Компьютера у меня нет.
В смысле своего собственного. И умнофона пока тоже. Это потому что мама вычитала, что дяди из «Гугла» разрешают своим детям без спроса пользоваться сложной электроникой только после двенадцати. И не часов, а лет.
До двенадцати мне жить и жить, а радоваться жизни хочется сейчас. Славик, мой лучший друг, тоже так думает, поэтому обещал показать мне «кое-что покруче умнофона». Свой видик. В смысле, их общий домашний видик. Эта штуковина у моих родителей тоже когда-то была. Точнее, и сейчас есть: в подвале под банками. И кассеты имеются.
Ту самую (свою первую!) кассету я как раз там нашел, под засохшей морковкой. «Воруй, пока можешь» называется. Показал её папе, а он мне:
— Это взрослый фильм. Видишь, написано, мелодрама.
И положил её в тумбочку. Папа у меня такой доверчивый. Думал, наверное, что поверю наслово. Но надписи на кассете я поверил почему-то больше — не зря ведь режиссеры название придумывали. В общем, кассету я-таки стащил. Потому что мимо проходил и мог.
И Славик как раз в гости пригласил — с пустыми руками не пойдёшь. Он напротив живёт и ему повезло — их видик всего-то подставкой под цветы служил. Но вчера в школе он проговорился, что его батя цветы убрал и подключил его к телевизору.
— Мы вчера целый вечер фильм про школу смотрели, — объяснял мне Славик на переменке. — Родители там школьниками были и стихи читали. Мамка плакала. Я не досмотрел, в общем.
Тут этот план, в котором я прихожу к Славику и мы смотрим фильм про воров, и склеился.
Сказать, что я обрадовался, когда увидел этот агрегат, значит ничего не сказать. Шесть кнопок — и мир нараспашку. Шесть самых необходимых английских слов большими белыми буквами. Да что мелочиться — портал во взрослую киношную жизнь.
— Так, — начал Славик. — От дивана до видика два шага, считай — две секунды. От дивана до двери — шесть, значит, секунд пять.
— Ну, вроде того, — сгораю от нетерпения я.
— Еще пять на то, чтобы достать и спрятать кассету и пульт и вернуться обратно, — продолжает свою математику Славик. — И того у нас одиннадцать секунд, пока батя будет копаться в замке и поймет, что ключи вставлены изнутри.
— Значит, я на кнопках, а ты на дверях? — переспросил я, когда мы наконец уселись на край дивана, готовые в любой момент ринуться заметать следы.
— Ну. Батя только в пять придет, мамка у бабули, — подытожил Славик и щелкнул кнопкой. — Ты тока по порядку выключай: сначала на квадратик жми, потом на подчеркнутый треугольник и вот эту красную в конце.
Он хотел сказать что-то ещё, но тут гнусавый голос проговорил:
«Чикаго пасифик интертэймент представляет...»
Следующие два часа пятнадцать минут мы словно под парами эфира смотрим на взрослую жизнь мексиканских братьев-близнецов. На словах «когда станешь ты старым и дряхлым, забывающим всё стариком» мы со Славиком переглядываемся.
— Мелодрама, — поясняю я.
— Ааа, — почти понимает Славик.
Славин батя опоздал на полчаса. Но и мы не рассчитали заразности мексиканской жизни и погнали фильм сначала. Какая нужная эта кнопка «плэй».
В пять тридцать в замочной скважине заковыряли. Славик рванул в прихожую, а я вместо квадрата нажал на вертикальное «равно» и картинка с перекошенным лицом замерла. Секунда потеряна. Дальше по инструкции: подчеркнутый треугольник и красная. В это время Славик уже открывал входную дверь.
— А мы тут с Лёхой... сидим.
— А чего ключи не достал?
— А если чужой кто, — по-взрослому ответил Славик. — Дверь-то не железная.
— Ну, ладно. Сидите дальше.
Славин батя пошуршал пакетами и заглянул в комнату.
— Привет, Лёш. Приводи к нам папу с мамой, мы видик подключили, посмотрим что-нибудь из старенького.
— Хорошо, — отозвался я, сидя на теплой кассете.
Родители, конечно, пошли в гости к славиным предкам. А мы со Славиком решили остаться у меня и обсудить увиденное. За стенкой слышался смех, но мама почему-то вернулась домой в слезах.
— Мелодрама, — пояснил папа, тряся кассетой, и улыбнулся.
После этого похода родители два дня не унимались. Папа то и дело напевал:
«когда станешь ты мы-мы-мы мы-мы, забывающим всё стариком,
упадёшь ты в огромную лужу и ногу сломаешь при том».
Мама от этих слов смеялась, сгибаясь пополам и замирала в таком положении, пока ее щёки не становились красными.
Вот она, сила кнопочных устройств: кого-то взрослым делает, а кого-то в детство возвращает.
Пойду узнаю у Славика, куда подвальные банки можно сдать и как правильно морковку утилизировать. Видик нужно непременно реанимировать, чтобы мама чаще так смеялась. Может тогда папа поймет, что я вполне готов ко взрослым фильмам от «Чикаго пасифик интертэймент»? И перестанет наконец мычать на словах, до которых мне жить и жить?
Спасибо за чтение!
Послушать рассказ можно здесь.
Купить электронную книгу "Эскимосскины истории" тут.
Бумажную - здесь.
Поддержать мена на Patreon. Это важно, чтобы я продолжала писать для вас.