В мае 2020 года знаменитому Самотлорскому месторождению исполнилось 55 лет. 29 мая 1965 года скважина Р-1, пробуренная бригадой бурового мастера Григория Норкина, дала первую нефть. Все советские СМИ цитировали тогда текст радиограммы, отправленной начальником Мегионской экспедиции Владимиром Абазаровым на имя начальника Главного Тюменского производственного геологического управления Юрия Эрвье: «На скважине P-1 Самотлора в интервале 2123–2130 метров получен нефтяной фонтан. Скважина на отработке. Визуальный дебит более 300 куб. м в сутки».
55 лет — это целая жизнь, уже дети и внуки первопроходцев-нефтяников трудятся на месторождении, продолжая традиции своих предшественников. Несмотря на почтенный для нефтепромысла возраст, работы здесь еще хватает. Хотя, нужно заметить, задачи у «Самотлорнефтегаза», который ведет разработку нефтяных запасов, стоят непростые. Долгие годы эксплуатации, когда рациональному отбору нефти и сохранению уникального месторождения в рабочем состоянии внимание уделялось по остаточному принципу, привели к тому, что уже к концу ХХ века добыча нефти на Самотлоре стала неуклонно снижаться. Причины — истощение нефтеносных пластов и рост обводненности.
К чести семитысячного коллектива «Самотлорнефтегаза», за последние несколько лет эту неприятную тенденцию, похоже, удалось переломить. Если в 2015 году, по данным «ЦДУ ТЭК», добыча нефтяного сырья по предприятию составляла 15,58 млн т, то по результатам 2019 года она превысила 19,35 млн тонн.
Две канистры нефти и ящик коньяка
О самотлорской нефти рассказывают много разных мифов. Один из них гласит, что после открытия месторождения легендарный Юрий Эрвье наполнил только что добытым сырьем две канистры, вызвал по рации вертолет, который доставил его до Сургута. Оттуда на «аннушке» (самолет Ан-24) — до Тюмени, где вот-вот должен был отправиться рейсовый самолет до Москвы. Эрвье понимал, что не успевает, да и сотрудники аэропорта не пропустят его с таким грузом, поэтому пошел к самолету, прямо к командиру экипажа. Людская молва уверяет, что Юрий Георгиевич так спешил, что не успел толком собраться. Небритый, в телогрейке, с двумя канистрами, он сказал летчикам: «Ребята, мне нужно в Москву. Ставлю ящик коньяка». Летчики проявили заинтересованность, но для проформы все же спросили: «А в канистрах что?». «Да так, вещество одно, — заверил глава Главтюменьгеологии, — оно не взрывается». В общем, договорились. Пассажира, пообещавшего ящик коньяка, провели на борт, нашли место, говорят, что у иллюминатора. Через три часа Юрий Эрвье был уже Москве. Там он взял такси, одну канистру отвез председателю комитета химической и нефтяной промышленности при Госплане СССР Николаю Байбакову. А со второй поехал прямо на квартиру к председателю комиссии из Академии наук, который годом ранее подписал заключение, что нефти на Самотлоре нет.
Утверждают, что эта история в какой-то мере послужила отправной точкой Владимиру Высоцкому, написавшему по ее мотивам песню «Тюменская нефть», где есть такие слова:
«Депешами не простучался в двери я,
А вот канистры в цель попали, в цвет:
Одну принёс под двери недоверия,
Другую внёс в высокий кабинет».
Так ли все было или иначе, сейчас уже вряд ли кто сможет сказать наверняка. Поэтому пусть всё останется просто красивой легендой.
А пока приведем некоторые факты о Самотлоре, который, как известно, с хантыйского переводится как «мёртвое озеро», «худая вода».
Подробнее на сайте «ЦДУ ТЭК»