Это было на заре АОМММ. То есть, перестройка в те поры уже началась, но сильно ещё не раскочегарилась. Время было какое-то припадочное, дурашливое, без-руля-без-ветрильное, и может быть поэтому партийное начальство нашего ВУЗа зачем-то всех поступивших на филфак евреев объединило в одну группу. На первом курсе она нумеровалась как сто седьмая, на втором - как двести седьмая, ну и так далее, вы поняли мою мысль.
До сих пор я точно не знаю, с какой целью этот организационно-этнический манёвр был затеян. Если кто знает, напишите, любопытно...
Странно, что наши админы, будучи филологами, не предвидели те сложности, с которыми столкнутся преподаватели, зачитывая, например, списки учащихся или делая перекличку. Потому что одно дело назвать по фамилии и отметить Иванова - Петрова - Сидорова, и совсем другое - Эпельзафта (Апфельзафта), Йофиса (Иофиса), Дробачевского, который менял фамилию на Розенблюм, Штрамеля и так далее.
Учтите, что несмотря на своё огромное учебное рвение, некоторые из еврейских студентов так и не смогли научиться выговаривать все буквы русского алфавита, как ни бились над ними логопедические детские садики. То есть, мало того, что фамилия у человека была почти как «Карл у Клары украл Кораллы», так ещё и ее милейший обладатель был не в состоянии ее внятно произнести.
Во что это вылилось? Попытаюсь вам это описать:
Ну, например, проходим мы на практику при институте русского языка и литературы, чтобы расшифровывать тексты популярных рок-музыкантов.
Группа 7 почти всем составом пришла записываться на практику и я с ними. Мы все дисциплинированно друг за другом встали и давай пытать секретаршу, составляющую список (напомню, компьютеров не было, а списки были спонтанные, потому что на это задание шли только те, кому хотелось именно этим заниматься).
С самого начала процедурку я вам описывать не стану, вы попросту уснёте от монотонности алгоритма. Начнём с середины:
Бедная девушка в окошке переспрашивает,
как бы извиняясь
- Как-как? Шталмей?
- Да нет, не Штламей, а Штламей, там в начале «л», а в конце «л»! - терпеливо объясняет уже привыкший к таким трудностям Лёня Штрамель
Бедная девушка:
- Штламель?
- Да нееет, давайте я вам сам напишу.. - Лёня просовывает пышное облако своей шевелюры в окошко ресепшн и пытается помочь, чем может. Бедная девушка:
- Следующий.
- Белл Лозенблюм.. - старательно и вежливо и с удовольствием произносит Берл Розенблюм.
- А?
- Хорошо, запишите старое: Болис Длобачевский. Везде «л». Помочь?
- Долбачевский?
- Ну не то что бы... давайте, я помогу...
- Спасибо, я сама. - Девушка явно немного шокирована сочетанием Бориной голубоглазой белокурости в духе Есенина с гремучим именем и фамилией. Уф, кажется справилась
- Следующий!
- Григорий Йофис
- Как?
- И-о-фис. Как офис, но вначале не «И», а «И» краткое..
Бедная девушка закипает, на скулах загораются алые пятна..
Потэтому в качестве релаксации вперёд выталкивают Аллу Золотник. Вот казалось бы, что может быть проще, но и тут некоторое время уходит на то, чтобы разобраться: Золотник - это не Злотник. Неожиданно Алла разговорилась с бедной девушкой. Ее отогнали от окошка, деликатно дождавшись конца истории о происхождении ее фамилии и о трёх двоюродных бабушках, которых в паспорте все же записали Злотниками, а в графе «национальность» ляпнули бескомпромиссное «еврей», наплевав на бабушкин женский пол. Алла стала психологом. Она всегда хоть кого могла успокоить до состояния транса.
- Следующий!
- Марк Эпельзафт!
Бедная девушка:
- Да вы. бл@дь, издеваетесь!!!
Мы все:
- Это не мы!! Мы не просили! Они сами!!!
Марк под общие вопли:
- Просто запишите «Яблочный сок» по-немецки и получите искомое. Нет, в начале не А, а Э. Все хорошо, давайте я сам, только не волнуйтесь..
Бедная девушка с ужасом:
- Там вас ещё много?
Все оглядываются на меня, бьются в судорогах от смеха, а я смотрю на них сердито, и терпеливо втолковываю, что нет, я не Новогодская, не Новый год, нет, не Новослободская, ой, потерпите, уже почти!!! Ой нет, не Новолоцкая. Пишите как бы «Новая Лодка», как перед этим писали, только через «дс».
Наконец, институт русского языка вздыхает с облегчением. Бедная девушка с перекошенным лицом бежит курить. Кажется, на белом свете стало больше на одного антисемита. Может именно этого и добивалось начальство?
Через пару недель студенты 7 группы приходят снова, и бедная девушка растекается тушью по ланитам: она куда-то сунула в таких муках составленный список, сейчас процедуру записывания фамилий ей прийдется повторить снова. Выражение лица у девушки предсуицидное.
На всякий случай объясняю: моя фамилия досталась мне от моего прадедушки по папиной линии, еврея из Новой Лодзи. У меня есть прабабушка - яицкая казачка, но это ничего не меняло в текущей ситуации. Фамилия моих предков с Урала Кунаковсковы. От слова «кунак» - то есть друг. Так что и с этой стороны никакой номинационной простоты.
Возвращаясь к седьмой группе. О ней слагались легенды и стихи. Поэму под «Федота Стрельца» я до сих пор отрывками помню. Речь там шла о педсовете, на котором обсуждалось неприличное статусу советского института количество еврейских студентов. Были там такие строки:
Я журнал открыла мой
Стало плохо мне самой!
Но особенно евреев
Много в группе сто седьмой..
Нет, товарищи, не миф,
То что мы, глаза закрыв,
В институт себе набрали
Не филфак, Тель-Авив..
Зато когда на лекции было скучно, народ упражнялся в стихосложении, подбирая рифмы к этим непростым фамилиям. И все это буриме-шоу подытожил как-то поэт Андрей Казаков, внук прекрасного советского писателя Эммануила Казакова, следующим, имхо, шедевром:
Эпельзафт, человек в пальто,
Наблюдал, как поёт ландшафт.
Вдруг спросили его:
- Вы кто?
- Я поэт!
Сказал Эпельзафт.
И подумал: «Ну что я вру!
Ну какой я, к чертям, поэт!?»
Встал на следующий день к утру,
Как всегда, прозевав рассвет,
И продолжил стоять в пальто,
Глубоко в упоение впав.
Вдруг спросили его:
- Вы кто?
- Я -никто! - сказал Эпельзафт.
Он припомнил былой позор,
Проституток, белиберду,
Прошептал, стиснув зубы, «Вздор!»
Провалялся всю ночь в бреду..
Утром встал и продал пальто,
Чтоб улучшить свой овердрафт.
Тут спросили его:
- Вы кто?
- Я - свинья!
- Сказал Эпельзафт..
Почему-то уверен я,
Что до самых последних пор
Эпельзафт - человек-свинья
Продолжает с природой спор.
Так, друзья мои, все преподаватели нашего курса на собственном опыте смогли убедиться, что национализм и связанная с ним сегрегация - штука архискверная.
И пошли они на кафедру культуры речи - упражняться в скоростной декламации сложных скороговорок. Ибо понимание простого и самоочевидного факта не освобождает от факта автоматически. Жизнь - не Кафка! Чтобы больше никого не расстраивать, лично я в итоге стала Зайцевой, выйдя замуж. А остальные остались теми, кем и были. Отличниками с непроизносимыми фамилиями. Поэтому, жалея учителей, они просто деликатно эмигрировали в Израиль.
Постскриптум: а ещё в седьмую, к ботаникам в очках, зачем-то записали страдальца по имени Зинган. Здоровенного русского парня, косая сажень в плечах, первого местного чемпиона по боди-билдингу. Что-то типа того. Господи, как его в этой группе только ни тролили!! По счастью он прям сразу не сдал сессию и отчислился. Иначе бы непременно кого-нибудь бы зашиб.
Постпостскриптум. При написании этого поста ни одно живое существо не пострадало. И не было подвергнуто дискриминации ни по какому принципу.
На фото: студенты сто седьмой на одном из последних в нашей стране коммунистическом субботнике.))