— Легко вам, стихийникам, стоишь себе, руками машешь, даже меч не нужен.
— Это нам-то легко? Да мы как в каждой бочке затычка: облака разгони, реку останови, войску защиту выстави. Зато вы, лекари, руки наложили, больного вылечили, все благодарны и счастливы.
— А знаешь сколько сил на лечение уходит?
— Уж не больше, чем на тушение пожара.
Спор между мной и Дарелом начался ещё на занятии по истории магии, которое сегодня проводили одновременно для двух специальностей школы. Я — маг, управляющий стихиями, и он — маг жизни, волей случая оказались за одной партой, где и познакомились. Лекция была скучна до зевоты. Поэтому обсуждение преимуществ наших способностей оказалось куда как интересней.
— Да ты бы и дня в моём теле не протянул, сразу бы сдулся от одного только нытья больных, — заявил Дарел.
— А спорим, что я лучше тебя справлюсь, чего-чего, а выносливости мне не занимать!
— И как ты собираешься это доказать?
— Я недавно в учебнике заклинание нашёл, — я понизил голос до шепота, — по обмену телами. Мы его, правда, только в конце года должны проходить, но там всё просто. Хотя, если ты трусишь…
— Кто трусит?! Да я в морге на вскрытии пирожок жевал. Давай, читай свой заговор.
— Постой, не сейчас же. Приходи сюда после уроков и всё обмозгуем.
Ближе к вечеру мы встретились в условленном месте. Загнали в формулу заклинания свои параметры, отсрочку начала действия и выставили ограничитель на сутки. Время для эксперимента было подходящее: наступало воскресенье. Для надёжности взялись за руки и, глядя друг другу в глаза, стали распевно произносить полученные в результате расчетов слова. По нашему разумению процесс должен начаться с наступлением новых суток и по их окончанию автоматически закончиться. Выходной обещал быть интересным.
Утром меня разбудил воскресный перезвон колоколов ближайшего храма. Первым делом, я подбежал к зеркалу. Магия сработала! Вместо высокого, худощавого, рыжего и кареглазого подростка увидел приземистого крепыша с копной непослушных каштановых волос, и глазами, отдававшими болотной зеленью. Закрыть окно с помощью порыва ветра не удалось, зато получилось оживить цветок в горшке, который я уже вторую неделю забывал полить. Наскоро схватив бутерброд, стараясь не попасться на глаза родным, выскочил из дома. Руки чесались от нетерпения опробовать новые способности.
Целый день я шатался по городу наслаждаясь даром жизни. Залечил ссадины у мальчишек после уличной драки. Подлатал кошку, неудачно сорвавшуюся с крыши. Снял зубную боль у булочника, за что получил свежайшую плюшку. Успокоил коня, испугавшегося идти в кузню. Но всё это были мелочи. Я же хотел настоящего исцеления, такого, которым можно похвастаться.
Возвращаясь вечером домой, в раздумьях кого бы ещё осчастливить, вышел на площадь перед храмом. Попрошайки уже покинули свои рабочие места на паперти. Остался только старик Оттис. Сколько я себя помнил, он сидел здесь каждый день. Полупарализованный калека, совершенно не владевший ногами. Руки, скрюченные артритом, еле шевелились. Несвязная речь. Старик был одинок и проживал в храмовом приюте. Но нахождение в этом богоугодном заведении было не бесплатным. Некоторые его обитатели работали на полях и виноградниках, принадлежащих местному приходу. Кто-то был помогал по хозяйству. А вот Оттис, служил сборщиком милостыни.
Принимая монетки, он шептал слова благословения. Иногда трогательно утирал слезы благодарности. В отличие от многих мнимых нищих и калек паралитик действительно был жертвой жестокой судьбы. Люди охотно подавали ему. Зачастую в кружке мужчины мелькали не только медяки, но и серебрушки. Коллеги по цеху могли только злобно шипеть в сторону более удачливого соседа, но трогать не решались. Не хотели проблем со священнослужителями.
Я подумал, что именно Оттис, как никто, достоин избавиться от своих недугов. Подошёл к старику, взял его за руки и стал вливать в его тело свою энергию. Внутренним взором видел, как целительная магия зеленоватым свечением побежала по рукам больного. Метнулась фонтаном вверх, заполняя голову. Обрушилась водопадом вниз: грудь, живот, ноги.
Не знаю, какой реакции я ждал. Может, что исцелённый вскочит со своего места в приступе ликования, а может расплачется от счастья или с удивлением начнёт рассматривать свои руки, с выпрямившимися, снова гибкими пальцами. Но ничего не произошло. Совсем. Калека по-прежнему сидел всё в той же скрюченной позе. Смотрел сквозь меня рассеянным взглядом и бормотал что-то невнятное. От разочарования или от потери энергии, я почувствовал сильную слабость и опустошение. Еле передвигая ноги, добрёл до ближайшей скамейки, и буквально рухнул на неё. Затем, кажется, потерял сознание.
Очнулся уже в сумерках, от пристального взгляда, который буравил моё лицо. Рядом сидел старик Оттис.
— Пришёл в себя? Наконец-то. Я хочу поблагодарить тебя, мой мальчик, сотворивший чудо. Добрый ребёнок с чистым сердцем. Ты даже не представляешь какое мучение год за годом терять способность двигаться. Видеть, как тебя оставляют близкие и друзья. Кому нужна такая обуза? Терпеть лживое милосердие храмовников, которые ради лишней копейки готовы выставить страждущего на паперть. Ненавижу. Как я их ненавижу. Высокомерных прихожан бросающих несчастную мелочь, чувствующих себя благодетелями. Просто прохожих, которые кидают на меня брезгливые взгляды. Но теперь они все поплатятся.
Старик безумно хихикнул. Его речь становилась всё более сумбурной. А я, словно завороженный, слушал этот бред, не в силах убежать.
— Никто, никто не узнает, что Оттис вновь здоров и полон сил. Никто его не заподозрит. Несчастный, несчастный калека. Всё решат, что Оттис просто пропал. Ты знал, что когда-то я неплохо управлялся с разделкой туш? Да нет, откуда, ты так юн. Благодетель. Смотри, какой нож я достал. — тут глаза говорящего озарились догадкой. — Но ведь ты знаешь! Нет, мальчик меня освободил. Но он знает, он расскажет. Прости. Я не могу рисковать. Не переживай, смерть будет быстрой. Не так как у других. Оттис знает как отблагодарить спасителя…
В этот же момент я почувствовал обжигающую боль в солнечном сплетении. Крик замер в горле. Навалилась темнота.
Утром меня разбудил воскресный перезвон колоколов ближайшего храма. Тело болело, словно его пропустили через жернова. Я с трудом разлепил веки. Понял, что нахожусь у себя дома. Пошатываясь, подошел к зеркалу. Оттуда на меня по-прежнему смотрел Дарел. Странно. Заклинание должно было закончить своё действие. Силы тем временем восстанавливались. Появилась энергия, мушки перестали летать перед глазами. Всё-таки удобная эта штука, магия жизни. Память услужливо воскрешала картину вчерашних событий. Я задрал рубашку — ничего: ни раны, ни шрама. Чёрт, сегодня понедельник, мне же на занятия. Вот в школе и разберусь. Схватил бутерброд, выскочил из дома.
Пробегая мимо храма я остановился посреди дороги как вкопанный и нервно сглотнул. Прямо на пути, сидел старик Оттис. Такой же парализованный калека как и прежде. Сзади на меня налетел кто-то из прихожан. Проворчал, что-то недовольное по поводу остолопов, из-за которых можно опоздать к воскресной службе.
Я ошарашенно обернулся. Как это к воскресной? Сегодня же понедельник? Или нет? Как можно очутиться в прошедшем дне? Почему простое заклинание сломалось? Или дело не в нём? А может причина в том, что я умер, или вылечил не того? Вопросы роились в голове, оставаясь без ответов. В любом случае есть шанс всё исправить. Впереди новый день, новая попытка. Для начала прошелся по вчерашнему маршруту: мальчишки, кошка, булочник, кузница. А потом, решил не рисковать и направился в Центр целительства. Уж там точно настоящие пациенты.
На ступенях крыльца больницы сидела женщина. Лицо её было мокрым от слёз, а руки бережно обнимали маленького ребёнка. Казалось, она ничего не замечала вокруг себя. Только мерно покачивалась и шептала слова утешения своему малышу. Я подошёл ближе:
— Что с вами случилось? Давайте помогу подняться и провожу к докторам.
— Спасибо, юноша, — с болью в голосе ответила она. — Я только что оттуда. Простые врачи не могут вылечить моего сына, а на мага у меня не хватает денег.
— Может я смогу хоть чем-то помочь? Правда опыта у меня практически нет.
— Ты волшебник? — лицо бедняжки озарилось надеждой. — Помоги, прошу. Мой сын, мой малыш… Он вся моя жизнь. Я буду день и ночь молить богов за тебя. Только исцели его.
Попытавшись остановить поток преждевременной благодарности, я произнёс:
— Подождите. Постойте. Я не могу ничего обещать. Только попробовать.
— Пусть так. Надежда для сердца матери — уже спасение. Пойдём, я живу здесь недалеко.
С этими словами страдалица схватила меня за рукав и повлекла прочь от Центра. Вскоре мы оказались в её домишке. Несмотря на бедную обстановку, здесь царили чистота и порядок. Мать разместила сына на кровати и отошла в сторонку, чтобы не мешать.
Я положил ладони на животик малыша. Сила потекла в маленькое тельце. Видно ребёнок был действительно очень болен. Энергия уходила в него как в прорву, а отклика никакого не было. Только женщина с какой-то жадностью и ожиданием наблюдала за процессом. Почувствовав, что начинаю слабеть, решил сделать перерыв. Но не смог. Руки, словно приклеенные к телу пациента, отказывались слушаться. В ужасе я начал дёргаться всем телом, стараясь освободиться
— Не стоит, мой юный друг. Это не поможет, — раздался голос хозяйки. — Видишь ли, это очень надёжная ловушка.
— Какая ловушка, о чём Вы? — мой голос сорвался на крик.
— Не перебивай, я с удовольствием просвящу молодого альтруиста напоследок, — от страха внутренности сжались в комок. — То, что у тебя большой резерв, было понятно сразу. Да ещё сострадательное сердце впридачу. О, эти добрые души, готовые любому броситься на помощь. Обожаю такие. Вас так легко использовать. Ловушка-накопитель в виде младенца и всё — сердечко растаяло, магия отдаётся добровольно. Ну, по крайней мере, поначалу.
Я снова попытался вырваться.
— Но зачем? — начинали подкашиваться ноги.
— Глупый вопрос. Сила никогда не бывает лишней. А для некоторых ведьминских ритуалов её требуется ой как много. Что побледнел? Догадался? Ну, не расстраивайся, больно не будет. Просто умрёшь, когда из тебя вытечет вся магия. Не ты первый, не ты последний. Согласись, этот способ добычи энергии всяко лучше, чем жертвоприношения во время ритуалов. И потом не люблю я это: кровь, кишки. Мерзость. Можешь гордиться. Ты спас чью-то жизнь, и даже не одну. Впрочем, осталось недолго.
Свет перед глазами померк и я провалился в беспямятство.
Утром меня разбудил воскресный перезвон колоколов ближайшего храма. Я сполз с кровати. Зеркало снова показало отражение приятеля. Значит заклинание не “починилось” само. Хватит с меня подвигов. Скорее самому нужна помощь.
Только вот пробегу по уже знакомому маршруту безопасных излечений. Всё-таки ощущения, когда ты можешь помочь и облегчить боль другого — непередаваемы. Ну и булочник наш — просто кудесник, и безо всякой магии. Обойдя, уже “своих” пациентов, в задумчивости брёл по улице. К кому можно обратиться со своей бедой? К сожалению, где живёт Дарел я не знал. Родителей тревожить не хотелось: они не владеют силой и помочь не смогут, только испереживаются.
Занятый невесёлыми мыслями, не сразу заметил карету, несущуюся на большой скорости. Возница нарушал все правила внутригородской езды. Лошади скакали галопом, а повозку заносило из стороны в сторону. Мне в последний момент удалось увернуться. А вот проходящему мимо магу, который решил задержать нарушителя, повезло меньше. Для выставления достаточно мощного воздушного щита, который мог бы остановить животных, не хватило времени. Только что он стоял на пути экипажа, и вот уже лежит, отброшенный к парапету, морщась от боли. В крови и ссадинах.
Я уже хотел было ринуться на помощь к пострадавшему, но вдруг застыл в страхе, узнавая раненого. Василиск — именно так называли этого преподавателя в нашей школе. Причём прозвище прижилось не только среди студентов, большинство коллег, за глаза, тоже использовали это прозвище. Артур Гринсвел вёл управление стихиями, поэтому я имел несчастье общаться с ним довольно часто.
Подозреваю, что дисциплине, царящей на занятиях Гринсвела, завидовал даже директор школы. Неизменно спокойный, с холодным, высокомерным, пронизывающим насквозь взглядом, Артур без криков держал в узде толпу юных магов. Это было довольно непростой задачей, учитывая, что в душе у студентов бурлила дикая смесь энергии, легкомыслия, излишней самоуверенности и желания применять свои способности по любому поводу.
Аура какой-то змеиной невозмутимости и опасной силы мигом утихомиривала класс. Эпитеты, которыми награждались “отличившиеся” оболтусы, были на удивление точными и прилипчивыми. И били по самолюбию так, что многие предпочли бы отдраивать школьные коридоры, а не выслушивать язвительные замечания, прямо-таки сочащиеся ядом. Сдать экзамен у Василиска с первого раза было сродни чуду, потому, что гонял он студентов нещадно, занудно придираясь к каждой мелочи, а взяток не брал.
И вот, этот ужасный человек ранен. И я, как маг жизни, должен помочь страждущему. Но внутренние голоса устроили склоку. Одни вопили, что нужно быстро линять отсюда, а другие взывали к совести и порядочности. И, в общем-то, первые почти победили. Ноги уже начали пятиться к ближайшему проулку, как вдруг, тяжёлый взгляд мужчины пригвоздил меня к месту.
С обреченным видом, я приблизился к учителю.
— Здравствуйте, мистер Гринсвел.
— Здравствуй Райан.
— Я не… а-а, как Вы поняли, что я — это я?
— Думаешь, я не узнаю одного из главных шалопаев со своего курса? — усмехнулся маг. — Даже если он умудрился залезть в чужое тело, что, как нельзя, кстати. Нога сломана. Но на её сращивание уйдёт много сил. Поэтому, сейчас тебе нужно только снять боль и помочь мне добраться до дома. А уже там завершить исцеление.
— У Вас дома?! — кровь отлила от моего лица, а в горле пересохло.
— Конечно, — похоже Артур заметил мой испуг. — Разве ты не хочешь узнать, правду ли говорят, что в моём подвале хранятся тушки нерадивых учеников?
Вот как после таких слов, не почувствовать себя полным дураком?
— А может юный Райан Инсвуд решил стать героем и спасти своих товарищей от школьного монстра? — Василиск наклонился ко мне поближе и шепотом продолжил. — Например, перекинуть тело ненавистного преподавателя через парапет прямо в реку, и дать ему утонуть.
— Да толку то, Вас в реку кидать? Вы же стихийник! — буркнул я, не подумав. И только увидев откровенную насмешку на лице Гринсвела, понял что натворил. От стыда горели даже уши.
— Наха-а-ал, — протянул Василиск, явно забавляясь моей растерянностью. — Ну, раз убийство отменяется, приступим к анестезии.
Мысленно отвесив себе подзатыльник, я пустил в ногу небольшую порцию силы, притупляя боль.
Всю дорогу к дому Артура, я честно служил костылём, попутно рассказывая о своих злоключениях. На пороге, когда хозяин вытащил ключи из кармана, оттуда же случайно выпал жетон. Быстро поняв вещицу с земли, с удивлением узнал в ней отличительный знак агента особого отдела полиции по борьбе с магическими преступлениями.
— Я бы попросил не распространяться об этом, — недовольно нахмурился преподаватель. Оставалось только молча кивнуть в ответ.
Лечение перелома, как и предсказывал Гринсвел, вытянуло много энергии. После процедуры, преподаватель принёс мне какой-то отвар и усадил на диван.
— Пей, это быстро тебя восстановит. Пара часов отдыха и будешь как новенький. — проследил, чтобы я выпил всю порцию не особо приятной на вкус жидкости, и добавил — А теперь, пока не уснул, напиши-ка формулу обмена. Которую вы, умники, использовали. Только воспроизведи всё до запятой.
Разобравшись в моих каракулях, Василиск воскликнул:
— Ну конечно, смотри, вот здесь! Вместо знака ограничительного предела, стоит знак цикла.
Ироничные высказывания на тему, что случается, когда за дело берутся балбесы и неучи, я уже не расслышал. Так же как и напевный речитатив контр-заклинания. Поскольку провалился в омут восстановительного сна.
Проснулся уже под вечер. Рядом с подушкой обнаружил карманное зеркало и автоматически посмотрелся в него. Руки задрожали от волнения. Рыжая чёлка, карие глаза. Я вернулся! Я снова в своём теле! Радость буквально подбросила меня с дивана. Желая поблагодарить Гринсвела, рванул на его поиски. И чуть не сшиб своего учителя дверью, выскакивая из комнаты.
— Осторожнее! А то все твои труды пойдут на смарку. Тем более, что дар жизни вернулся к истинному владельцу.
Прервал смущённые слова благодарности небрежным: “Зато теперь мы квиты”. И вызвался проводить меня домой, чтобы я не влип в ещё какую-нибудь историю. По пути подробно расспрашивал, где живёт ведьма, которая промышляет воровством чужой силы. Мои же мысли занимал вопрос: как прошёл выходной в чужом теле у приятеля? На прощание, Гринсвел обронил:
— Передай Дарелу: у него большой потенциал и при должном усердии он далеко пойдёт.
— А я? — вопрос вырвался сам собой. Стало даже немного обидно, ведь это не Дарел, помогал ему. — Я далеко пойду?
— Ну-у, — преподаватель с хитрой усмешкой, оценивающе, оглядел меня. — Я, пожалуй, готов позаниматься с тобой дополнительно. Подумай. Если, конечно, ты не боишься Василисков.
И, пока я растерянно хлопал глазами, осмысливая неожиданное предложение, он растворился в наступающей ночи.
Алёна Торчилова