Олег БУЛГАК
Всё было плохо. И уже давно. Но в последние дни — вообще хуже некуда.
А вчера он подрался в баре с каким-то заезжим козлом. Вечером масштабы катастрофы были ещё не ясны, но утром... Морда в синяках, руки в крови (в чьей, интересно?) и печень ноет так, что хочется её удалить.
Он потянулся к бутылке, стоящей на столике рядом, — пусто. С трудом встал. Хм... так и не разделся с вечера, хорошо хоть сапоги снял кое-как, они валялись у кровати. Дотащился до холодильника. Пусто. Обессилено сел на пол. Увидел под столом несколько бутылок пива — спасение.
Потом закурил и вышел на веранду. Сел на плетёный стул, начал понемногу приходить в себя. Добрёл до телефона и позвонил своей крошке. Она долго не брала трубку, он ждал. Наконец послышался её недовольный голос:
— Что?
— Это я.
— И что?
— Хочу тебя видеть.
— Подожди, — он услышал неясный шум в трубке, как будто кто-то бубнил где-то далеко.
— Кто там у тебя? — спросил, делая вид, что ему всё равно.
— Тебе не всё равно? — спросила она в ответ.
— Ты свободная девушка, — сказал он. Пиво стало горьким.
— А ты просто козёл, — сказала она. — Наконец-то я это сказала.
— Что не так, крошка?
— Пошёл нахер, — сказала она. И крикнула кому-то: — Боб, приходи вечером, я свободна!
Он повесил трубку. Допил пиво. Жизнь стала бессмысленной. Вышел во двор. Сел на мотоцикл. Завёл. Врубил музыку. Поехал в бар, чтобы выяснить, сколько они вчера разбили, сколько мебели переломали, и сколько он за всё это должен. А по дороге, проскакивая на красный, въехал в красный же миникупер. В котором сидела она. Бывает. В зале раздались аплодисменты, переходящие в гром оваций, народ свистел и кричал, музыканты кланялись и благодарили.
Тут и я закончил своё "утреннее дежурство". Блин, три вилки, три тарелки, сковородка, пара чашек и ложечки. А у кого-то целая жизнь прошла.
Говорю вам: лучше всего мыть посуду под блюзы!