и никому не пожелаю такой жизни, и всё же никогда не унывающий Робинзон был сильным примером того, какой малостью может быть доволен человек. Кой-каким жертвам общества потребления было бы полезно со Славой пообщаться.
Не один я ходил к нему. Рядом по тропе народ после каждой пурги дорогу к роднику торит, все друг-друга знают, хотя бы в лицо. То В. зайдёт, еды принесёт, то сердобольные старушки с подношеньем, о Боге разговор заводят. Робинзон в Бога не верит. Сильный, с харизмой, если б захотел – сам мог бы «Снежным гуру» стать, обрасти общиной. А звону православному из парка всегда рад: часы можно сверить, на морозе они часто останавливаются.
Через месяц созрела идея, я поделился ею со Славой. Он дал добро, и вот на «Буране» к Робинзону пожаловали телевизионщики, газетчики интервью берут (Напоследок жалостливая девчёнка-АСТВ - эшница Славе 100 р. дала).
Через неделю:
- Смотри, Слава, какой я на твоей беде мобильник заработал! – хвастаюсь Моторолой C-650, отдаю ему оговоренную долю от приза – несколько блоков сигарет.
Пошли звонки от телезрителей. Один просил передать Славе, что он может жить-охранять его дачу в Ёлочках, пропитание от хозяина. Другой был побогаче. Он построил большой дом, его надо было просушить перед вселением. Предлагал Славе топить печь, жить в доме всю зиму и лето, до осени. Будет кормить, ежемесячно платить 3 т. рублей (!), осенью выправит паспорт, купит билет на самолёт (у Славы на материке родня). Добрый такой кореец, я потом с ним познакомился.
Коньковым ходом полетел я к Робинзону с радостной вестью, дал оба телефона.
Прихожу через неделю... сидит снежный человек в сугробе.
- Как... Ты ещё здесь???
- Да. Тут я сам себе хозяин, а там...
Несколько дней ходил я под впечатленьем отказа жить в тепле, питаться хорошей пищей... деньги не надо... Поразмыслив, вспомнил о знаменитом бомже, сведения о котором дошли до нас из глубокой древности. Это был бочкожитель Диоген. По преданию, на вопрос Александра Македонского: «Что я могу для тебя сделать?» - он попросил царя отодвинуться и не загораживать солнце.
Можно им помогать. Не надо им мешать. Выходит, за всех бомжей, на века вперёд попросил Диоген.
Р.S. Май на дворе, кончается пятая зима Робинзона. Этим летом пойдёт он пешком в район города Невельска. Греть кости, отдыхать от морозов у тёплого моря. Давайте бросим всё к чёрту – дела, квартиры - и с ним пойдём! Поваляемся на пляже, по помойкам пошаримся. Свобода!
.Познал я всё, что можно лишь познать
Увидел всё, что можно лишь увидеть
Я научился в бешенстве молчать
Любить душой и сердцем ненавидеть
Вся наша жизнь к несчастью, не бумага
Ошибки ластиком как в школе не сотрёшь
И без семьи, без родины и флага
В чужом краю среди чужих умрёшь
Миллионы коммунистов
Признают свою вину
Хают лидеров и время
Разглагольствуя как прежде
Исправляя кривизну
Хают лидеров и время
Кулаками стучат в грудь
Но от гласности ошибок
Не легчает нам ничуть
В Красный крест и на природу
На Лаос и на Вьетнам
Собираем мы в угоду
Тунеядцам и борцам
Призывают нас работать
Планы сдури выполнять
Научились неугодных
По закону увольнять
Мясо гречку спирт забрали
Всё попрятали в Кремле
Обвели и обобрали
В этой сказке на земле
Я вырвался у ног моих свобода
Но как угрюм и страшен этот миг
Тебя не стало и не стало брода
Которым бы я берега достиг
Я оторвался от тебя от дома
Оставил вас я в солнечном краю
И вот держась за поручни парома
Совсем один на палубе стою
Я так устал мне ничего не надо
Противна жизнь своею суетой
Мне надоело человечье стадо
Суд сплетников стоящих за спиной
© Владимир Грышук, 2007 г.