Ох, как я обрадовался! Отец подарил мне самый настоящий бинокль. Когда я вырасту, то хочу стать разведчиком, чтобы наблюдать за всеми и первым все знать. Отец сказал, что это еще не скоро, мне только тринадцать лет, и я пока что могу тренироваться, но бинокль держать только дома и каждый вечер за ужином докладывать обстановку.
Я серьезно занялся этим делом. После школы бежал скорее домой, брал бинокль и глядел в окно. Как хорошо, что мы живем на пятом этаже, с такой высоты видно три двора и четыре дома, чувствуешь себя настоящим смотрителем.
После четырех моих докладов за ужинами отец сказал, что я стал как настоящий разведчик и теперь могу не докладывать каждый вечер, а только записывать все и рассказывать, если будет «действительно что-то интересное». Я вроде как и приуныл, но потом понял, что разведчик на то и разведчик, чтобы добывать только нужную информацию, а не все подряд.
Каждый день я наблюдал за из своего окна и записывал всё в тетрадь. Больше всех меня заинтересовала старушка из дома напротив. Живет на первом этаже, в последнем подъезде. Из моего окна было видно только ее кухню. Зовут ее Фрая. Мне ее жалко, ведь никого у нее нет, кроме кошек. Их так много, что каждый раз когда хочу их подсчитать, сбиваюсь. Это все потому, что они все черного цвета. Странно, что она держит у себя так много черных кошек, наверно это ее любимый цвет.
Да еще и любит своих кошек больше, чем себя. Как ни посмотрю, постоянно с ними возится, то расчесывает, то играет. В первую очередь их кормит, а потом уже сама кушает то, что останется. Наверное, это потому, что друзей у нее нет, вот и сидит дома, только изредка выходит в магазин. Да и люди от нее шарахаются, потому, что воняет от нее. Все родители говорят своим детям: «Если не будешь умываться и зубы чистить, то будешь как бабка Фрая, все будут смеяться над тобой». Вся шпана ее дразнит грязнулей и неумывакой. Но я-то знаю, что она каждый день умывается, причесывается и в квартире порядок держит. Это от кошек такой запах, видимо, не чувствует совсем. Кошечки у нее такие ухоженные, чистенькие, пушистые и толстенькие. И каждый день она делает одно и то же, о кошечках заботится. Она наверно уже много лет так живет. Я бы давно с ума сошел.
После двухнедельной слежки за Фраей мне стало скучно, я решил найти себе другой объект наблюдений, но все были какие-то обычные.
Через девять дней мне надоело наблюдать за всеми. Я положил бинокль на полку и не трогал его.
Начались зимние каникулы. Можно было отдохнуть от школы. И целыми днями мы с друзьями катались на горках и играли в снежки.
Когда я катился с горки, меня кто-то окликнул. Я увидел толпящихся детей и подбежал к ним. Какой-то мальчик крикнул: «Смотри, да это же бабка Фрая идет!» и указал в сторону тротуара. Я посмотрел и не поверил своим глазам. И действительно, это была она, но трудно было узнать ее. С каким достоинством она шла, походка стала более уверенная. Все смотрели на нее с разинутыми ртами, никто и поддразнивать не смел. И вонь от нее пропала. Всех поражала ее новая шуба, почти до щиколоток. И мне эта шуба показалась странно знакомой.
Тем же вечером я достал с полки бинокль. И тут-то все сошлось. Теперь я смог сосчитать всех кошек бабки Фраи. Их стало шесть. За ужином я впервые рассказал «действительно что-то интересное».
Эту новость обсуждали везде и всюду. После всех разборок Фраю сочли сумасшедшей и отправили в психбольницу и, когда ее садили в машину, она улыбалась. Я впервые видел такую безумную улыбку.