24 августа 1939 года "Известия" на своих страницах рассказали любопытную историю, произошедшую с незадачливым советским гражданином, пожелавшим обменять свою жилплощадь на меньшую.
Товарищ С., советский работник, член партии, решил обменять свою семидесятиметровую квартиру на меньшую, метров этак в сорок. В вечерней газете появилось объявление товарища С.: "мен. был. кварт. все уд. на меньш. ц. р. г. т. о." Этот сухой набор букв означал букет жизненных благ - "центральный район, газ, телефон, отопление".
Охотников на такой обмен, разумеется, откликнулось множество. За три дня товарищ С. зарегистрировал примерно сотню предложений. Среди них попадались самые разнообразные и диковинные комбинации, какие-то тройные и четырёхкратные обмены. Две комнаты в Москве и одна в Шуе. Квартира в Москве и полати в Жиздре. Полутемная в Харькове и чулан в Самарканде. В переговорах выплыла даже какая-то комната при маяке в Баренцевом море. Предлагалась и квартира с бабушкой, причем бабушка обязательно входила в квартирную опись так же, как газовая плита и электрика.
Отобрав несколько претендентов, товарищ С. договаривался о просмотрах, но все они заканчивались ничем. Только речь заходила о "денежной" стороне вопроса, С. отказывался принимать за государственную жилплощадь компенсацию, хоть и большего размера. Обескураженные кандидаты отказывались совершать сделку и бесследно исчезали.
С. терялся в догадках. Лишь несколько позже он узнал, что все эти люди являлись к управдому и встревоженно осведомлялись, не подлежит ли дом сносу, не точит ли его жучок, не появилась ли в нем какая-либо трещина и, наконец, не проходил ли когда-нибудь курса лечения в психиатрической больнице съемщик квартиры гражданин С. Несмотря на отрицательные ответы по всем пунктам, они уходили, качая головами. Жучок сомнения точил им мозги. Человек отказывается от денег, - значит, здесь какой-то подвох...
В конце-концов нашелся, конечно "храбрец", который мужественно пошел на обмен с С. Но эта история не теряет своего поучительного смысла. Эта история нелепа, но она свидетельствует о странном отношении, которое укоренилось в умах некоторых граждан по отношению к тому роду государственной собственности, каковой сухо именуется жилищным фондом.