Алексей Герман: (Герман дает интервью на даче, он полулежит на софе в рабочем кабинете.) Как-то мы были в Пушкинских Горах. Там такой большой прекрасный луг, якобы сохранившийся с прежних времен. На нем стоит привязанным белый жеребец – чтобы американцы и прочие, так сказать, любящие красóты народы, фотографировались на этом фоне у огромного дуба. Вся работа жеребца – красоваться. Время от времени к нему приводят деревенских кобыл, и он с ними «работает». Если есть реинкарнация, то моя мечта в следующей жизни быть таким жеребцом. Я хожу по лугу, ем траву, обмахиваюсь хвостом, меня фотографируют, потом уводят в конюшню, следят за тем, чтобы я был чистый, ухоженный, чтобы у меня была вода.
Алексей Мокроусов: Вы сейчас так и лежите – с водой и ухоженный...
- Примерно да… А на следующий день пришла девочка, которая нас сопровождала, и говорит: «Алексей Юрьевич, я не решаюсь вам сказать, но вы знаете, как зовут этого жеребца?». – «Как?». – «Его зовут Герман».
- Алексей Юрьевич, хотел спросить про ваше боксерское детство. Вы сами когда-нибудь начинали драться? Или ждали до последнего?
- Дрался, и успешно. Я учился здесь в деревенской школе, тогда это было не курортное место и называлось оно финским именем Келломяки. Это за Комаровым, чуть-чуть дальше отсюда. Здесь жили в основном киргизы, потому что финнов всех отсюда выгнали, оставался лишь один, у него все покупали рассаду, потом и он исчез. Киргизов переселили из Киргизии, потом им здесь не понравилось, они все продали и уехали обратно в Киргизию. Место их заняли евреи, после чего евреи тоже уехали, приехали новые русские. Поэтому я, как Тур Хейердал, видел перемены разных культур, разных настроений и разных национальностей. Считалось, что у меня начинается туберкулез. Родители увезли меня из Ленинграда, и мы жили здесь в маленьком домике у станции. Здесь я учился в школе. В школе впервые столкнулся с тем, какое зло приносят неправдивая печать и цензура, потому что я читал «Пионерскую правду» и видел, что творится в школе. Допустим, если появлялся новенький мальчик, то ему говорили: «Хочешь увидеть Москву?» – и давали кусочек зеркала. Он должен был встать на четвереньки и смотреть в это зеркало, а на него накидывали пальто и весь класс на него писал.
- Это при киргизах или уже при евреях?
- При киргизах. При евреях я уже не учился, я уехал в Ленинград. Вот, и весь класс на него писал… А дальше – там уже как повезет. Я во всем этом принимал участие, но какое-то пассивное.
- Тоже писали?
- Я не писал, по-моему. В этой школе нас каждый день вычесывали, и каждый день моя соседка Валя рыдала, потому что у нее обнаружили вшей. Мы все были вшивые. Меня и дома вычесывали.
Было довольно голодно. Поезд из Ленинграда шел 4 часа, сейчас идет 45 минут. Был вагон для офицеров, был вагон для курящих и был вагон для некурящих. Офицеры в большинстве своем были пьяны, многие просили милостыню под свой день рождения или под любой праздник. Ходил офицер в орденах и просил: «Кто сколько может помочь на поправиться». Поскольку папа был в армии, мы ездили в офицерском вагоне.
Начитавшись «Пионерской правды», я пришел в ленинградскую школу, сразу отвел самого главного хулигана в сторонку и спросил, как у них обстоит дело с пионерской работой, – потому что в «Пионерской правде» все ходили с горнами, все были тимуровцами в белых рубашках и галстуках. Он на меня странно посмотрел, сказал: «Э-э-э», и меня стали бить. Я был очень высокий, очень нелепый, меня били все, кому не лень.
- Дело было до бокса, вы им еще не занимались?
- Да. В полном отчаянии я как-то развернулся и ударил мальчика по фамилии Пузыня по голове. У него выросла огромная шишка. Потом оказалось, что у него вообще голова как-то так устроена, что от небольших ударов вырастают огромные шишки. Но тогда он страшно испугался, вызвали врачей, его отправили в больницу, а слухи о моей чудовищной силе поползли по школе. Я тут же сориентировался и заявил, что занимаюсь боксом, но нам, боксерам, нельзя об этом никому ничего говорить, и поэтому я не мог применять приемы. Я понимал – обман будет раскрыт, тут же побежал во Дворец пионеров и записался в секцию бокса. Поскольку я был длинный, длиннорукий и резкий, у меня это дело пошло. Я с удовольствием занимался, я вообще человек увлекающийся. Если я выбирал себе собаку, то ночами читал, какие породы собак существуют в мире – родственники присылали мне из-за границы целые тома. Вот и тут я бегал на секцию не два раза в неделю, а пять-шесть, а то и каждый день – так я любил этим заниматься. И это приучило меня к одной, в общем-то, гадкой вещи. Мальчику ведь очень трудно ударить другого по лицу. Пока он этим не овладел, его будут всегда бить. Как только он сможет ударить другого по лицу, так его никто бить не будет. Это как атомная бомба. Есть у государства атомная бомба – к тебе никто не лезет и на все права человека закрывают глаза. Нет атомной бомбы – все начинают воспитывать.
- Почему так трудно ударить по лицу?
- Не знаю. Это как тормоз – ударить по лицу, ударить в нос, ударить в глаз кулаком. А у меня как-то тогда пошло, и я этим злоупотреблял. Я помню, как к одной женщине, у которой я сидел и писал сочинение – я занимался у нее русским языком, она меня подтягивала, – пришла девочка. У нее отобрали мячик – она с ребятами играла во дворе в волейбол. Я спустился – там была компания. Я сказал: «Отдай мяч!». Мне ответили: «Возьми!». Я подошел, мяч перебросили другому – я подошел к другому, тот перебросил третьему. Я ни о чем не думал, меня воспитали, как быка на американских скачках, я сразу ударил. Меня отлупили, конечно, потому что их было восемь человек. Но мяч вернули и ушли. Тогда было по-другому, это сейчас можно получить и ножом.
- Пригодился ли вам в жизни, в работе в кино опыт боксера?
- Нет. На первом курсе института преподаватели танца и музыки – мы там танцевали – попросили не заниматься больше боксом, потому что я мог стать угловатым. У мальчиков-боксеров всегда испорченные фигуры. Я бокс бросил, страшно растолстел. Раньше я был очень тощий и ел гематоген, чтобы поправиться, говорят, что помогает, и я так испортил себя. Потом я заболел и перестал быть толстяком. Так что я прошел все ипостаси в весе.
полностью текст здесь: