Часть первая
Часть вторая. Ночь на постоялом дворе.
Часть третья. Договор, скрепленный кровью.
Часть четвертая. Мельник Святозар.
Часть пятая. Исповедь лешего.
Часть шестая. Поединок медведей.
Часть седьмая. Водяной Охмут и Утопляна
Часть восьмая. Колдовство Параскевы Пятницы
Часть девятая. Басурманин с кривой саблей
Часть десятая. Нож Параскевы
Да только удар цели не достиг. Сверкнула чужая сталь, чиркнула по кривому ножу, и отлетел он далеко в сторону.
— Шайтан-майтан! — раздался знакомый голос. — Вовремя успел, слава Алаху!
Стоит перед Иваном давешний знакомый с ятаганом в руке и головой качает:
—Вай-вай, как нехорошо получилось! Чуть доброго бога в долину предков не спровадил.
— Убей басурманина! — раздался приказ Параскевы. Тряхнул головой солдат, выхватил саблю и на Насыра бросился. Зазвенела сталь, искры посыпались. Долго рубились, Иван уж потом изошёл, руки ослабли, а басурманину хоть бы что, рубится и посмеивается.
— Убей! Убей! — требует богиня. — Шевелись, глупый человек!
Только вдруг отпрыгнул Насыр в сторону, ятаган в ножны спрятал и говорит:
— Потешил ты меня, Иван. Давно я как человек не сражался. Только не победить меня смертному, — хлопнул в ладоши, и вылетела сабля из рук солдата, закружилась в воздухе, да сама обратно в ножны скользнула.
Стоит Иван, глазам не верит. Вот так чудеса! А тут Святозар заворочался, глаза открыл и спрашивает:
— Как так получилось, что усыпил ты меня?
— Видать, Параскева постаралась, — отвечает за Ивана Насыр.
Глянул Святозар на басурманина и воскликнул:
— Насыр! Ты ли это?! Здравствуй, старый друг! — вскочил и обнял чужестранца. — Вот уж не чаял встретиться!
— Аллах милостив, — отвечал тот, похлопывая мельника по спине. — Старых богов ныне не помнят люди, да только никуда мы не делись. А ты, друг, доверчивым стал. Забыл видать, как с Чернобогом бились. Теперь и Параскева с тобой на равных дерётся.
— Погоди, — остановил его Святозар и на Ивана посмотрел. — Расскажи мне, как ты в рабство к разгульной девке угодил? Ведь это она тебе приказы отдаёт?
— Как есть — она, — отвечает солдат. — Когда взял я тот цветок волшебный, об шип острый укололся. Видать, отравило злое колдовство мне кровь, до разума добралось…
— Это мы сейчас исправим, — сказал Насыр, пошарил в дорожной сумке и извлёк темную горошину. — Это урюк-отворот, положи под язык, а как растает — будет чиста твоя кровь от тёмной ворожбы.
— Бери, Иван, если от проклятия избавиться хочешь, — посоветовал Святозар — увидел, что солдат сомневается.
Посмотрел Иван на горошинку — дивная вещь, столь мала, а черную магию снять может. А чего тут думать, коль это снадобье помочь может? Решил взять, да вот шевельнутся не может. А в голове голос медовый звучит:
— Нет, не бери Иван, яд это, а не снадобье, погубить тебя хотят, — уговаривает Параскева. Голос её колдовской затуманил разум Ивана, ничего он поделать не может. Да вот чудо случилось — крест матушкин, который не раз его от гибели спасал, жечь грудь начал. Прояснились мысли Ивана. Потянулся он за урюк-отворотом, руки тяжёлые, словно свинцом налились. Взял снадобье да под язык сунул, стоит, ждёт. А в голове голос Параскевы звучит, проклинает она Ивана, глупцом обзывает.
Растаял урюк-отворот, и поплохело Ивану, наземь рухнул, голова раскалывается от крика богини. Закрыл глаза, да сну предался дивному, а как проснулся — почувствовал, что тело легче стало, а разум ясней. Избавился Иван от проклятой богини, и на радостях готов был Насыра расцеловать.
— Ну-ну, Иван, не радуйся ты так, не конец это ещё, — огорошил его мельник, положив руку на плечо, — ведьму-то изловить надо, да упрятать от людей подальше, пока она делов не натворила.
— А кто ловить будет? — спросил Иван, и нехорошее предчувствие в душе его холодной змеёй шевельнулось.
— Не бойся! Не ты, — рассмеялся Насыр. — Ты и так нам здорово помог. Сами справимся. Вот возьми, добрая душа, это тебе за труды.
И положил на ладонь солдата мешочек бархатный.
— Здесь золото. На долгие годы хватит, если с умом тратить станешь. А те деньги, что трактирщик дал — выброси. Фальшивые они. Говорил же, латунь, а ты мои слова мимо ушей пропустил.
Подмигнул басурманин Ивану, да Святозара за собой потянул. Только и услышал солдат:
— Есть у меня дар Аллаха — свирель златогласая. Сама Параскева на зов придёт. Пошли, друже, возьмём чёрную ведьму, а потом суд чинить будем. Больно большую власть в твоих угодьях мелкая нечисть взяла…
С тем и ушли. Взвесил Иван на ладони подарок Насыра и повеселел. Всю жизнь служил, а таких денег не зарабатывал! Только вместе с радостью и печаль в сердце вошла. Выходит, обманул его трактирщик. Он ради него жизнью рисковал, а тот, выходит, золото зажулил и вместо него паршивую латунь подсунул. А если бы арестовали его государевы люди с фальшивкой этой? Никто бы разбираться не стал — вмиг голову срубили бы. Разгневался солдат и вскричал:
— Думаешь, надул солдата, Прохор Заикин?! Ну, уж дудки! Договор блюсти надо!
Сжал кулаки, и пошёл в знакомый трактир. Представил, как швырнёт поддельные деньги в наглую рожу обманщика, как выхватит саблю острую и пригрозит ему смертью лютой.
Вот и трактир. Только странно тихо вокруг. Собаки не брешут. Лошади не ржут. Нахмурился солдат, толкнул дверь и остолбенел…
Сидят за столом Прохор и сын его найденный, Мокрей. Оба бледные, перепуганные. А вокруг них знакомая нечисть гнездится, домовые и лешие. Да и не только знакомая, ещё трое каких-то уродливых стариков прибавились. Не иначе те иноземные домовые повылезли.
Как вошёл Иван, сразу все на него обернулись. Прохор и Мокрей со слабой надеждой, а нечисть со злобой в глазах.
— А вот и он! — вскричал главный домовой. Вспомнил Иван, его Тахтаром звали. — Хорошо, что пришёл! Без тебя и суд не суд! Я лично тебя изведу!
— Он госпоже обещан, — перебил его леший, что в своё время к солдату в мешок угодил. — Сам бы сгрыз его до костей, но велено его живым доставить.
Пожалел Иван-солдат, что поддался гневу и нарушил главную заповедь солдатскую — на рожон не лезть по пустякам, жизнь и здоровье беречь. Пожалел — а уж поздно, назад не передумаешь.
— Ладно, ладно, ребятушки нечестивые. Судитесь тут, а я пойду до дому, до хаты.
Повернулся, да в дверь наладился, выходить. Не тут-то было! Не поддаётся дверь, заперта силой невидимой.
— Нет уж, солдатик! — Тахтар издевается. — Посиди-ка с нами, подожди, пока Параскева появится. Не уйти тебе отсюда без её позволения, закрыта дверь заклятьем строгим.
Вспомнил Иван про огниво Святозарово, достал его и говорит:
— Вот я вас сейчас огнем Перуновым испепелю, поганцы! А ну, открывайте дверь! — а сам огнивом чиркает. Да не работает огниво! Понял Иван, что дело плохо.
Хохочет нечисть, аж под лавки падают со смеху.
— Да бессилен тут огонь Перунов, солдатик! — Тахтар насмехается. — Параскева заклятье на дом наложила. Вот, чую я, как она приближается, скоро здесь уже будет…
Тут на морде Тартара появилось сомнение, а потом испуг. Но ничего он не сказал, замолчал просто.
Понял Иван, что Святозар с Насыром изловили Параскеву, и скоро здесь будут. Сел на лавочку с краю, и говорит:
— Ну что, нечестивая братия! Как время коротать будем, пока Параскеву дожидаемся? Может, в картишки перекинемся? Иль байки травить можно!
Говорит, а сам глядит на всё это собрание, да прикидывает, чем дело может кончиться. Видит, приуныли все местные, молчат, в пол уставились. Зато те трое, которых он за лифляндских домовых посчитал, оживились, да меж собой на своём чухонском заталапонили. Видать и правда у Тахтаровых приспешников дела неудачно складываются.
— Отмалчиваетесь, значит, и в картишки не хотите? — улыбается им Иван — Ну, а я до баек охоч, расскажу одну, с вашего позволения. Жил, значит, в одном лесу один леший, и было у него в услужении двое медведей-помощников, порядок они в лесу поддерживали. И было бы всё в том лесу хорошо, да связался леший с плохой компанией. Лес свой запустил так, что и зверушки все поразбежались, и букашки попрятались. Цветов на полянках днём с огнём не сыскать, пчёлам нектар негде собирать.
Посмотрел Иван на лешего, а у того физиономия кислая-прекислая сделалась, и уши красные, чуть не светятся. Стало солдату ясно, что он своей байкой в самое яблочко попал. Он и продолжает:
— Шёл через тот лес солдат один, с заданием, честное вознаграждение отрабатывал, — тут уж Прохор запыхтел и заёрзал, а Иван подмигнул ему, и дальше рассказывает:
— Шёл, да встретил двух медведей, помощников того самого лешего. И поведали ему медведи и о лешем, и о том, как лесные угодья оскудели с недавнего времени. Солдат медведям, конечно, посочувствовал, и даже помочь согласился, и не зря…
Хотел Иван ещё что-то добавить, да тут за спиной у него входная дверь скрипнула. Обернулся он на звук, а в дверях Святозар стоит, а в руках у него горшок цветочный, а в горшке цветок диковинный растёт. Весь красками переливается, да свет от него какой-то струится. За спиной Святозара Насыр маячит, внутрь трактира заглядывает, интересуется, кто там внутри собрался.
Продолжение читайте здесь!
***
Каталог канала «Соавторы МасКоТ»