Жизнь на вершине горы
Радуясь тому, что у вас быстрый Интернет, подумайте о человеке, от которого всё это зависит
Коля Самойлов – один из знаменитых северных чудиков, которым всегда нелегко отыскать место под солнцем. В том числе, и рабочее. Мы приятельствуем сто лет, и у нас много общих знакомых, которые дружат с Николаем и сильно за него переживают. Это, в основном, его соратники по рыбалке и охоте. Они говорят, что на природе Коля как рыба в воде, это надёжный товарищ, с которым не пропадёшь. А вот посреди нашей цивилизации ему фантастически не везёт, особенно с начальством – вероятно, причина в его врождённом чувстве справедливости. Миф о Самойлове родился давно, среди рыбаков он бродит в форме народной приметы: если Коля на Оби, лучше сидеть дома. Какое солнце ни свети, неизбежно грянет буря. В компании с ним ребята и на самом деле попадали в передряги, но - благодаря ему же - выбирались из них живьём.
Этим летом, спуская лодки на воду, приятели пошучивали: на Оби все спокойно, Коля теперь на горе… Кажется, на этот раз работа ему по душе, хотя обычного человека она повергла бы в ужас. Сейчас Самойлов сотрудник одной из новых фирм – провайдеров Интернета. Он обслуживает передающую сигнал вышку. Вышка эта без затей поставлена прямо на одной из вершин Полярного Урала. Высота горы – 1236 метров над уровнем моря, плюс ещё 12 метров стальной конструкции. Отсюда в ясную погоду хорошо видно с одной стороны – Лабытнанги и Салехард, а с другой – Сейду и Воркуту. И сигнал по воздуху проходит беспрепятственно. «В этом-то весь и фокус, – говорит Николай. – Денег вложили много, но оно того стоило. Скорость Интернета у нас сейчас выше, чем у Ростелекома. В дальнейшем в Салехард придёт оптика, между провайдерами усилится конкуренция. Мы тоже набираемся сил, планируем своё расширение за счёт новых лицензий, резервного канала».
Ясная погода в горах не часто. В основном - облачно, сыро, пасмурно, сильные ветра. Но работать все равно надо, спасает тут только страховка и опыт. Если ветер сбивает с ног, лучше не рисковать – и сигнал не спасёшь, и себя погубишь. Хотя ужас (на мой взгляд) его положения не в этом. Целый месяц, а иногда и дольше, он живёт на вершине горы совершенно один. Сам Самойлов спорит, что на Крайнем Севере есть работы и покруче.
Он соглашается, что выдержать гору может не каждый. Хотя лично его угнетает не столько одиночество, сколько непогода, когда ни выйти из балка, ни размяться, ни полюбоваться на небеса. У тёплого компьютера тоже не засидишься – станция требует постоянного присмотра. Забот хватает. В горах вышка за пару часов может обледенеть даже посреди июля. Случись что – и сигнал пропадёт, а главное здесь – твёрдая связь с миром. Отличный стимул, посмеивается Самойлов, чтобы дизель крутить да Лед околачивать. На случай возникновения нештатных ситуаций существует отдельный канал. Все устойчивей работает телефон. Но главное на горе всё же Интернет – по Скайпу можно связаться с друзьями, узнать погоду и новости, посмотреть фильмы онлайн
Николай считает, что к этой работе его готовился чуть ли не с рождения. Пригодился опыт жизни в дикой природе, полученный ещё в детстве. Он любит вспоминать, как в одиночку ходил на рыбалку и жил у реки по нескольку дней, питался тем, что ловил, промокал, мёрз, – и никогда всерьёз не болел. Вернувшись из армии, поработал на городской электростанции, но чего-то там не хватало – видимо, риска. Был рад, когда представился случай поступить на службу в МЧС: постоянные тренировки по спуску, подъёму, эвакуации пострадавших, устройство переправ, работа на скалодроме. Там он и прошёл школу экстремальных навыков, продолжил обучение и получил допуски промышленного альпиниста. Он их потом применял, цепляя проводку сигнализации, развешивая по городу камеры видеонаблюдения.
«Настоящий опыт – это всегда много шишек. Был период, когда я формально не работал, – рассказывает Коля. – Поехал на лесоповал, да так вышло, что пришлось не деревья валить, а охотиться - соболевать. Жил в тайге по полгода, нас было трое отшельников, у каждого – своя избушка, километрах в двадцати друг от друга, пересекались раз в неделю...» Он уверяет, что для него двадцать вёрст лесом – не дорога, гораздо тяжелее ходить по тундре. Там глазу не за что зацепиться, от этого и устаёшь. А в горах другое – там воздух чистый, расстояние обманчиво, зато ходить вверх-вниз полезней для здоровья. Когда на его горе непогода, вертолёту не вылететь, а вездеход не доехал, Самойлов спускается со своей вершины (это километров пять), потом немножко в гору (ещё километра три), а там уже до трассы рукой подать. Забирает что надо, и назад. Дело житейское.
«А это правда, Коля, что на простую рыбалку тебе приходится топать не пять, а двадцать пять километров? А потом столько же подниматься на гору с уловом?» – «Понимаешь, Оля, рыбак – это человек, помешанный тихо. И клёва не будет, а он с места не тронется. Так и будет сидеть, смотреть на поплавок. А охотник – помешанный буйно. Он, пока километров 30 по бурелому не проскачет, не успокоится. Во мне они оба – и рыбак, и охотник…» Когда то в этих же местах, работая проводником в «Арматуре» (была и такая веха в трудовой биографии) Самойлов водил туристов на сплавы, пробивал пешие маршруты по горам. Заходили со стороны Храпа, выбирались возле станции Особь: «Это нормально, мне нравится, я привык».
«Коля, месяц на вершине горы в одиночку, это ж не только спуск-подъём, вышка, печка, еда, зарядка аккумулятора? Когда человек так долго один, он не может не думать…» –
«Конечно, думаю. Не зря ж буддийские монахи ищут себя не где-нибудь, а в горах». Самойлов говорит, что когда стоишь на вершине и смотришь на облака под ногами, это круче видов из иллюминатора в любом Боинге. И блажен тот, кто с вершины наблюдает, как тучи бродят через Урал из Европы в Азию и обратно…
Его друзья, с которыми мы вместе любуемся самотлорскими фотками, признают, что ради такой красоты лишения претерпеть, видимо, стоит. Хотя не факт, что сами они на такое решатся. Да у них на такое и допусков нет.
А потом всё по Высоцкому, «в суету городов и в потоки машин…». Самойлов вздыхает – в горах всё просто, там только ты и небо. Но через месяц всё равно сходить на землю. Ругаешься с начальством, ждёшь зарплату, смотришь цены в магазинах, новости по телевизору. Чувствуешь себя посторонним, словно отстал от общего поезда. И понимаешь при этом, что и поезд дурацкий, и едет он совсем не туда, куда тебе надо. Пара недель – и снова манит на вершину. Там пусто, зато все правильно, ясно и видать далеко.
Самойлов уверяет, что это летом на горе холоднее, и снег не тает. Зато зимой, когда у нас минус тридцать, там вдвое теплей, самый максимум – минус 25 с учётом ветра. Возле его горы – три ущелья, где пасутся здешние ветра. Даже если на соседних вершинах – курорт, на Самойловкой не соскучишься. Это ведь кажется, что ветер умеет только свистеть. Послушаешь его на горе день-другой - обалдеешь. Концерты для вышки с антеннами на растяжках.
Захочется поговорить – и Николай спускается ниже, но не совсем, а «полгоры». Неподалёку, по его меркам, рудник Центральный, там добывают хромиты. По сравнению с этими работягами Самойлов чувствует себя пацаном. Он готов снять шапку и перед теми, кто по скользким дорогам возит руду, рискуя в тумане «улететь» под откос, и перед вездеходчиками, в мороз, на краю пропасти обувающими машину в слетевшие «гусятник». Один из его любимых аргументов в защиту гор - наглый оленёнок Вася, которого приютили соседи-геологи. Нашли, спасли и избаловали - уточняет Самойлов. Спустись оленёнок с горы, нижние люди его бы просто съели.
Ничего человеческое Коле не чуждо. Когда начальство пророчит лучшую жизнь, он не возражает. Уже в ближайшее время ему твёрдо обещали подыскать напарника, завезти библиотечку, новый модуль с душем и мини-метеостанцию.
А Самойлов с получки купил себе новый фотик. Ему надо, чтобы мы тоже это увидели.
