Александр Жибров
Время было далеко не «советское», полеты редкость не только куда-то по маршрутам, просто по кругу и в зону с заправкой 5 тонн считали «за счастье», да и перерывы в полетах поддерживали одним полетом раз в три месяца. Обыкновенные дела.
Вдруг, где-то наверху, решили организовать сборы с пусками УР и бомбометанием КАБ. Для всех летчиков, в принципе, задача не новая, но некоторым штурманам в первый раз. Вот и в экипаж к старому летчику дали штурмана, нет не молодого, так скорее «средних» лет, во всех отношениях подготовленного, но на «пуски» УР летать не приходилось. Ракета кажется «Х-25» или что-то в этом роде, самое главное – штурману, на конечном этапе, всего-то в лучшем случае «подправить» ракету в цель легким движением руки и результат обеспечен отличный.
Приехали на другой аэродром, разместились. «Местные» заняты своими заботами, мы же, как в «гостях» - гостиница, столовая, класс и все в обратном порядке. Если учесть, что в этом гарнизоне летали не первый десяток лет, почти все как дома.
Два дня «предварительной подготовки», потом еще два дня переноса полетов. Времени подготовиться для «новичков» было уже слишком много. В экипаже штурман изучал все тонкости пуска управляемых ракет. Кстати, надо отдать должное, он как штурман заметно в этом преуспел, и летать с ним всегда было приятно, надежный во всех отношениях. А в этот раз, все свободное время, посвящал мельчайшим деталям. Летчику даже в какой-то момент это надоело и он, отвечая на очередной вопрос, говорит:
- Да не переживай ты! Я ракету за… точно в цель, не сомневайся. Твоя Главная задача – ничего не трогать! К МУПу не прикасайся и увидишь результат по нулям! Понял?
- ДА!
- Вот и молодец!
Начались полеты, полигон известен до боли в глазах, видимость прекрасная. Взлетел экипаж. Прилетают. Летчик, прямо у самолета, закурил и что-то все штурману говорит-говорит, взяли кассету и пошли в домик объективного контроля.
Я в то время летал, поэтому попал уже на пятый или шестой «просмотр» пуска ракеты. Наверно не было ни одного экипажа в тот день, кто не посмотрел тот коротенький «видеосюжет».
В классе объективного контроля для просмотра «видео» стоял такой древний черно-белый телевизор, что ни о каком названии и речи быть не могло, но по очертаниям сразу вспомнился класс седьмой средней школы (годы «бурной деятельности Леонида Ильича», а не «застоя» - середины 70-х). Работал этот телевизор видимо довольно редко, т.к. специалист лаборатории «включил» изображение на экране только с третьего раза и то ударом, хорошего размера, кулака прямо по кинескопу. Заработал. Дело еще в том, что показывать пуски ракет или бомбометание КАБ «он» привык не очень, т.к. в «нормальной жизни» его главное предназначение было – «журнальный столик», судя по отпечатку донышка стаканов и жирным разводам от сала.
Но видно было довольно сносно – ввод, пикирование с углом 20 градусов, пуск ракеты и, судя по направлению удаляющегося трассера, точное попадание! Но нет, штурман тоже захотел «поучаствовать» в разделе призов, грамот и ценных подарков. На конечном этапе он все же сдвинул МУП от нейтрали, а дальше как обычно при таких делах. «Не долго мучалась старушка…» Результат - метров 20. Оценка, сами понимаете какая.
Но самое главное не это! Надо было слышать радиообмен в экипаже!!! Летчик, в азарте, но абсолютно спокойно (как на тренаже), говорит все свои действия, предвкушаю, уже после пуска, отличный результат и видя (почти с началом вывода), как ракета изменяет траекторию и взрыв далеко от цели, произносит фразу (с непередаваемой интонацией!) и одновременно выводя из пикирования :
-@…, т..е…б…я… р…о…д…и…л…а!!!
Ответ штурмана (это совсем не передать!) последовал как будто с «наложении- ем» на последний слог летчика - смиренный, кроткий, соглашающийся со всем , что говорит летчик, готовый на ВСЕ что он скажет сейчас и потом:
- ДА!
Скажу честно, никакими словами этот диалог не передать, его надо слышать, тем более в той обстановке, когда все экипажи сами только были в аналогичной ситуации.
Штурман, конечно, ходил расстроенный. Результат «подтянули» на «4» (негоже «умную» ракету пускать как С-8), но «осадок» остался наверно только у штурмана.
А в «хорошем» смысле слова, мы еще часто вспоминали этот «полет».