Из истории Русского Авиационного Корпуса. Тайна клада Антониновых.
Они жили и раньше, во всех веках, среди всех народов, но, еще бескрылые, проходили в жизни незаметно, тоскуя смутно по неведомым воздушным сферам.
– Monsieur, – сказал однажды на парижском аэродроме знаменитый Луи Блерио своему ученику, русскому авиатору, после первого с ним совместного полета, – с этого дня летайте самостоятельно, я сегодня же выдам вам ваш «brevet» (диплом авиатора). Вы родились птицей!
А.И. Куприн. Люди-птицы, 1911.
К 1916-1917 годам в Российской Империи насчитывалось не менее 10 крупных авиационных военно-учебных заведений. Потребность в обученных авиаторах была настолько высока, что эти учебные заведения были не в состоянии удовлетворить требования фронтов в летных и технических кадрах.
Дефицит авиационных кадров стал основным мотивом для обращения России к Франции и Англии за помощью в обучении русских пилотов и мотористов. Летные школы этих стран опережали Россию не только в масштабах подготовки кадров, но и были оснащены наиболее современной учебной и боевой техникой, которую стали использовать также и в Российской армии. В общей сложности в феврале 1917 года порядка 250-ти военнослужащих отправились в авиационные школы союзников. Для молодежи, которая только и грезила небом, возможность прохождения подготовки во Франции или Англии была просто счастливым подарком судьбы. Среди будущих авиаторов, этих совершенно особых «людей-птиц», был и сын ректора Екатеринбургской духовной семинарии Николай Антонинов.
Протоиерей Александр Петрович Антонинов, глава семьи, служил ректором Екатеринбургской духовной семинарии, с 1896 г. состоял председателем совета Братства святого праведного Симеона Верхотурского, был членом Императорского палестинского общества. Вторым по старшинству сыном ректора семинарии был Николай (1892 г.р.), судьбе которого в основном и посвящен наш рассказ. Ему, кстати, принадлежит значительная доля предметов из так называемого «Антониновского клада, найденного в советское время и хранящегося в Свердловском областном краеведческом музее – обувь, одежда, вещи с вышитой монограммой «Н.А.», гимназический альбом, некоторые документы и т.д. Некоторые факты его биографии открылись совсем недавно, когда стояло известно, что Николай Антонинов в 1917 г. был направлен на обучение в Англию в составе Русского Авиационного Корпуса (Russian Flying Corps in Britain).
История с семейным тайником началась больше 100 лет назад, в далеком уже 1919 году, затем неожиданно напомнила о себе спустя более полувека, когда был обнаружен клад, и получила свое продолжение и развитие уже в наши дни. В 1975 г. в Свердловске, на улице 8-е Марта (бывшей Уктусской), полным ходом шла реконструкция и строительство нового учебного корпуса Свердловского института народного хозяйства (ныне – это одно из зданий Уральского государственного экономического университета (УРГЭУ)). Так и случилось в тот день, когда, даже не догадываясь об этом, вездесущие мальчишки, играючи, неожиданно запустили «машину времени». Нечаянное движение, и обвалившаяся ветхая стена под лестницей на втором этаже полуразрушенного здания открыла дверь в прошлое, в жизнь постояльцев дома № 58 по улице Уктусской, в тревожное начало ХХ века. С этого момента начинается история клада, который позднее был назван «Антониновским».
В небольшом помещении за фальшивой стеной не переливались мягким светом жемчуга и самоцветы, не блистали чаши, наполненные серебром и златом. Там были аккуратно упакованы самые разные предметы: церковная утварь, оружие (несколько винтовок, пистолетов, штык-ножей), документы, продовольственные карточки 1917-18 гг., альбомы для открыток и марок, газеты, открытки и письма, лотерейные билеты, мужская одежда и обувь, в том числе добротные военные сапоги (и несколько других предметов одежды) английского производства, столовая и кухонная посуда, большой самовар, несколько упаковок чая, две огромные сахарные головы, иностранные сигары и даже фотоаппарат и микроскоп, – словом все то, что было ценно для людей, которые так заботливо все это пытались сохранить в неспокойное время.
Владельцев тайника, как и время его создания, научным сотрудникам музея, куда сразу же поступила эта находка, установить оказалось не сложно. Большинство газет, в которые были бережно обернуты предметы, было датировано 1918-19-м годами, а на документах, найденных в тайнике, можно было прочитать фамилию – #Антониновы . Почти 60 лет «Антониновский #клад » ждал возвращения своих хозяев, которые так никогда им и не воспользовались. Сотрудники музея попытались выяснить судьбу этой семьи, но в 1975 году почти никаких сведений о ней найти не удалось.
К этому времени нам удалось прочесть лишь несколько страниц из жизни «создателей» «Антониновского» тайника. Ранее уже было известно, что в разгар Гражданской войны, в связи с отступлением белых из Екатеринбурга, хозяин квартиры, где был обнаружен клад – Александр Петрович Антонинов, вместе с семьей, как и многие его современники, вынужден был бежать из города и, по некоторым данным, умер от тифа в 1919-20 гг. во время эвакуации с армией Колчака. Никаких материалов о дальнейшей судьбе остальных членов семьи в архивах нашего города до настоящего времени обнаружено не было. Но фамилия Антониновых была весьма известна в дореволюционном Екатеринбурге. Ведь #протоиерей Александр Петрович Антонинов, глава семьи, окончивший Казанскую духовную академию (выпуск 1896 г.), служил ректором Екатеринбургской духовной семинарии. На эту должность он был назначен указом Святейшего Синода в 1916 году. #Екатеринбургская семинария в начале XX в. занимала нескольких городских строений по адресу ул. Уктусская, 60. В одном из соседних домов (под № 58) на той же улице снимала квартиру семья ректора (все эти здания по ул. 8 Марта, бывшей Уктусской, до наших дней не сохранились). Службу свою А.П. Антонинов нес честно и исправно. Семья не купалась в роскоши, но имела постоянный и хороший доход. Жена Александра Петровича – Павла Николаевна Вознесенская – подарила ему шестерых детей, которым родители стремились дать достойное по тому времени образование.
Вторым по старшинству сыном ректора семинарии был Николай (1892 г.р.). Ему, кстати, принадлежит и значительная доля предметов из семейного тайника – обувь, одежда, вещи с вышитой монограммой «Н.А.», гимназический альбом, некоторые документы и т.д. Некоторые факты его биографии открылись совсем недавно, когда, в очередной раз просматривая опись предметов и документов из «Антониновского клада», сотрудники музея поняли, что Николай Антонинов имел прямое отношение к авиации и что в 1917 г. он был направлен на обучение в Англию в составе Русского Авиационного Корпуса (#Russian Flying Corps in Britain ), о существовании которого историки – «военные эксперты» нашего музея – раньше никогда не слышали. Решено было обратиться за помощью к известному исследователю из Англии Роману Александровичу Фирсову – эксперту Форума поисковых движений Великобритании, который долгое время работал с документами Национального архива Великобритании (National Archives), Музея Королевских военно-воздушных сил Англии (Royal Air Force Museum London), а также с российскими архивными источниками, изучал материалы частных, семейных коллекций в России и за ее пределами.
Николай Александрович Антонинов родился 9 июня 1892 года. Волею родителей, стремившихся дать ему хорошее образование, совсем юным был отправлен в Санкт-Петербург, где поступил в «престижную» Вторую гимназию имени Императора Александра I (к слову, и сегодня вторая гимназия Санкт-Петербурга располагается в том же здании и считается весьма престижным учебным заведением). Во время учебы проявил способности к точным наукам, рисованию и черчению. И к моменту окончания гимназии у молодого человека, вероятно, уже сложилось точное представление о будущей специальности и карьере. На фронтах начала XX столетия стали доминировать бронированные корабли, танки, артиллерия и едва «оперившаяся» боевая авиация. В условиях широкомасштабных позиционных действий 1916-1917 годов военное командование и политики воюющих стран высоко оценили достоинства нового средства борьбы – аэропланов. #Авиация росла количественно и качественно. Воюющие страны в несколько раз увеличили производство самолетов и авиационных моторов.
В России формировались новые авиационные отряды, росло производство боевых самолетов. Качество авиационной техники непрерывно улучшалось за счёт совершенствования конструкции и аэродинамических форм летательных аппаратов, повышения мощности и надежности силовых установок, оснащения новыми образцами оборудования и вооружения. Возможно, еще будучи гимназистом, Николай Антонинов понял – вот именно то, чем он хочет заниматься, именно то, в чем он сможет себя проявить и применить свои знания и способности. Молодой российской авиации необходимы были не только профессиональные летчики, но и умелые, талантливые механики.
Через какое-то время после окончания гимназии он поступает в Школу авиации военного времени им. Великого князя Александра Михайловича Императорского всероссийского аэроклуба (ИВАК). Базировалась школа на Комендантском аэродроме Петрограда. В дореволюционное время ИВАК являл собой ведущее авиационное учреждение страны. Так, в первых числах февраля 1917 года в числе 24-х представителей Авиационной школы ИВАК Николай Антонинов прибыл на сборный пункт, который находился в здании Адмиралтейства. В личных архивах многих кадетов #Русский авиационный корпус сохранилась групповая фотография того времени. На ней запечатлены учащиеся авиационной школы в обществе новых друзей и высокопоставленных лиц. Датируется она 10-11 февраля 1917 года. Солидный мужчина в штатском в центре – Кузнецов Василий Васильевич (1866-1938), известный российский, а позднее и советский метеоролог и гидролог, организатор аэрологических исследований в разных городах и обсерваториях страны (в т.ч. в магнитно-метеорологической обсерватории города Екатеринбурга в 1905 г.). С большой долей уверенности можно утверждать, опираясь на имеющийся рисунок-автопортрет, что на этом снимке запечатлён и Николай Антонинов.
Если ранее в статье уже был освещен вопрос: «Почему именно в Англию или Францию?», то настало время ответить и на другой вопрос, не менее важный: «Зачем?» То, что Россия нуждалась в опытных летчиках и техниках, мы знаем. Сделано это было для того, чтобы таким образом пополнить штат ВВС Российской империи опытными инструкторами, владеющими приемами воздушного боя, стрельбы, бомбометания и т.д. Выпускники заграничных авиационных школ должны были передать в будущем полученный опыт новобранцам в России.
25 февраля 1917 года крейсер «Варяг» поднял якорь и в сопровождении двух миноносцев вышел в море. Да, да, именно «Варяг»! Знаменитый крейсер, приютивший на борту именитых и не очень гостей, уходил от родных берегов к берегам холодной Шотландии. 4 марта, не заходя в Ливерпульский порт, «Варяг» бросил якорь в его акватории. Все ожидали высокопоставленного гостя. Армейский чин в генеральских погонах озвучил перед строем шокирующую для многих информацию: «В России – Революция! Царь то ли отрекся, то ли свергнут с престола…» А Ливерпуль встретил гостей флагами, цветами и гимном … «Боже царя храни». Сейчас уже трудно сказать, что именно испытывали в душе молодые курсанты в этот момент. Возможно, радость перемен, а может быть, страх перед неизвестностью и предчувствие горечи будущих потерь. Вот так началась их «английская» жизнь.
Альбион принял россиян по-английски сдержанно, с долей строгости, интереса и зачастую полного непонимания. Непонятны были и поведение, и манеры, и строжайшая дисциплина, которой английские офицеры просто восторгались. Безукоризненный внешний вид русских кадетов, их выучка и умение себя преподать впоследствии стали предметом воспоминаний многих инструкторов-англичан. Открытая русская душа растопила холодные английские сердца. Вопреки предупреждениям и запретам возникали дружественные связи, симпатии, а иногда даже развивались и романтические отношения между местными юными леди и русскими кадетами. И это несмотря на то, что большинство курсантов не владело английским, а офицеры имели практику лишь во французском (общение порой происходило часто с помощью жестов и словаря).
По прибытии в город #Ридинг , что близ Лондона, на базу Первой технической школы аэронавтики (№ 1 School of Military Aeronautics at Reading), общая группа курсантов была разделена на 10 классов. В каждом насчитывалось 10 человек во главе со старшим офицером. Одна из них – отдельная группа механиков, которые тоже имели возможность обучаться летному мастерству. Для учебных полетов использовались аэродромы в районе современного Хитроу (Thetford, Northolt and Croydon). Большинство уроков преподавалось в одном из зданий недавно построенного общежития Университета города Ридинг – Wantage Hall. В 1917 году обучение специальным техническим и летным навыкам было перенесено также и на близлежащие аэродромы.
Многие из инструкторов школы, несмотря на молодость, были уже опытными «ветеранами» Западного фронта. Будучи совсем еще молодыми людьми, они обучали кадетов, которые были часто того же возраста, что и сами преподаватели. Английский инструктор, свободно владевший русским языком, военный летчик лейтенант Герард Гвин Кратчлей, с марта по октябрь 1917 года был наставником группы русских кадетов.
«Заведующим полетами» Русского Авиационного Корпуса в Англии был штабс-капитан Порфирий Васильевич Вяткин (1883-1938), он курировал обучение курсантов Корпуса. На личности этого человека хотелось бы остановиться особо. Потомственный сибирский казак, родом из Омска, окончил Омское Императора Александра III механико-техническое училище, затем #Оренбургское казачье училище по 1-му разряду, получив в награду за особые успехи в учебе именную шашку. Свободно владел английским и французским языками. В 1909 году служил в 3-м Сибирском казачьем полку. Сотник с 1910 года. С 1912 года – полковой адъютант, награжден орденом Святого Станислава 3-й степени. В 1913 г. есаул Порфирий Вяткин сдал экзамен на звание военного летчика в Севастопольской летной школе, где оставался до начала Первой мировой войны в должности летчика-инструктора. Его коллегами там были Петр Николаевич Нестеров и Виктор Владимирович Дыбовский.
Английские инструкторы в первую очередь «налегали» на матчасть и моторное дело. Ведь каждый будущий летчик, во-первых, должен знать, с чем ему предстоит иметь дело, как все это устроено и почему летает. Если многие из наших соотечественников и знали, что такое мотор, то большая часть из них никогда не имела дела с самолетами и в российских авиашколах еще не летала. В отдельный класс были определены механики. Предполагалось, что мотористы не будут обучаться летному делу. Но впоследствии многие из них всё-таки получили дипломы пилотов, тем самым открыв для себя небо. Именно в эту группу механиков и попал герой нашего рассказа – Николай Антонинов.
К концу апреля 1917 года первоначальный курс обучения всеми был пройден. Теперь «кадетам» пришлось сказать друг другу «До встречи!» и разъехаться по разным авиационным школам Англии. Впереди их ждали полеты! Классы направлялись в разные авиационные эскадроны, которые порой находились за многие сотни километров друг от друга. Ну а механики остались в Ридинге. Им предстояло с головой окунуться в мир поршней, винтов, в запахи бензина и масла. Для них наступил «второй год».
«Второгодники», как и курсанты-летчики, приобретали навыки в основных авиационных дисциплинах английских летных школ. Каждый из них обычно осваивал матчасть и пилотирование от 4-х до 6-ти видов летательных аппаратов. Вооружение самолетов, а это, конечно же, были пулеметы, необходимо было знать назубок и уметь справляться с их разборкой-сборкой с закрытыми глазами. И это были не только всем известные английские пулеметы Льюиса и Виккерс, но и оружие других стран Антанты и даже ее противников. В период Первой мировой войны в Российской империи не было единого стандарта принимаемых на вооружение самолетов и вооружения к ним. Закупки производились в Англии, Франции, Италии и Японии. Строились и использовались летательные аппараты и российских конструкторов. Все это, конечно, стало большой головной болью для мотористов и техников того времени. Ведь все это следовало изучить и уметь починить в полевых условиях.
Николай Антонинов писал: «Я прошел курс пулеметного дела, радио, телеграф, бомбометания, фотографии, корректировки артиллерийского обстрела, познакомился со всей авиационной техникой, проходил все типы авиационных моторов всех стран» (фонд). Здесь, рукою самого Николая Александровича, перечислены все основные дисциплины, с которыми пришлось ознакомиться кадетам Русского Авиационного Корпуса. Конечно, эти знания не пришлось бы «носить за плечами». Такие кадры были необычайно востребованы в боевых условиях на полях сражений. Но, как я уже говорил ранее, эти люди нужны были в первую очередь в классах российских авиационных школ.
Но Николаю Александровичу не суждено было стать счастливым и гордым обладателем заветного синего диплома FAI (Международной Воздухоплавательной Федерации), не красовались на его кителе крылышки Королевского авиационного корпуса RFC, как, впрочем, и у некоторых других его товарищей по учебе, хотя причины этого у всех были разные. Есть данные, что из 112 «английских» курсантов дипломы летчиков получили только 74 человека. Вот как сам Николай описал происшествие, не позволившее ему тогда стать дипломированным авиатором: «При обучении полетам был вначале на Морис Фарман, а потом на Кертис. На последнем был выпущен solo (самостоятельно), но через некоторое время … упал, повредив организм. По выздоровлении вся наша команда была отправлена в Россию» [7].
Неожиданная поломка самолета, или же ошибка пилотирования, вероятно, и лишила его возможности получить диплом военного летчика. По официальным данным, не менее пяти курсантов побывали в авариях, уже находясь в Англии. Но их травмы оказались не опасными и они с успехом окончили обучение полетам. Но происходили порой и более трагические события. Группа потеряла трех своих товарищей. Их тела навечно остались лежать в английской земле. К слову сказать, на раннем этапе становления авиации небоевые потери были вполне сравнимы с боевыми. Интересно, что на самом деле курсант Василий Батурин не погиб во время того злополучного полета, о котором говорилось в мемуарах бывшего английского «наставника», а лишь получил легкие травмы. #Инструктор просто перепутал имена кадетов и в своих поздних воспоминаниях указал, вероятно, то имя, которое хорошо запомнил. Но прошло время, и уже в период Великой отечественной войны, в феврале 1942 года, под Тулой, смерть все же настигла бывшего курсанта. Полковник 40-го дальнебомбардировочного полка Батурин Василий Ефимович погиб за штурвалом самолета ДБ-3.
Планируемое всего на три месяца обучение русских кадетов в Англии для некоторых из них продлилось гораздо дольше. Но большинство из них летом-осенью 1917 г. вернулись на родину. Время тяжелой работы (а обучение продолжалось по 12-14 часов, плюс 2 полета в день – утром и вечером), но спокойной жизни в Англии закончилось. Последняя, небольшая группа пересекла границу уже Советской России спустя почти год с начала заграничной командировки. И, конечно, у многих из них перед отъездом возникал вопрос: «Как и куда возвращаться?» Россия стояла на пороге глобальных перемен. «Золотопогонники», которыми являлись многие из курсантов, были уже вне всякого уважения в обществе будущей «советской России». Поэтому малыми группами, без всяких почестей, отправлялись новоиспеченные летчики в родные края. Кто куда – в Петроград, Вильно, Москву, Киев, Таллин. Кто-то остался в Англии, кто-то отправился во Францию. Некогда сильная дружная группа разлетелась в разные стороны.
И уже точно известно, что им пришлось стрелять друг в друга в неспокойном русском небе, подсвеченном сполохами Гражданской войны. Если бы судьбы бывших английских кадетов вопреки ходу истории сложились более удачно, то мы, наверное, знали бы о большинстве из них только как о великолепных летчиках, покорителях воздушных трасс, рекордсменах высоты и скорости, авиационных конструкторах, замечательных наставниках-педагогах и ученых. Ведь имена многих из бывших кадетов Русского Авиационного Корпуса в Англии позднее были внесены в книгу истории российской авиации. Выдающимися в своих странах военными летчиками стали бывшие кадеты Корпуса Петр Абаканович (Польша), Пранас Хикса (Литва), Арнольд Ундер (Эстония). И многие другие…
Но вернемся к нашему герою. Судя по личным записям Н.А. Антонинова, он приезжает на родину из Англии в сентябре 17-го года. Из его писем в Увофлот следует, что после возвращения он был направлен для дальнейшего прохождения службы в Школу авиации при ИВАК, то есть на то же место, которое оставил в феврале месяце 1917 года. К сожалению, полученная во время аварии в Англии травма постоянно давала о себе знать. И вместо того, чтобы приступить к новым для себя обязанностям, Антонинов опять оказывается на больничной койке. А в России на полные обороты был запущен маховик новой революции. Развал и неразбериха коснулись и таких государственных институтов, как армия. Не обошло это и Управление Военно-воздушного флота. Многие выпускники английских и французских авиационных школ направляли в Управление Военно-воздушных сил письма с просьбами найти и доставить до адресата оставленные за границей вещи, выплатить положенное за время учебы жалование, найти утерянные документы и дипломы. Такие письма писал и Николай Александрович.
Надо отдать должное служащим Увофлота. На его запросы все же высылались ответы, правда, больше похожие на отписки, в отличие от писем самого бывшего курсанта. Его сообщения полны драматизма и пропитаны чувствами человека, взывающего о помощи. Последнее его запросы относятся к весне 1918 года. К этому времени, находясь в состоянии постоянной материальной нужды, он все еще не терял надежды получить свое жалование за время учебы.
Вероятно, еще в период своей болезни Николай Александрович потерял возможность проживать в Петрограде. Причин этого можно найти много. Но это будут только версии, а нам нужны факты. И они есть. Из его писем известно, что в архивах Увофлота был утерян паспорт, выданный ему в Англии в консульском отделе. В письме он указывает на это, сокрушаясь по поводу того, что не может вернуться к службе на Комендантском аэродроме Петрограда. В это неспокойное, бурное время человек остался без средств к существованию, без вещей, без денег и с подорванным здоровьем. Изыскивая пути и возможности как-то устроить свою жизнь в новой стране, Николай Александрович решает вернуться на свою малую родину – в Екатеринбург , где его отчий дом и семья. В письме от апреля 1918 года он указывает свой обратный адрес – г. Екатеринбург, улица Уктусская, 60.
Сейчас, спустя 100 лет с момента произошедших событий, возможно, кто-то с улыбкой прочтет эти строки: «…мои вещи были посланы на адрес Увофлота в августе, но где они сейчас находятся, не знаю, а они важны для меня как авиатора своими книгами, чертежами, картами, фотографическими карточками. Ввиду открытия в г. Екатеринбурге авиационной школы я был бы полезен для нее, подкрепленный этим источником знаний…» [5]. Автор строк перечисляет список вещей, действительно очень дорогих для него. Следует еще раз взглянуть на этот список – это именно то, что необходимо преподавателю авиационной школы. Это так называемая методическая литература и учебный материал. Вот наглядное подтверждение и одновременно ответ на вопрос: «Зачем и для чего они учились в Англии?».
Сейчас мы однозначно можем утверждать, что Николай Антонинов в Петроград больше не вернулся. Его мечта посвятить себя работе в Авиационной школе при ИВАК не сбылась. Неизвестно, смог ли бы он получить направление в Екатеринбургскую авиационную школу, которая так и не была сформирована, хотя предложение о ее создании в городе активно обсуждалось. Ведь уже 27 июля 1917 года в Екатеринбурге появилось «Общество друзей авиации». К сожалению, никаких документальных свидетельств или упоминаний о дальнейшей судьбе Н.А. Антонинова нами пока не выявлено, но поиски и работа в этом направлении, конечно, будут продолжены.
Примечательно, что представленная в этой публикации яркая страница неизвестной ранее биографии бывшего екатеринбуржца Николая Антонинова (а одновременно – и страница летописи становления русской авиации) открылась нам сегодня благодаря именно той случайной находке 1975 года – «Антониновскому кладу», невольно, но бережно сохранившему для нас свидетельство личной человеческой истории, неотделимой от истории страны в целом.
…1919 год. Карта Урала полыхает кострами Гражданской войны. Кострами, в которых сгорают мечты, надежды, воспоминания. Сгорают человеческие жизни. В Екатеринбурге, в доме на тихой некогда улице, кто-то, скрываясь от посторонних глаз, бережно заворачивает в газеты дорогие его сердцу вещи. В душе теплится надежда на скорое возвращение в родной дом. Был ли этот человек Николаем Антониновым или его отцом, матерью, братьями или сестрами, мы уже никогда не узнаем – никто из них в отчий дом не вернулся.
Можно позволить себе окунуться в гипотезы и домыслы. Есть вероятность, что Николай Александрович, как и его отец, умер от тифа в 1919 г. или погиб на фронтах братоубийственной войны. А возможно, ему удалось уцелеть, но он не захотел или не сумел вернуться домой. Или не пережил сталинских чисток 1930-40-х гг. Пока еще немногое нам известно и о судьбе его родных и близких, но благодаря энтузиазму и интересу к этой теме сотрудников Областного краеведческого музея в этом отношении уже есть значительное продвижение. Как говорится, «лед тронулся».
Родственники Николая Александровича Антонинова, ныне живущие в России, располагают очень небольшой информацией о своих предках и о нем почти ничего не знают, ведь в нашей стране люди старшего поколения зачастую скрывали свое прошлое, и, испытывая уже укоренившийся привычный страх за судьбу свою и своих детей, рассказывали о себе довольно скупо, упоминая о каких-то фактах биографии очень осторожно. Порой они специально уничтожали все «компрометирующие» старые документы и фотографии. Однако, согласно семейной легенде, рассказанной нам правнучкой его старшего брата – Александра, есть версия, что «несостоявшийся» авиатор Николай Антонинов после революции покинул родину и оказался в Канаде. Но подтверждений этому пока не найдено. Тем более, что спустя 100 лет после описанных событий Канаду можно было и перепутать с Англией, а «покинул родину» – с «был командирован на учебу».
Прошло столетие. Сменились поколения. Но история не перестает удивлять нас новыми открытиями. Люди создают ее, пишут и переписывают. А она иногда, очень редко, но по точному адресу присылает нам свои письма из прошлого. Не заигрались бы дети на развалинах дома, не открыли дверь в 1919 год, и никто никогда, возможно, не узнал бы и не вспомнил о жизни и судьбе этого человека, в прошлом – уральского мальчишки, когда-то мечтавшего летать.
Оригинал статьи размещен в июльском номере журнала Уральский следопыт за 2020 год здесь
http://uralstalker.ru/2020/07/pervye-uralskie-ljudi-pticy/
автор Ольга Потемкина
автор Роман Фирсов
✅ Подписывайтесь на материалы, подготовленные уральскими следопытами. Жмите " 👍 " и делитесь ссылкой с друзьями в соцсетях