ГРЕХ
#байкиизсклепа
Дело было в Расторгуево, под Рождество. Точнее - 2 января. Мы пришли на пятачок возле одноимённой станции железной дороги. Мы - это я, моя сестра Оля и двое моих дочек - полутора лет и шести месяцев. Маленькая висела на мне в слинге, а старшую вела за руку Ольга. Нам надо было попасть в Екатерининскую пустынь, на всенощную.
Автобус наш был страшненький, если сравнить его с современными автобусами или маршрутками, которые сейчас там людей возят. Тот автобус был желтый, облезлый и сидения в нем были ужасно засиженные.
По автобусу ходила и всех обилечивала кондукторша: крупная пожилая женщина свирепого вида в перчатках с отрезанными пальцами и со старой чёрной сумкой на пузе, на которой висели рулоны билетиков.
Автобуса мы всегда ждали. Приходили заранее, потому что с детьми за ним не побегаешь особо прытко, если ему вздумается поехать по маршруту чуть раньше. На улице было морозно, снега горы кругом. Полуторагодовалая Серафима все снимала варежки, а мы с ней сражались, натягивали обратно - суета сует, и всяческая суета.
И вот, наконец, автобус подъехал, сложил шумно двери гармошкой, и мы ринулись внутрь, занять место и погреться. Плюхнулись на сидения. Место кондуктора никто не занимал. За это можно было будь здоров как огрести от суровой дамы. И напротив этого места никто не садился - страшновато было. Кондукторша всех обилетила и уселась на свой трон - ее одиночное сидение возвышалось над остальными, потому что было на колесе. Села она и шумно на весь автобус принялась вздыхать. Реликтово вздыхать, гигантскими вздохами. Так киты воду из спины выпускают - мощно и величественно.
Повздыхала она и встретилась со мной глазами. А ей кивнула и сказала, подавившись от почтительности собственным голосом:
⁃ Добрый день!
⁃ Вот, смотри - сказала кондукторша так, будто мы с ней беседуем уже давно - вот он документы потерял - она махнула рукой в сторону потолка, где, над дверями-гармошками висело объявление: «В этом автобусе были утеряны документы на имя Алексея Сергеевича Глызина. Нашедшего просим вернуть их за вознаграждение.»
Я смотрела с любопытством. Дача Глызина была напротив дачи моей подруги. Глызин был взрослый, степенный, плотного сложения мужчина со строгим лицом, который как-то совершенно волшебно на сцене становился веселым и беспечным. Пел он песню про тетю, что вы слёзы льёте. Народ его любил.
⁃ Я к ним всегда по-человечески. И посадила, и ссадила. Не видела я никаких документов. А они недовольны. Нам чужих документов не надо!
Она ещё многократно эпически вздохнула. Автобус завёлся и закудахтал, двери заскрежетали, закрываясь. И тут, в последний момент в уже полный автобус вскочил отец Олег и уселся на сидении напротив кондукторши - оно одно было не занято.
⁃ С людьми тяжело - сказала кондукторша отцу Олегу, как старому приятелю - на всех - не угодишь.
⁃ И не надо! - немедленно отозвался отец Олег. - На всех угодишь-себя уморишь! - Он тоже все время работал с людьми, и все люди слились для него в некоего всечеловека. Не важно, что лицо у него каждый раз новое, в целом, человек этот знаком и понятен. Это их с кондукторшей роднило. Она все время общалась с неким всепассажиром, а отец Олег - со всеприхожанином. Точнее - со всеприхожанкой. Оба они очень любили и ценили прибаутки. Прибаутки людей успокаивают и веселят. Например, бабушка приносит отцу Олегу варенье, вот говорит, засахарилось, а выкинуть жалко. Отец Олег отвечает:
⁃ Не в таз, так в нас.
И забирает варенье. Всем весело, все счастливы.
⁃ Как это - не надо угождать? - продолжила диалог кондукторша, уже когда автобус тронулся. - Они кричат, говорят, будут жаловаться..
⁃ Грех это большой! - веско и таинственно сронил слово Отец Олег.
⁃ Грех? - отпрянула всем своим большим телом назад кондукторша.
⁃ Да! Человекоугодие называется.
⁃ Да иди ты!
⁃ Не заботься о том, чтобы уважали и любили тебя люди века сего, но о том, чтобы угодить Господу Богу и чтобы совесть твоя не обличала тебя во грехах. - процитировал отец Олег.
⁃ Ну ты даёшь! - изумилась кондукторша. Отбросила воздыхания и прямо вся просияла. - вот спасибо! Я ему другой раз так и скажу: не обязана я, ничего я не должна тебе, потому что - ГРЕХ!
По посёлку потом ходили легенды, как двуликий Глызин спрашивал, не нашлись ли его документы, как бы немного давил на кондукторшу и шофёра, виноватя их за свою потерю. И как кондукторша выслушивала его с видом человека, предвкушающего триумф, и как ответила ему, выдержав красивую мхатовскую паузу, что она никому ничего не должна. Потому что ГРЕХ! И словом этим она в Алексея Сергеевича как из духового ружья выстрелила. Весь он подобрался, опешил и затих.
Кондукторша отца Олега запомнила, из потока всепассажиров выделила, и потом всегда его усаживала напротив себя, если он вдруг в автобусе оказывался. Они ни о чем не говорили, но сидели хорошо. Это даже было немного похоже на дружбу.