"Танцор умирает дважды. Первый раз — когда перестает танцевать, и эта первая смерть гораздо больнее" - Марта Грэм.
Напряжение. Волнение. Второй акт. Соло. Девушка-то и примой не являлась, никогда не хотела, не претендовала. Ее в последний момент сделали дублером, по причине болезни настоящей примы. Юджин богов готова благодарить за такой шанс. Балетом "Сильфида" она дышит, ей нравится эта история и сейчас ее выход. На сцене давно жаркий от софитов воздух, он душный, немного спертый. Когда стоишь за кулисами, то помимо оркестра, слышишь топот танцоров, их редкие, глубокие вздохи и выдохи, на которых иногда срывается голос, а пустой звук, обретает хрипотцу. В этом жизнь танцора: тебя не воротит от ощутимого запаха пота, ведь итог прекрасен, красивые, точеные силуэты изгибаются в изящные, фарфоровые куклы. Красиво, завораживает. Чон разминает шею и поспешно ступает на середину сцены. Перед глазами полный зрителей зал, ей аплодируют, ждут того самого танца духа воздуха, прекрасной девушки, что влюбила в себя парня, быстро ускользнув из его рук. Чистая, как лесной кислород, нежная и искренняя Сильфида. В зале директриса театра, ее муж. Они кивают, подбадривая, но больше всего воодушевляет парень, что на четвертом ряду у прохода сидит - его любимое место. В руках нет букета, знает, что Чон не любит это. Да ей и праздник не нужен, просто горячий чай, а лучше кофе в любимой кофейне. Простые сэндвичи, да шоколадное печенье. Прекрасно. Более не нужно, большего Юджин и не требует. Шатен показывает рукой "класс" и напоминает об улыбке, немного театрально нахмурившись. Прима улыбается легко так, в момент поднимаясь с пола. Биение сердца. Страх. Волнение. Эти эмоции распирают изнутри, но на лице ни капли того мандража, что бушует внутри. Тур шене - один поворот за другим. Больно. Прима морщится секундно и прыгает гранд жете, но опустившись на сцену, падает, почти взвывая от адской боли. Даже не поняла ничего. Просто не смогла устоять, будто парализовало тело от талии и ниже. Пульс отдается в висках. Страх. Шум. Непонимание. Пуанты пропитываются кровью, балерина как в бреду замечает это, развязывает ленты, улавливая лишь голос друга: он уже здесь, уже помогает. Гомон поглощает зал, на белой юбке, что ниже колена была, есть несколько алых пятен, руки тоже испачканы, они дрожат, не слушают хозяйку. По щекам текут слезы и на мгновение, балерина не чувствует боли, перестает слышать звуки. Перед глазами плывет картинка, а силы испаряются, будто не было их. Пустота. Тьма. Тишина.
- Нет!
Чон на кровати подскакивает. На щеках стынет влага слез, а голова кружится от учащенного сердцебиения. Снова... Снова этот кошмар. Кошмар, что когда-то сломал девушке жизнь. В пуантах, тогда, было стекло, прямо в коробочке... Нужна была точная работа, дабы это провернуть. Пока не встанешь на носок - осколков и не чувствуешь... Кто-то потратил свое время, превратив и без того не самую удобную обувь для танца, в испанский сапожок. Юджин уже не один год задает себе вопрос: как она вытерпела боль и не упала сразу? Ее связки, сухожилия... Все было повреждено... Врачи с ужасом прогнозировали худшее - потерю возможности ходить... Но... Каким-то образом, пролежав в постели более полугода, девушка встала, почти полностью восстановившись. Страшно... Это было с ней... Это было больно, не только физически, но и душевно: она отказалась от балета даже после полной реабилитации... Ужасно...
- Кошмар? - в комнату после стука проходит сонный, но обеспокоенный парень. Ее лучший друг - Ким Канчоль. Он помог в тот день снять второй пуант и донес до машины скорой. Всегда рядом. С самого детства, принимал все решения и поддерживал. Прошел через те месяцы слез, помогал начать ходить заново. Даже одну квартиру делят, спокойно уживаясь вдвоем. - Может попробуешь вернуться? - быть балериной - мечта брюнетки, вот только в этой истории пришлость поставить кляксу, что означала некую точку-завершение. Сидит на краю кровати, смотря на девушку, что головой встряхивает. На глаза падают короткие пряди волос, которые та зачесывает назад. - Даже не ради меня или тех, кто просил твоего возвращения в кордебалет, а ради себя, - берет за руку, пряча изящную ладонь, в своих больших.
- Какой балет? Я ведь и шишки из волос не затяну... Да и тем более, я уже говорила тебе, почему не хочу возвращаться, - и правда, говорила. Будучи даже сейчас танцором, балет отдельное место в душе занимает. Классика сменилась уличными стилями, однако бывших балерин не бывает, так и сейчас, Юджин имеет идеальные данные. Все: от осанки, до растяжки. Это ее почерк, как танцора. Ее изюминка. Сочетание легких нот этой правильности, выправки, с резкостью и динамичностью хип-хопа. - Зато я теперь могу быть в дуэте с тобой, - заваливается на бок, с улыбкой глядя на Кима. Тоже верно, теперь оба на одной волне. На самом деле, этих двоих связывает действительно много, столько уже пережито и столько еще впереди. Все попытки сдаться, уйти, бросить все, каждый страдает временами от эмоционального выгорания, просто увядая на глазах. Как они сошлись? Никто не знает, даже они. Как-то само, потянулось аж со времён начальной школы. Такие разные, но похожие одновременно. Действительно друзья. Был период, когда влюбились. "И не проблема", сказал тогда Чоль. Походили, повстречались, не завязалось, это было все то же общение, даже без примеси смущения. "И не проблема", пародируя шатена выдала младшая. Все вернулось на круги своя. Для округи, если нужно, они воркующие голубки, проблем нет, а в жизни друзья, да такие, что иногда страшно.
- Ты права, - треплет мягкие курди, что в длине собственные лишь немного обходят. Юджин изменила имидж, обкромсав прекрасные, густые волосы, а итог - хорош. Выделяется в толпе, да и самой удобнее. А что подумают люди - это не ее дело. Яркое ли Чон пятно в серой массе, да, явно, однако никому ни горячо, ни холодно. - Есть хочу, а готовил вчера, так что шевелись, я полежу, - выталкивает девушку из-под одеяла и сам звездочкой кровать оккупирует, получив мстительный щелчок по лбу. Фыркает, пряча лицо в подушках.
- Товарищ оккупант, вы тут тоже не задерживайтесь, вам еще книжные полки протирать, - руки в боки поставила и лыбится, ехидно бросив на прощенье фразу об уборке. Идиллия. Их квартира небольшая, но вмещает два этажа. Второй из которых занят спальнями и кабинетом, а вот уже ниже уборная, ванна, кухня и просторная гостинная, где, кстати и стоит тот самый шкаф с домашней библиотекой. На кухне уже через минут десять, слышна возьня. Чон режет овощи в салат, а в духовке доходят печеньки, тесто для которых, девушка еще вчера замесила. На ней пижама, а точнее футболка, которую еще давно она забрала у Кима и длинные штаны, что от какой-то пижамы сохранились. И обязательно носки, что иногда тапочками заменяются - шрамы скрывает. Даже сама не хочет видеть и никому не дает, ведь, огромное их количество вызывает потрясение и желание узнать причину их появления, причем же, весь ужас только на носках творится, не дальше... Брюнетка достаёт выпечку, а небольшая комната наполняется ароматом корицы, что привлекает Чоля. Он мокрые волосы с глаз стряхивает, попав водой и на Чон, и на сразу зашипевший противень. Девушка дергается, толкая нарушителя тишины, бедрами. - Так бы и дала по лбу, - перемешивая почти готовый салат со специями и кисло-сладким соусом, произносит младшая, пока Кан таки утаскивает одно печенье, поспешно удаляясь на безопасное расстояние. Пока есть время, идет забрать почту, если таковая есть. По возвращению, с пустыми руками, берет забытый на диване телефон, который высвечивает неизвестный номер. - Алло, слушаю, - кивает благодарно, отвлекаясь на разговор.
- Здравствуйте, Чон Юджин, это менеджер Лирики - Чхве Инха, - Лирика? Прошло прилично времени и это лишь второй официальный звонок из тетра. - Хочу пригласить вас на наш концерт-праздник, как вы знаете
- Нашему театру уже десять лет. Да, я знаю, - в унисон говорит, даже не перебив. Ловит вопрос в глазах парня и дослушав и попрощавшись, поясняет. - меня зовут как одну из прим и танцора кордебалета, что смогла отличиться, - интонация грустно-задумчивая. Хорошая ли это идея? Идти снова туда, где два года назад на кусочки рассыпалась ее мечта. Стекло не могло попасть в пуанты при помощи магии, это было спланировано, вот только, кем и для чего? Чон не хотела быть примой, она искренне любила танцевать позади солистов, просто так получилось, что дублером выбрали ее. А может и не просто. Лезть туда опять - желания нет, но, смысл понять суть, хотя бы для себя - есть. Брюнетка присаживается за стол, пока Чоль сам в вопросах утонул, не зная что сказать. Нагло, конечно так звать, это не было случайно. Не могли набрать номер девушки для галочки, не могли пригласить на юбилей, чтобы она там была банально. Тот случай поднял на ноги всех. Запись, что резко поменяла свое настроение и завершение постановки танцорами, что поникли. Тогда все отвлеклись, все были как на измене, ожидая новостей из больницы. Сми приходили в палату, раз за разом встречая там либо Кима, либо труппу, что второй семьей балерины стала. Спрашивали о недругах, пытались найти виновного, но как итог, одни печальные вздохи и отрицания: Юджин действительно спокойная. Она не ссорилась ни с кем лишний раз, да и не вырывала место в первой линии, куда поставят - там и стоит. Кому нужно было так насолить?
- Пойдешь? - таки напоминает, что умеет говорить и себе, и подруге, после почти минутного затишья. Чон шмыгает, отправляя в рот немного салата, смотря вперед, при этом минуя шатена.
- Да, - ой, дело кончится новым всплеском воспоминаний. Месяцев в больничной палате. Тех самых первых срывов, после того, как врачи дали зеленый свет на ходьбу. В тот день, кажется, девушка хотела сжечь все пуанты, все пачки и танцевальные купальники, но вместо этого рухнула в руки Чоля, залившись слезами и шепча одно только: "как мне дальше жить?". Страшно представить, сколько швов ныло в тот момент... Сколько и сейчас, временами напоминает об изобилии крови и длительности операции. Девушка сумела пережить это. Она оказалась сильнее этого, но без танцев жить не согласилась. Если ее позвали намеренно, чтобы поиздеваться, то Юджин гордо усмехнется. Ее это не убило, а значит сделало сильнее. Пойдет, во чтобы то ни стало. И парень с ней будет. Потому что высшей степенью глупости, было бы отправить Чон туда одну. Да и плюс, зная нрав младшей, это шанс вернуть ее на прежнее место, дабы побороть свой главный страх. И пусть уйдет после первого же концерта, но зато сама дышать глубже станет.
